План Хезел был идеален во всех отношениях — оставалось только правильно его исполнить. Уже долго девушки исправно делали свою работу, не выдавая, что медленно, но верно разрушают фундамент союза. Рей удалось убедить Виктора в том, что один-единственный звонок её начальнице может лишить их гипотетической головной боли. Теперь на одну проблему стало меньше. Её не станут искать — история о том, что им с «сестрой» нужно время, чтобы прийти в себя, как нельзя лучше подействовала на мягкое сердце миссис Уотсон. Они могли полностью сосредоточится на претворении своего плана в жизнь.
Воздух проникает в лёгкие удушливо-приторным, тяжёлым дымом электронных сигарет. Рей плохо. Снами вновь завладевают кошмары. Их удавалось сдерживать алкоголем, — пьяные не видят снов, — но сейчас, в вынужденном здоровом образе, они наступили с новой силой. Рей едва может видеть строчки на экране ноутбука. Хезел сочувственно смотрит на неё, осознавая собственное бессилие. Тогда, восемь лет назад, Рей в полудрёме-полубреду сотворила с собой нечто ужасное. Хезел не видит, но уверена, что память о том дне расползается по спине девушки отвратительным шрамом. Рей трёт рукой глаза, надеясь, что это поможет, но делает только хуже. Мир перед глазами расплывается на нечёткие образы и она понимает, как чувствуют себя персонажи игр, когда ты убавляешь графику на минимум.
— Тебе нужно хоть сколько-нибудь поспать, — Хез мотает головой. — Сейчас от тебя никакого толку.
— Чтобы на мои крики опять сбежалась половина союза? — Рей смотрит на подругу опухшими глазами. — Нет уж, спасибо. Я могу работать.
— Для тебя работы пока нет, — с нажимом говорит Хезел. — Отдохни хоть немного, я разбужу тебя сразу, как почую неладное.
— Ладно.
Рей поднимается на выходе, чувствуя, как сходит с ума тело. Ей то кажется, что она вот-вот поднимется под потолок комнаты, как наполненный гелием шарик, то рухнет на пол, проломив его своим весом. Доски протяжно скрипят под её шагами, а у Рей кружится голова. Она аккуратно, чтобы не тревожить дятла-трудоголика в голове, ложится на кровать и закрывает глаза. Они немедленно начинают слезиться, реагируя на раздражение. У неё не хватает сил смахнуть выступившие капли влаги. Девушка просто поворачивается на бок, зарываясь в одеяло по самый нос, и старается уснуть.
Она опять открывает глаза в этом же доме. Она видит его уже в тысячный раз, знает, что за дверью этой маленькой каморки — тёмное зеркало, отражения в котором она всегда пугалась. Рей встаёт с кровати и выходит из комнаты. Старается не смотреть в зеркало, но здесь — как дежавю — ты знаешь, что произойдёт, хочешь поступить по-другому, но не можешь. Она снова видит эту чёртову военную форму, видит армейский нож на бедре левой ноги, видит крепкую руку, сжимающую верёвку. Не хочет поднимать наверх глаза. Хотя бы это ей удаётся, но лицо и без лишних напоминаний въелось в её память кислотным ожогом. Тело спускается по лестнице, Рей чувствует себя в нём пленницей, но на деле — сама им управляет. Из гостиной льётся свет. Рей знает, что увидит там, не хочет это видеть. Посередине комнаты стоит стол, во главе его стоит ещё одно тело в армейской форме. В углу жмётся темноволосая девочка. Подконтрольное Рей тело разжимает рот и заставляет её не закрывать глаза.
— Так поступают с предателями, детка, — последнее слово искрится психованной заботой и шизофреническим патриотизмом.
У стола женщина. Она на полу, руки и ноги надёжно привязаны к ножкам стола. В её глазах неверие мешается с паникой и ужасом. Длинные волосы водопадами спадают на плечи, сияя в свете лампы кровавыми прожилками. Рей щурится, стараясь не видеть того, что происходит. Военная форма напротив поворачивается к жмущейся в углу девочке.
— Ты не должна быть, как твоя мать.
В свете лампы блестят лезвия армейских ножей, с кухни тянет горячим металлом. Рей чувствует, как жжёт верёвка не её руки, как текут по щекам не её слезы. Как вдребезги разбивается последняя любовь и надежда. Не её. Рей гниёт изнутри, всё больше и больше с каждым женским криком, с каждым мужским ударом по телу, с каждым порезом. Не её кровь вытекает вместе с остатками детских эмоций, любви и слепых идеалов. Рей сама делает это. И ощущает ядовитое, извращённое, брезгливое удовлетворение, градинами брызнувшей крови скатывающееся по мужскому лицу. Слезами льющееся по женскому. Она кричит, но не от страха. Прекращает пытку только чтобы поменять её. Рей знает, что это продлится всю ночь. Она видит рваные раны, чувствует осевший на языке запах жжёной плоти и въевшийся в слизистую кумар от горелых волос уже в тысячный раз. Этой жмущейся в углу девочке страшно, а тот, кто должен защищать — пугает ещё больше. С утра она снова будет слышать раскаяние и извинения, снова будет тепло прижата к широкой груди, будет чувствовать биение сердца. И ей будет жаль. Несмотря на всю гниль внутри, всю скопившуюся на фильтрах сознания боль. Ей будет жаль того, кто изуродовал тело матери и жизнь ребёнка.
Хезел ловит руки Рей, плотно прижимает их к телу. Чувствует себя виноватой за то, что уговорила подругу лечь спать. С силой бьёт Рей по лицу так, что на щеке остаётся красный след, а звонкий шлепок эхом отскакивает от стен.
— Хезел, ты чего творишь? — первым делом спрашивает Рей, когда взгляд проясняется.
С другой стороны, она благодарна. Сон не отступает как обычно — дымкой скатываясь вниз по телу, — а резко лопается, словно мыльный пузырь.
— Я же обещала разбудить, — как ни в чём не бывало пожимает плечами Хез.
Рей недолго молчит, потирая раскрасневшуюся щёку.
— Спасибо.
— Да не за что, — разводит она руками, возвращаясь за ноутбук. — Но не могу не попросить прощения за то, что уговорила тебя поспать. В этот раз было хуже?
Капли холодного пота блестят в слабом свете монитора. Они собираются в градины и тяжёлыми снарядами капают вниз, оставляют на светлой ткани джинсов тёмные пятна. Рей почти отсутствующим взглядом сверлит стену перед собой, переваривая вновь увиденное. Те, кто говорят, что кошмары, которые ты уже видел, — не страшные, могут идти в задницу вместе со своими заявлениями. По-настоящему страшно когда ты знаешь, что произойдёт, но изменить ничего не можешь. И так раз за разом. Безумие в своём истинном виде.
— Может, у них найдётся бутылочка чего покрепче?
Девушка переводит взгляд на свою подругу, пальцы которой резво бегают по клавишам, как по пианино. Та переводит на Рей свой взгляд.
— И не надейся, — говорит она то ли порыву выпить, то ли возможности получить алкоголь. Рей принимает оба варианта.
Девушка поднимается на ноги, с секунду оценивая состояние собственного организма. Когда тёмный шум в глазах проходит, а сердце перестаёт скакать как бешеное, Рей делает несколько шагов вперёд и опускается на стул рядом с Хез.
— Ты закинула в сеть инфу?
— Да, недавно мне удалось «ошибиться», — девушка ставит в воздухе кавычки, — и выдать одного из тех, кого присмотрел союз. DedSec, ФБР или кто угодно другой, если мониторят сеть, уже получили зацепку.
— Агрессивнее работать нельзя, — кивает Рей, — это может быть для нас опасно. Будем ждать.
— Если этого они не заметят, дадим им мощный пинок под зад, — лицо Хезел кривится в усмешке, когда та поворачивается к подруге. — Помнишь ту маленькую договорённость между парой ФБРовцев и союзом? Мы можем обменять эту информацию на гарантию того, что они докопаются до правды и прикроют всю эту лавочку.
— Они? Ты имеешь в виду кого-то конкретного?
— DedSec, — пожимает плечами Хез, говоря очевидные вещи. — Они кипятком обоссутся, когда им представится такая возможность. Они получат свой самый драгоценный ресурс — фолловеров, а мы в кой-то веки совершим благое дело.
— Звучит разумно, — кивает Рей. — Будем стремиться к этому.
— Только вот одна загвоздка, — Хезел чешет голову. — ФБР по кой-то хрен мониторили их каналы и засекли мою активность. Будет глупо думать, что они не сядут Робинам на хвост. Как бы мы не облажались с такими выходками.
— Придумаем запасной план, время ещё есть. Ты узнала, откуда этим говнюкам идёт поставка?
***
Ренч делает засечку где-то внутри черепа, прямо на кости. Прошёл месяц с тех пор, как Рей взяла вынужденный бессрочный отпуск за свой счёт. Весь этот месяц парень трётся около бара, не решаясь зайти. Не решаясь заглянуть Наоми в глаза, пусть через камеры и умные слои маски. Он сказал, что сможет её найти, а в итоге не стал даже этим заниматься. Сначала просто стало не до этого, а потом и вовсе пропала нужда.
Он сидит на лавочке, по другую сторону дороги от стеклянной витрины. Здесь темно, Наоми вряд ли сможет его заметить. На смену Рей взяли неуклюжую, но симпатичную англичанку. Ренч отмечает, что за прошедшее время лёгкая симпатия к Рей должна была уже иссякнуть, но он даже скучает по ней. Ему нравилось просто смотреть на неё за работой.
— Я думал, ты будешь внутри.
Маркус появляется из темноты парка и присаживается на скамейку рядом.
— Что ты хотел обсудить?
Ренч долго смотрит на уютный зал, не торопясь отвечать. РетрО думает, что он нагнетает обстановку и ждёт, что выкинет его друг на этот раз. Но хакер всё так же молчит.
— Нам не опасно вот так встречаться? Если ты думаешь, что нам на хвост насели люди из ФБР, то… — начинает Холлоуэй, но его перебивает Ренч.
— Я нашёл кое-что, что поможет нам прижать этих мудачков. Помнишь тех ублюдков, которые торговали людьми?
— Тех, кого остановил сам Мститель из Чикаго? Хо, — довольно усмехается Маркус. — Конечно. А при чём тут они?
— Не остановил. Оказывается, некоторые из ФБР прикрывают эту лавочку, получая в ответ неплохие отчисления. Нам нужно лишь найти доказательства и вытащить их на свет.
— Не только это, — парень сразу улавливает нить разговора. — Если мы до конца задушим этих уродов, это может спасти кучу жизней.
— Чел, у меня такое чувство, что мы живём в средневековье. — Хакер выдыхает, потирая шею. — Одни торгуют людьми, другие эту торговлю покрывают, — Ренч отковыривает от бордюра камешек и швыряет его на дорогу. — А мы, как чёртовы рыцари, собираемся срубить головы этим змеям.
— Надеюсь про нас потом напишут сказку, — смеётся Маркус, хлопая друга по плечу.
Диоды на маске тухнут и Ренч переводит на него взгляд.
— Парни, я нашёл кое-что интересное, — тишина в войсчате разрезается голосом Джоша. — Вы должны это видеть.
***
— Это что?
Четыре пары глаз удивлённо сверлят монитор.
— Логи после вчерашнего перезапуска серверов, — щёлкая мышью, отвечает Джош. — Я обнаружил следы внедрения в нашу сеть, и мне кажется, что это как-то связано с той атакой месячной давности.
— Отсюда поподробнее, — подбирается Ренч. Вновь всплывшая хакерша вызывает в теле новую волну злости.
— Кто-то шарился по нашей базе данных, войдя через бэкдор. Только вот…
Он открывает другое окно, что заставляет хакеров недоумённо переглянуться, вникнув в написанное.
— Мы сами себе оставили бэкдор? — Маркус неосознанно придвигается ближе. — Что за бред?
— Да, только отгрохали перед этой дверью ещё и прихожую с бассейном, — кивает Ренч. — Удалось найти того, кто шарился?
— Адрес привёл меня в недостроенный коттеджный посёлок за Оклендом.
— Это территория Братвы, — Ситара выпрямляется. — Ты был прав, Ренч, они с этим связаны.
— Что они искали?
— И всё, и ничего, — интонация почти вопросительная. — Сунули нос в каждый файл, ни бита не пропустили.
— Ничего не понимаю, — Гораций кривится. — В чём смысл-то?
— А вот это уже интересно, — тихоня изменяет порядок сортировки файлов. — Вот эти файлы были изменены почти одновременно, с разницей в одну десятую секунды.
— Бот? — отзывается Ренч.
— Запускать бота на переименование файла? Информация не менялась, размеры и суммы совпадают. Бессмыслица.
— Ты посмотри, — Маркус аж умилился. — С нами в загадки играют. «Тебе никогда меня не поймать». На что поспорим?
— Ты это между строк прочитал? — на маске мигнул смайлик.
— По первым буквам имён файлов. Старая детская загадка. Надо наведаться туда.
— Как только скинем с хвоста ФБР, — невзначай напоминает Ситара.
***
— Ты уверена, что этому «Всполоху» можно доверять?
Рей настолько сомневается в их везении, что не видит простых вещей.
— Этот «Всполох» — альтруист-одиночка. Ну и чувак с личными счетами к альянсу.
— Вот поэтому я и сомневаюсь. Что он тут делает, про нас как узнал? И ещё. Ты никогда не задавалась вопросом, почему здесь нет прослушки?
— Прослушку я вырубила ещё в первую же ночь, вот почему.
Рей машет рукой — Хез тоже умеет быть непробиваемой. Та довольно улыбается, принимая победу.
— Ну что, выслушаешь меня, наконец?
— Ну давай, — Рей присела на край кровати. — Что там за гениальный план?
— Короче, он успел добиться здесь кое-какого уважения и предложил сделку. Мы получаем от него инфу о новых поставках: когда, где, как, от кого, а мы сливаем её так, чтобы никто здесь не догадался, что это мы.
— Бля, Хез, ты давно такой наивной стала? Что ему мешает проследить, куда мы эту инфу сливаем, влезть к нам и оттуда получить доступ ко всему, чему можно? Ну чёрт, это же как по ссылке из смс перейти.
— Слушай, я твои опасения понимаю. Но давай просто дадим ему шанс?
— Давай без «давай», — ещё сильнее бухтит Рей. — Мы и без него справимся.
— Рей, мы месяц сидели на одном месте, а тут такой вариант! — Хез едва не сорвалась на крик. — Давай затолкнём твою паранойю куда подальше и просто будем работать, хорошо?
— Только не говори потом, что я не предупреждала.
Сейчас, когда у них имелись координаты нового «груза», их оставалось только грамотно забросить в нужное место. Они и так уже наследили, ещё больше осложнять жизнь снаружи явно не стоило. Хезел ни на шаг не подпускала Рей к ноутбуку, а потому ей пришлось бесцельно сверлить взглядом стену.
— Как ты думаешь, Лин сильно нас материт? — Она попыталась хоть как-то развеять скуку.
— Очень. И не на одном языке, вероятно. Ты сама помнишь, как лестно она отзывается о нашем цирке, когда управление им сваливается ей на плечи.
— А ещё мне что-то подсказывает, что хана твоему магу восьмидесятого уровня, — Рей корчит ехидную ухмылку, видя, как перед глазами подруги пролетают десятки часов унылой прокачки и душного фарма. — Говорила же, что не надо учёткой делиться.
— Девяносто восьмого, — поправляет Хез. — Мне больше интересно, не выкинули ли меня из собственной гильдии, — отвечает она, быстро набирая что-то на телефоне. — Поэтому нам надо подумать, как будем отсюда выбираться.
— Десять минут назад ты хотела остаться здесь подольше.
— Мне, конечно, нравятся обшарпанные стены, душ с холодной водой и вид на разваленный недострой, но не сидеть же здесь вечно.
— Ты видишь здесь разваленный недострой, — Рей садится поудобнее, — а я — закуток с оружием напротив и такой себе замок на двери.
Хезел отвлекается от монитора. Её заинтересованный взгляд вызывает на лице Рей сочащуюся самодовольством улыбку.
— А вот отсюда поподробней, пожалуйста.
— Как только мы здесь закончим, — она снижает голос почти до шёпота, — нужно будет только достать отмычки или хотя бы шпильки. Ну и добраться до оружия, конечно. А дальше — дело техники.
