Железный

Старк устал. В растекшейся по телу боли звенит, перекатывается на рубежах ран усталость: шумная, беспредельная, дикая. Топит по своему уставу, по суставу каждому в чужом теле, на приватизированной территории - завоевательные войны эмоций всегда проходят незаметно. Небула за спиной выдыхает дольше положенного - вот и вся отмеренная ею доля душевной муки; должно быть, сборка, поломка по всем нужным параметрам не предусматривает слёз (необходимое оставшемуся человечеству удобство). Она шаркает, тяжело переставляя уставшие ноги, по вдруг опустевшей земле рядом, садится - еще ближе, но не касается, не смешивает их разрозненные частицы: они оба видели, что все в галактике сделаны из одних атомов, но ощущать себя сохранными не получается. Молчание густое, липкое, пристает к нёбу, сосет под ложечкой, кричит в голове. Ни слова, ни взгляда между ними, но Старку просто важно чувствовать чье-то присутствие под раненым боком - как уличной собаке самой жестокой зимой. Он мимоходом задевает взглядом ее сжатые в замок руки, безразлично и по старой привычке разбирает подетально, летально ее внешнюю оболочку; на внутреннюю не замахивается. Нервный смешок рвется, как натянутая последняя преграда, изнутри, когда Тони думает - вот кто на самом деле спаян из металла и стянут из боли. Она же тоже потеряла: сестру и себя. Старк теряет все. Усталость сковывает, перековывает Тони каждый раз, когда лишает возможности дышать и оставаться прежним. Она из того же рода бесчеловечных мастеров, что переделали Небулу. Но его следы все внутри. Он выталкивает насильно воздух наружу; легкие горят, сжимаясь, отказываясь работать - больше не для кого, не себя же жалеть. Тони так не привык. Старк устал - он не железный. Он человек.