Поджигаю бензобак!

      Несколько часов назад.       POV Тсукико.       Я проснулась. Собственно, день у всех начинается с этого. Через окно светил тусклый свет, а по стеклу зарядили капли дождя. Сразу возникло желание снова лечь в кровать, но, к сожалению, моё сознание уже не хотело вновь погружаться в сон. Окинув взглядом комнату, я убедилась, что она такая же, как и всегда – мрачная и темная, но в то же время уютная.       Скинув тяжёлое одеяло и поставив голые ноги на холодный пол, по мне пробежала лёгкая дрожь. Вновь желание залезть в кровать, но нет. Я уже встаю.       С одной стороны – я счастлива, что сегодня выходной, но с другой – опять придётся скучать в одиночестве. Хотя почему «в одиночестве»? Можно позвать Казуму, хоть немного отвлечься от самобичевания. Как всегда вместе поиграем в компьютерный игры, я поиграю для неё на гитаре, поговорим про всякие глупости.       Я кинула взгляд на часы: — Уже двенадцать… — вяло заметила я и направилась на кухню, чтобы заварить чашку кофе.       Проходя мимо окна, раздвинула шторы, что добавило комнате чуть больше света. Наверное, сейчас будет звучать странно, но мне нравится это «серое» освещение. Я имею ввиду, когда свет выключен, а помещение освещает лишь солнце через толстый слой туч. А дождь всё бьет и бьет по окну. Не затрудню ли я Казуму прийти ко мне? Дождь всё-таки.       Ставлю электрический чайник, параллельно пролистывая ленту в телефоне. Открыв холодильник, лениво окинула взглядом содержимое: пара яиц, полпакета молока, немного хлеба, немного колбасы, а в общем счете всего слишком мало для того, чтобы сделать обычный бутерброд. А даже в приготовлении яичницы у меня возникают проблемы. К сожалению, готовка – единственное, что вызывает у меня такие трудности. За то в моём холодильнике много того, что можно дополнить к кофе!       Тем временем чайник щёлкнул, что означало, что он закипел. Быстро поставив на стол уже использованную вчера ночью кружку, на дне которой можно было разглядеть остатки кофе, насыпала туда другой – растворимый – и залила его кипятком. Затем в кружку полетели стандартные четыре ложки сахара. Далее, залив кофе сливками, я натёрла сверху дольку черного шоколада.       На самом деле не люблю чёрный шоколад. Наверное, некоторые сейчас меня поймут. Это одна из тех шоколадок, что тебе дарят на какой-то праздник, а потом ты месяца два её доедаешь. И она может идти обычно на мороженное, кофе или что-то подобное.       На кухне я как всегда не выпиваю эту кружку, а иду в комнату, захватив со стола телефон. Нужно набрать Казуме. — Казума слушает! — послышался приятный голос девушки. — Приветик, — я помешала ложкой кофе, опершись на стену, зажав телефон между ухом и плечом. — Ты можешь сейчас приехать ко мне? А то как-то скучновато, да и планов у тебя сегодня нет. Я-то знаю точно. — Хм… — я прямо таки видела, как она переводит взгляд на часы. — Через пятнадцать минуток буду, жди. — Хорошо, — я подождала, когда она сбросит трубку, и отложила телефон на диван.       Поставив кофе на маленький столик перед телевизором, я вспомнила, как мы здесь сидели с Чуей и смотрели фильм. — Чёрт! — я схватилась за щёки. Готова поспорить, что я сейчас либо бледная, как смерть, либо красная, как Помидорка. — Что за мысли вообще… — тихо буркнула я сама себе.       В тот момент меня эта мысль не волновала, но сейчас… Это же люди называют любовью? Это не секундное приятное ощущение в районе груди. Это чувство, будто через тебя пропустили ток. Душа ещё долго ноет после этого. Будто удар, что проходит не сразу. От малейшей мысли о нём, сердце пропускает удар, но, когда стою рядом с ним, такого нет. Как это вообще работает?! Что за бомба замедленного действия. Не знаешь, когда взорвется! Такое приятное чувство, но в то же время такое вязкое, тягучее. Как вообще можно описать это? Для меня это будто приторно-сладкий мед, который течёт по всему твоему телу и через который проводят ток.       Решив отвлечься от этих мыслей, я достаю плед и устраиваюсь на диване. Включив телевизор, оставляю первый попавшийся канал и просто начинаю прожигать своё время. …       От «интереснейшего» занятия меня отвлёк звонок в дверь. — Иду! — крикнула я, вставая с дивана и параллельно скидывая с себя плед. — Привет! — поздоровалась со мной Казума. Она была практически вся мокрая. Видимо, не взяла зонтик. — Как дела? — спросила она, уже заходя в квартиру. — Ты, как я вижу, совсем не убираешься? — она слегка огорченно окинула взглядом комнату.       И действительно: кровать была совсем не заправлена, одежда многими слоями висела на кресле, плед валялся на полу. Но и традиционные чашки, стоящие чуть ли не в каждом углу квартиры. Штуки три – на компьютерном столе, четыре – на подоконнике рядом с кроватью, две – на маленьком столике. Одна, естественно, принесённая мной, другая уже стоит тут дня два.       Да, кружек у меня очень много. Наверное, потому, что я чаще всего питаюсь именно чаем с кофе. У меня около сорока самых разных кружек. Конечно, я не питаюсь ТОЛЬКО горячими напитками. Большую часть своего времени я проводила в школе. Там завтракала и обедала. Затем тренировка, после которой я вполне могу зайти в кафе. А дома я почти не питаюсь, что и объясняет небольшое количество продуктов. Знали б вы, как «хорошо» я готовлю, вообще бы продукты в мой холодильник не закупали.       Но летом наступают такие дни, когда я буквально нормально не ем дня два. Чуя меня очень ругает за это из-за того, что я становлюсь слабее на тренировках. Чаще всего, когда уже совсем худо – заказываю себе пиццу. Такая уж я. Но я люблю, когда приходит Казума. Она как раз хорошо готовит. Иногда так приятно поесть вместе с ней домашнюю пищу. Казалось бы, я взрослая и самостоятельная девушка, живу без родителей и так далее. Но нет, мне действительно нужна забота Казумы. — Ну нельзя же так содержать место, где живешь! — она недовольно всплеснула руками. — Сейчас вместе займемся уборкой… — обреченно выдохнув, она сняла свое промокшее пальто и повесила его на вешалку.       Это она ещё кухню не видела! Гора посуды, а точнее только чашки и миски из-под доширака. — Конечно, сейчас… — я не успела ответить «как дела», «привет» и так далее. — Ты была бы идеальной женой для какого-нибудь занятого офисного работника, — сказала я, собирая кружки по комнате. — Хах, — она слегка усмехнулась. — Вот скажи, зачем в этом доме большая кухня внизу, если у каждого есть в своей квартире маленькая? — Казума начала складывать одежду на место. Да, она знает, где лежат мои вещи лучше меня. — Ну, там внизу большой холодильник и духовка с микроволновкой, а мне достаточно плиты и чайника. Ну и маленького холодильника. Низ предназначен для истинных поваров, — я понесла всю посуду, что набрала, на кухню. — Ясно! — крикнула она из комнаты. — Я уже закончила с вещами, одеялом, и прочим!       Так быстро? Хотя чему я удивлюсь? Это же Казума! — Отлично! Теперь иди сюда, здесь тоже нужна твоя помощь! — прокричала я, поглядывая на гору посуды. — Ох… — она встала в дверном проёме. — Ты просто используешь мою любовь к порядку, — тяжело выдохнув, сказала она. — Ты что? — я немного усмехнулась. — Может, самую малость, — Казума подошла к раковине и включила воду. — Будешь чай? — спросила я, доставая последние две чистые кружки.       На одной из них был изображён медвежонок в новогодней шапке – это мне Казума подарила. На другой был рисунок большого толстого тигра. В общем, кружки под любое настроение. — Эх… — она медленно перевела взгляд на кружки. — Давай. — Тебе какой чай? — я открыла небольшой шкафчик. — А какой есть? — Черный, зеленый, травяной, ежевичный, апельсиновый, клубничный, ромашковый, лавандовый… — я могла продолжать еще долго, если бы меня не оборвала Казума. — Я буду кофе, — я услышала, как она усмехнулась. — Я заварю нам черный чай, — говорю я, доставая из шкафчика традиционный Липтон. — Я еще не настолько богатая, чтоб на человека один пакетик расходовать, — на моем лице возникла теплая улыбка.       Мне очень нравятся такие дни с Казумой. Они, действительно, очень уютные. Именно в такие моменты я могу сказать, что я дома. Не имею в виду квартиру. Я говорю о подруге. Где бы мы вдвоем ни были, мы дома, если вместе.       На столешнице уже много кругов от кружек. Ну, знаете, когда наливаешь почти полную кружку и собираешься нести ее куда-то, немного проливается. И после того, как капли чая стекут вниз и засохнут, появится еще одно кольцо. Просто странная мелочь, которая мне почему-то нравится. Наверное, опять же из-за уютности этих колец. — Признак того, что человек миллионер: заваривает пакетик от чая один раз, — теплым голосом сказала подруга. — Как я могу заметить, ты не миллионер. — Я миллиардер, раз снимаю квартиру за шесть тысяч йен в месяц, — я слегка встрепенулась. — Я ж за квартиру не заплатила! — в следующую секунду я уже бежала к ноутбуку. Но меня и мою цель разделил угол, задевший мой мизинец. — Бля!!!       Я упала на пол и схватилась за ногу. Это, конечно, не перелом, но все равно, блин, больно! Что с моей координацией сегодня?! — Углы моей комнаты созданы лишь для того, чтоб убить мой бедный мизинец! — крикнула я. — А?! — из кухни показалась Казума. Её руки были в пене, а в одной из них она держала кружку. — А… Ты всего лишь опять упала, — она спокойно выдохнула. — Что значит «всего лишь»?! Я чуть головой угол столика не сбила! — обиженно сказала я, чтобы вызвать у подруги сострадание. — Ты лежишь в двух метрах от него! — говорила Казума уже из кухни. …       Мы с Казумой сидели и попивали уже пятую кружку чая. Я сидела на табуретке, спиной опершись на стену, и играла недавно написанную мелодию на укулеле. В дело вступила вторая заварка. Конечно же, она была на двоих. Дождь лишь усиливался. За это время я успела написать Чуе пару раз. И то под контролем Казумы.       Было видно, что подруга ревновала. То ли от моих чувств к нему, то ли по-дружески. Она все время пыталась отвлечь меня от разговоров о нем и даже прикрикнула. Конечно, я понимаю, что то признание не было ложью, но мне сложно принять Казуму как именно любимую. Нет, это не потому, что я какой-либо ориентации. Я пару раз испытывала симпатию и к девушкам, и к парням, но дальше этого не заходило.       Хотя я толком Чуе ничего не писала, только скинула фото себя в шляпке и с гитарой. Казума сфотографировала. Ну и там немного сообщений… Для меня это очень мало, а для него настолько много, что он телефон выключил. Да уж. Обидно.       Вместо размышлений я продолжила петь: — Огромный синий кит, порвать не может сеть, сдаваться или нет, но все равно гореть! — я смотрела на немного потрескавшейся потолок, чтобы слезы не полились из глаз. Когда я писала эту песню, мне было очень грустно и одиноко. Можно сказать, что это воспоминания. Мы можем помолчать, мы можем петь, стоять или бежать, но все равно гореть! — одинокая слеза все-таки стекла по щеке, а мой голос стал тихим и хриплым. Гори, но не сжигай, Иначе скучно жить, Гори, но не сжига-а-ай, Гори, чтобы светить…       На кухне повисла тишина, пока я откладывала укулеле в сторону. Смахнув слезинки с глаз, я посмотрела на Казуму, а она тем временем наблюдала за каплями дождя, что беспощадно били по стеклу. — Ты сама это написала? — спросила она, не поворачивая лицо ко мне. — Это прекрасно, — ее голос слегка дрогнул, а лицо, наконец, повернулось ко мне. Ее глаза были мокрыми, но слез не было. — Спасибо, — я шмыгнула носом. — Ночуешь сегодня со мной? — я улыбнулась грустной улыбкой. — Угу, — она кивнула. — Пойдем, нам двоим нужно умыться, — сказала она, вставая с табуретки. — Или ты хочешь сидеть с красным носом и глазами на мокром месте? — ее улыбка вмиг убрала всю грусть. — Нет, конечно, — я встала и направилась с ней в ванную комнату.       Там мы успели умыться, посмеяться, снова поплакать, опять же умыться. Когда я выходила, уже смеясь, услышала звук прихода СМС. Чуя? Наверное, он, хотя телефон вроде еще не включал. Кому я нужна вечером? Уже как бы почти семь…             Я подошла к телефону и посмотрела сообщения. — Нет, не от Чуи… — я слегка нахмурила брови, когда увидела незнакомый номер.       Здравствуй, Адеренарин. Приходи в восемь по адресу, указанному ниже. Этот номер тебе не знаком, так как мы не хотим выдать эту встречу. Мори будет ждать тебя там. Вот адрес:       Ниже был написан адрес и время. Странно, я, конечно, знаю, что Портовая Мафия часто так делает. Берет неизвестный телефон, а после сообщения сразу его уничтожает, чтобы его нельзя было отследить. И кто может знать про Мори и про то, что я там работаю? Если это какая-то ловушка, то откуда им известна моя фамилия? Я её нигде кроме школы не раскрываю. Как же странно. Если пойду – будет опасно, а если нет – ослушаюсь приказа.       Взвесив все за и против, я решила: — Казума, тут такое дело. Мне срочно нужно отлучиться кое-куда на полчаса. Так что не скучай! — говорила я, уже натягивая ботинки. — Ливень же на улице! Посиди, потом сходишь! — ее голова высунулась из кухни. — Прости, но не могу. Это срочно, — говорила я, уже накидывая пальто. — Я иду с тобой! Не могу же я оставить тебя одну гулять вечером под дождем! — она тоже начала одеваться. — И никаких возражений я не принимаю! Если мне откажешь, я очень сильно обижусь! …       Мне всё-таки удалось отговорить Казуму идти со мной, и я явилась одна на место. Это старый переулок, где был расположен один из потайных ходов Портовой Мафии, построенный лет семь назад. Несмотря на то, что это место было связанно с Мафией, мне что-то очень сильно не нравилось. Все внутри меня прямо таки кричало о том, чтобы бежать. Бежать как можно дальше, бежать, став лучом пульсара, маша руками кометам, подмигивая галактикам. Бежать куда угодно, НО ПОДАЛЬШЕ ОТСЮДА.       Но я стояла на месте, потому что приказ, потому что ослушаться его страшнее всех грехов. Я боюсь. Мне страшно. Тут слишком тихо. Слишком, для такого места… — ТСУ!!!!! — звучит бешенный и истеричный крик Казумы.       Слышится очень громкий выстрел, пронизывающий все пространство.       Резко обернувшись, я краем глаза замечаю тело Казумы с дырой во лбу и кучу людей с оружием – они явно не из Портовой Мафии – сзади меня.       Сначала я даже не поняла, что произошло. Щелчок – крик. Щелчок – выстрел. Щелчок – звук тела, рухнувшего на асфальт. — Н-Е-Е-Е-Е-Е-ЕТ!!!!!!!! — кричу я не по-человечески. Мой голос сменяется одним, затем другим и так бесконечный цикл криков. Мое горло резко начинает гореть пламенем, зрачки сужаются. Виски пульсируют эхом в моей голове, а крик все идёт и идет.       Внутри меня ломаются кости от этого крика. Внутри меня ломаются вены от этого крика. Внутри меня ломаюсь я!!! Совершенно не могу дышать! Только бесконечный цикл криков! Кажется, само время остановилось лишь для того, чтобы я могла кричать. Все мысли – крик, все чувства – крик, ВСЯ, БЛЯТЬ, ЖИЗНЬ – КРИК.       Я лишь падаю на колени с крикам. Слезы из широко распахнутых глаз капают на асфальт, а за ними ничего не видно, кроме крика. Слюна мерзко катится со рта, а скулы дико сводит, что позволяет кричать только больше.             НО ВРЕМЯ НЕ ИДЕТ. ОНО СТОИТ СПЕЦИАЛЬНО ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ ЭТОТ КРИК БЫЛ ВЕЗДЕ. ЧТОБЫ ОН МОГ ЗВУЧАТЬ БЕСКОНЕЧНО, ЧТОБЫ ОН ПОГЛОТИЛ ВСЕ ПРОСТРАНСТВО И ВРЕМЯ, НО НЕ МЕНЯ. ПОТОМУ ЧТО Я ЕГО ИЗДАЮ. — СПОСОБНОСТЬ!!! — кричу я, остатками разума. — ЗА ГРАНЬЮ ДВЕ ДУШИ!!!       Это было последнее, что я сказала перед смертью. Прости, маленькая Тсу, но я умерла. Я разбила тот самый сосуд с детством и счастьем, и больше никогда не смогу его собрать. Но кое-что ты все же будешь помнить, а именно – крик. Он всегда теперь с тобой. Чтобы ты, блять, не делала. Крик, крик, крик, крик, крик, крик, крик…       Казума Ошида.       2003-2018.