*****
Юно выложил горкой на блюде аппетитно выглядящее мясо, глотая голодную слюну от его аромата. Он положил блюдо в центр накрытого на двоих стола и присел на стул в ожидании. Рис томился в кашеварке в ожидании своего часа. Всё было готово, оставалось только дождаться Макса. «Интересно, что это с Мином случилось? — размышлял Юно. — Если бы я не знал, что Джеджун в Японии, то подумал бы, что он стоит рядом с макнэ и следит за чистотой речи донсена», — улыбнулся Чон, вспоминая милые черты лица любимого Дже, у которого был пунктик: он терпеть не мог сквернословия. Сколько из-за этого Юно и Мин получили люлей от старшего, не сосчитать. Юно нравилось дразнить того, и частенько он специально использовал жаргон в присутствии Дже, чтобы обратить на себя внимание вредины. Чону очень нравился Джеджун, но он робел перед строгим старшим братом друга и не мог заставить себя признаться ему в высоких чувствах, когда они изредка оставались наедине. А потом оказалось поздно. Он так и не успел сблизиться с братом Мина и сказать, что неровно дышит к Джеджуну. Тот уехал в Японию. И в течение этих, почти двух лет редко давал Чанмину о себе знать, ограничиваясь общими фразами. Чону тот даже приветы не передавал, словно позабыл о существовании Юнхо. Раздался сигнал входящего сообщения, Юно стряхнул с себя грустные воспоминания и только было собрался прочитать, что пишет ему Макс, как раздалась трель дверного звонка. «Приколист!» — подумал Юно, направляясь в коридор. Зная, что друг любит шутить, он даже не спросил «кто там?», а сразу открыл дверь с возгласом: — Ты вовремя, я уже… — Чон замер с открытым ртом, сглотнул и отодвинулся, пропуская гостя, прущего, как танк, внутрь, — … стол накрыл, — закончил он, не веря глазам своим и с изумлением разглядывая прибывшего. — Отлично. Тогда показывай, куда идти, я голоден, как стадо слонов, — как ни в чем ни бывало, словно не они только что увиделись после долгой разлуки, сказал Джеджун, пряча за нахрапистостью смущение. — А г-где Мин? — пожирая глазами человека, о котором еще секунду назад вспоминал, заикаясь и, как обычно, робея, но, в то же время, боясь поверить своему счастью, спросил Юно. — А я вместо него не сгожусь? — прищурился Джеджун. — Может, мне уйти тогда и позвать Мина? — сделал он ложное движение к выходу. — Нет, нет, всё в порядке, — поспешно схватил его за руку Юно. — Здравствуй, Дже, я скучал и рад видеть тебя, — не отпуская чужой руки, вымолвил Чон, отмечая, каким красивым и сексуальным стал Ким. Джеджун тоже слегка залип на лице своего тайного возлюбленного, польщенный тем, что тот скучал. Рука Чона, крепко державшая Дже, вызывала дрожь по всему его телу. Борец за чистоту речи сделал шаг навстречу Юно и, схватив того за грудки, притянул к себе, властно присасываясь к вожделенным устам. Несколько секунд понадобилось Юно, чтобы перестать хлопать глазами, а потом, переборов всю свою робость, прижать к себе Кима покрепче и отдаться поцелую. Джеджун целовал Юно так, словно наступил конец света и на планете остались только они одни. Чон тоже не отставал и отвечал со всем чувством, осмелев от такого приятного приветствия. — Вот теперь чувствую, что ты скучал, — с трудом отрываясь от Юно, проговорил Дже, которого била мелкая дрожь. — А ты, ты вспоминал обо мне, хён? — не выпуская из объятий Кима, хрипло спросил Юно. Джеджун обхватил лицо Юнхо обеими руками, пристально смотря тому в глаза. В этом взгляде Чон увидел все ответы на свои вопросы. В нем была и нежность, и страсть. Сердце хозяина квартиры пропустило удар. Он замер, загипнотизированный этими темными затягивающими омутами. Миг, и прорвало плотину долго сдерживаемого желания, они одновременно потянулись друг к другу и соединили губы в едином порыве. Теряя голову от близости, охваченная ярко вспыхнувшим огнем чувств парочка продвигалась по коридору в сторону спальни Юно, обтирая стены. Обоим хотелось большего. Ким, вздрагивая от нетерпения, просунул руки под футболку Юно и провел пальцами по спине Чона. Юнхо почудилось, что его кровь превращается в кипящую лаву от этих прикосновений. Прижав к стене Кима, Юно оторвался от его губ и с громким треском распахнул рубашку на старшем. Звук рассыпавшихся по паркету пуговиц только подстегнул обоих. Джеджун громко застонал, закатив глаза, когда Юно припал к его шее, жадно целуя. Рубашка была спущена с плеч, и в тот же миг ключицы Дже покрыли быстрые касания влажных губ. Часто и шумно выдыхая, Ким забыл о времени, месте и даже не помнил своего имени. Он упивался ощущениями, что дарили ему губы и язык Юно. В штанах наметилась твердость. Хотелось сбросить давящую тесноту джинсов, руки сами потянулись к пряжке ремня. Юно перехватил их, поднимая голову. Он посмотрел на Джеджуна затуманенным взглядом и положил свою руку на пах Кима, почувствовав всю силу желания гостя. Дже облизнул губы, пересохшие от внезапно накатившего волнения. Юно одним движением расстегнул ремень на брюках Кима, и следом вжикнула молния замка. Неторопливо, дразнясь, Чон стянул джинсы с застонавшего Дже до колен. Туда же последовало и нижнее белье, открывая взору Юно налившийся желанием и отвердевший орган Кима. С широко открытыми глазами, не дыша, Джеджун смотрел, как Юнхо опускается перед ним на колени. Едва пальцы Чона коснулись подрагивающего члена Дже, как того пробил озноб, а касание мягких губ, целующих головку, вырвало очередной громкий стон из уст Кима. Почувствовав, как его плоть погружается во влажную горячую глубину чужого рта, Ким закрыл глаза, отдаваясь эмоциям, от которых кружилась голова. Юно умело играл своим языком, чередуя эту игру с посасыванием и облизыванием, не забывая уделять внимание поджавшимся яичкам парня. Джеджун потерял ориентацию, глаза закрылись сами собой, его ноги подкашивались, одной рукой он потянулся к волосам Чона, а ладонь второй прикусил, чтобы заглушить звуки рвущегося изнутри наслаждения. Заметив, что любовник едва стоит на ногах от приливших чувств, Юнхо с громким звуком выпустил «леденец» изо рта и хищно облизнулся. Освободив ноги тяжело дышащего Кима от ненужной сейчас одежды, Юно встал, подхватил того на руки, как пушинку, и решительно понес в спальню. — Джеджун-а, я, наверное, жил ради этого мгновения, — целуя обнаженного и распластанного на кровати Кима, горячо шептал Юнхо. — Я не буду врать о том, что вел целомудренный образ жизни, — Чон приподнялся над Дже и посмотрел в подёрнутые дымкой желания глаза. — Но я даже представить не мог, что хоть чуточку интересен тебе. Поэтому для меня эти минуты незабываемы. Я давно и страстно люблю тебя. И хочу, чтобы ты знал об этом. Даже если я проснусь завтра в холодной постели один, я не перестану любить тебя и надеяться… — Дурачок, иди ко мне, — прерывая Юнхо, протянул Джеджун руки. — Я вернулся, потому что не мог уже больше без тебя, понимаешь? Я столько раз жалел о том, что не открылся тебе, ошибочно думая, что твое сердце занято. Но теперь никакой недосказанности, холодных постелей и одиноких ночей. Я люблю тебя, Чон Юнхо, с тех самых пор, как тебя впервые привел в наш дом Чанмин. И теперь не намерен отступать, даже не мечтай, — тихо засмеялся Джеджун, обнимая прильнувшего к нему Юно. — Как ты прекрасен, — шепнул на ушко Киму Чон и приник к устам старшего, выпивая дыхание того. Джеджун приоткрыл рот, впуская жаждущий вкусить наслаждений чужой язык. Каким же это было блаженством — целоваться с любимым человеком, прикасаться к его коже, трогать его, осознавая, что теперь он всецело принадлежит тебе, и сгорать от желания раствориться в нем, в ожидании большего. Постепенно долгий и тягучий поцелуй превратился в страстный и безудержный. Обоих просто разрывало от возбуждения. Они перекатывались на постели, соприкасаясь телами, став одной натянутой струной. Их нежные объятия стали крепкими. Прикосновения рук — игривыми и дерзкими, когда касались сокровенного. Они оба дрожали от предвкушения, опьяненные признаниями. Джеджун прервал поцелуй, оказавшись сверху. Какой-то непередаваемый восторг охватил парня. Он, как одержимый, начал лихорадочно покрывать поцелуями тело Юнхо, покусывать и вылизывать кожу Чона. Тот, закрыв глаза, водил руками по спине разошедшегося Дже, оглаживая его ягодицы с особенным трепетом. Когда Джеджун спустился ниже, целуя область живота вокруг пупка, у Чона напряглось всё тело в ожидании, и он смог только облегченно выдохнуть, почувствовав, как открытую головку его пениса лизнул влажный язык. Джеджун не мог унять биение своего сердца, когда, заглотив орган любимого до основания, услышал протяжный стон Юно. И он простонал в ответ, пуская вибрацию по чужой плоти и поднимая этим любовника на вершину блаженства. С трудом взяв себя в руки, Юно приподнялся на локтях и вновь застонал, увидев, как опускается и поднимается голова Кима, наращивая темп. — Дже, — хрипло позвал Чон. — Я хочу тебя, — он заерзал, двигаясь к спинке кровати. Джеджун полз за ним, не переставая ласкать языком орган любимого. Юно едва сдерживался от желания развернуть любовника и взять того без подготовки. Почти сев, он протянул руку к тумбочке и взял с нее лубрикант. Облокотившись на спинку кровати, Чон подтянул Дже боком к себе, ставя того на колени. Щедро налив на ладонь смазку, Юно невесомо провел указательным пальцем по моментально сжавшемуся входу Кима. — Милый, расслабься, ммм… Это всего лишь… Ах, ммм, смазка, — еле промолвил он, желая успокоить Дже и в то же время чувствуя, как тот вновь активно заработал губами и языком. Джеджун жаждал наполненности, просто от неожиданного соприкосновения холодной субстанции сжался, но сейчас он был готов и поэтому вильнул задом, приглашая. Юно погладил вход и медленно ввел в него увлажненный палец, плавясь от доставляемого ему удовольствия любимым человеком и узости того изнутри. Помассировав нежные стеночки, он почти до конца вынул палец, но сразу же ввел его обратно. Проделав эту манипуляцию еще пару раз, он добавил второй палец. Джеджун заметно напрягся и вздрогнул. «Так не пойдет», — подумал Юно, вытаскивая пальцы. Он потянул Кима на себя, сажая того себе на колени. Трепетно обхватив их возбужденные органы влажной от смазки ладонью, он посмотрел на возлюбленного. Джеджун обхватил ладонь Юно обеими руками. Глядя в глаза друг другу, они стали медленно скользить руками вверх и вниз. Оба задыхались от новых, волнующих кровь ощущений, не прерывая зрительного контакта, и от этого заводились еще сильнее. — Юнни, я сейчас кончу, — простонал Дже. — Погоди, малыш, давай на счет три, — предложил Чон, а Джеджун только согласно кивнул в ответ, совершенно не в силах вымолвить слово. — Раз. Два. Давай, малыш, сделай это для меня, три! Комнату заполнили громкие стоны, вторящей в унисон друг другу оргазмирующей пары. Взмокший Ким привалился к Юнхо, улыбаясь и часто дыша. Свободной рукой Юно гладил спину любимого, целуя при этом того в висок. Отдышавшись, хозяин спальни схватил со столика влажные салфетки и, нежно разжав руки любимки, вытер их. Джеджун отмер и стал помогать Чону. И вновь они упоительно целовались, став ближе еще на один шаг. Влюбленные, они не могли насытиться друг другом и теперь хотели полноценно насладиться близостью. Джеджун повернулся на живот, приподнял зад и широко расставил колени, удобнее устраиваясь на постели. Юнхо не нужно было повторять дважды. Он поцеловал мраморную кожу ягодиц Кима, что призывно манили и дразнили. Не сдержавшись, Юно прильнул ко входу губами, проталкивая внутрь язык и увлажняя стенки слюной. У Джеджуна сперло дыхание, он замер, и в тот же миг в его голове взорвались фейерверки, заставляя издавать нечленораздельные звуки от блаженства. Он обхватил свой восставший член и стал водить по нему рукой. Одновременно с этим лицо мужчины пошло пятнами от смущающих его действий Чона, который уже заменил язык пальцами. И всё-таки хотелось большей наполненности. Ким не заметил, что стал насаживаться на растягивающие его длинные пальцы Чона. В один из моментов палец задел простату. Ким задрожал, желая вновь получить это удовольствие, и мелодично застонал: «Юнни, пожалуйста, аааах». Юно массировал простату еще некоторое время, наслаждаясь вокалом выгибающегося Кима и целуя его спину. Чувствуя, что больше не в силах терпеть, Чон вытянул пальцы, приставил ко входу свой орган, и медленно погрузился в горячую глубину Джеджуна. Никогда и ни с кем Юно не испытывал того, что охватило его в этот сокровенный момент. Его налившийся кровью член обволакивали нежные стенки любимого. Перед глазами Чона всё поплыло. Тело словно стало невесомым и погрузилось в нирвану, а в мозгу билось: «он для меня один такой — нежный, любимый и родной». Дже, в ожидании волны боли, перестал дышать, ощущая, как в него входят уже не пальцы любимого. Вопреки его опасениям, Юнни был так аккуратен и осторожен, что небольшой дискомфорт не помешал Киму чувствовать то, как сейчас всё происходящее правильно и гармонично. Их соединяла не только дикая первобытная страсть. Их сердца в этот момент бились в унисон. Они не только брали, но и дарили радость единения друг другу. От охватившего его жара Ким подался немного вперед, а потом вновь насадился на плоть Юно. Тот обхватил таз любимого и начал двигаться в нем, задевая комок удовольствия внутри него. Дже впал в нирвану и рефлекторно стал подмахивать любовнику, требуя не останавливаться. Юно, наращивая темп, уже резко входил в Кима, выбивая из того сладострастные стоны. Колени Дже разъезжались по скользкой простыне, а сам он бился в экстазе. Юнхо уже не мог остановиться, чувствуя, что близок к взрыву. Одной рукой продолжая поддерживать Джеджуна, другой он обхватил его плоть и начал двигать ладонью в такт своим фрикциям. — Любимый, — хриплым голосом позвал Чон, находящегося в прострации, Кима. — Раз. Два. Трииии!!! Джеджун, срывая голос, выкрикивал имя возлюбленного. Этот момент был наполнен волшебством для него. Он сжимал в себе пульсирующий орган Юно и одновременно с этим расплескивал все накопившиеся чувства в нем самом. Чон же, переполненный благодарностью к этому чуду, пребывал в эйфории, твердо зная, что теперь никогда не отпустит этого человека, подарившего ему такое блаженство. Оба, счастливо улыбаясь, рухнули, как подкошенные, на постель, все еще содрогаясь в отголосках настигшего их оргазма.*****
— Иди на х**? — спросил борец со сквернословием у донсена, который уже битый час отвечал на вопросы хёна, повторяя заученные витиеватые выражения. — Отстань, ты дурно влияешь на меня, — запнувшись, ответил Мин, промокая салфеткой влажный лоб. — Правильно, идём дальше. Тебя *бёт? — продолжил экзаменовать брата строгий хён. — А вам, сударь, какая печаль? — полным драматизма голосом ответил Шим, закатывая глаза. — Отлично. Следующий вопрос. *б твою мать или ну, ни х** себе? — не отставал от Макса вредный экзаменатор. — Как больно слышать! Ничего себе! — с истинно шекспировским трагизмом выдал Мин и добавил, приложив руку к лицу: — Я поражен! — Молодец, Чанмин-а, я тобой горжусь, — похвалил младшего довольный результатами хён. — Теперь мне не придется краснеть за тебя перед людьми, — раздался рингтон мобильного Джеджуна. — Да, любимый, — улыбаясь от всей души, проворковал Ким. — Да, мы только что закончили экзамен. Ты уже подъезжаешь к клубу? О, я весь горю в нетерпении, любимый, — бархатным голосом произнес раскрасневшийся хён, а Чанмин скривился от всей этой ванильности. — Джеджун-а! Раз… Два… Три!!! — раздался в этот момент горячий шепот Юно, и Ким напрягся. — Бл*****дь, Чон Юнхо!!!!!!!!! — услышал Юно дикий крик возлюбленного, подходя к кабинету Макса, из которого вылетел Чанмин с расширившимися в удивлении глазами, чуть не сшибая с ног друга. Чон лукаво улыбнулся, открывая дверь. Fin