Перед отпуском, как правило, много дел, и, по закону подлости, все вспоминают о тебе именно в этот момент, хотя раньше и не замечали толком.
«Берта, вы сдали отчет?», «Берта, куда ты дела последние данные по прогнозу погоды?», «Берта, ты подписала документы у Крауча?»… Все наваливается скопом, и все нужно успеть, а Крауч — мантикора его задери! — неуловим, как Пивз в Хогвартсе. Если же не подписать бумаги, можно распрощаться с положенным отпуском и потерять триста галлеонов, потраченных на порт-ключ.
Именно такие мысли вертелись в голове маленького, ничего не значащего клерка, который пытался все успеть в последний момент.
— Мистер Крауч ушел. Попробуйте подойти завтра, мисс Джоркинс, — помощник Крауча, чопорный долговязый парень — вчерашний выпускник Хогвартса — пытался выпроводить ее из приемной.
— А куда он пошел? Мне он срочно нужен, — она не сдавалась, решив, что не уйдет, пока не выяснит, где же можно поймать начальника.
— Мистер Крауч не обязан передо мной отчитываться и не передавал на ваш счет никаких указаний. Прошу вас, мисс, не отвлекать меня от важных дел, — он бесцеремонно выставил женщину, невзирая на пол и возраст, и даже захлопнул дверь. Берта сделала глубокий вдох.
«Нахальный мальчишка, знал бы ты…»
— Не переживай, Джоркинс, я слышала, как железный босс говорил ему, что поедет обедать домой. Может, успеешь перехватить.
— Ты просто сокровище, Орла!
— Эй, Джоркинс, ты папку забыла!
— Спасибо, Орла. Все время где-то что-то забываю…
— Передай заодно эти письма. А то Уизли скорее съест письма, чем допустит меня к телу босса.
Берта схватила нужную папку и увесистую кипу писем и, поблагодарив, помахала коллеге рукой, на бегу пытаясь успеть сесть в еще не закрывшийся лифт.
Молоденькая волшебница помахала Берте вслед и поправила прическу — она собиралась пораньше сбежать с работы, очень удачно переложив часть своих обязанностей на других. А если повезет, она сможет еще и полюбезничать с помощником Крауча — судя по всему, у этого парня большое будущее.
Из Министерства Берта переместилась камином в нужный район и дальше пошла пешком. Эти улицы она знала, как свои пять пальцев — частенько заносила бумаги мистеру Краучу. Она часто все путала, на нее злились, но не увольняли, перекидывая из отдела в отдел, а обязанности практически не менялись.
У Крауча ее снова ждала неудача. Эльфийка, открывшая дверь, заявила, что хозяина нет дома — но Берта точно слышала шум. Да сколько же можно пинать ее, как старый башмак?! Если она сегодня не подпишет, то ей никто не даст разрешения покинуть страну!
Она обогнула дом и подошла к черному ходу — дверь оказалась не заперта. Осторожно ступая по скрипучим половицам, стараясь не шуметь — совсем как в школьные годы — Берта пробралась внутрь, чтоб только посмотреть одним глазком, есть там хозяин или нет. Но, приоткрыв дверь в столовую, она увидела совсем не того, кого ожидала. Барти Крауч младший, ее первая школьная любовь…
Она осторожно прислонилась к стене, стараясь ничем не выдать своего присутствия.
Берта влюбилась в него на шестом курсе, но так и не призналась: это был бы позор — встречаться с младшекурсником. Она думала, со временем это пройдет, но первая любовь никак не отпускала ее.
Даже когда Барти был посажен в Азкабан, Берта не хотела верить, что тот мальчишка с соломенными волосами мог кого-то пытать. Но, раз он здесь, значит, и отец не верит в его виновность. Значит, Барти и правда не виноват.
Она вошла в столовую и сразу наткнулась на взгляд Барти. Он явно не узнавал ее — глаза были совершенно опустошенными.
— Барти? Бартемиус Крауч? Мы учились вместе…
— Мы?
Она подошла, села рядом и взяла его за руку.
— Ты на Слизерине, а я на Хаффлпаффе… Берта. Берта Джоркинс.
— Простите, но я…
— Я была старше. Вот это да! Ты тут, живой… Ты просто не представляешь, как я рада… — она провела ладонью по его лицу.
В глазах Барти появился блеск, он пристальнее вгляделся в лицо женщины. Никаких знакомых черт он не нашел, но в его мозгу мелькнула мысль: у нее есть палочка, такой шанс нельзя упускать! Сейчас ни отца, ни Винки дома не было, его оставили одного — и тут она сама пришла и принесла палочку. Где женщина может ее прятать? Белла предпочитала носить палочку на бедре, эффектно выхватывая из прорези в мантии. Барти осторожно положил руку на колено женщины, пока та несла какую-то ересь про свою первую любовь, и начал осторожно двигаться вверх по ее ноге.
— Ты тоже… Я тебе тоже нравилась?
— Да, Берта, очень…
Никакой палочки не было. Но его это не обескуражило — вдруг она левша? — и он начал действовать и второй рукой.
— Ты, правда… — бормотала Берта, а его рука тем временем ощупывала ее под мантией, исследуя фактуру белья. — Я тебе, Барти… — она вскочила с места и уселась к нему на колени, жадно целуя в губы.
Барти обшарил под мантией все, что можно, незаметно залез в карманы, обследовал руками ее всю — но палочки не было. Сосредоточиться ему мешала реакция собственного тела. Берта отвлеклась от его рта и быстро скинула одежду, полностью обнажившись — и Барти больше не смог себя сдерживать и последовал ее примеру. Одежда полетела на пол, к сброшенной женской мантии. Пока еще что-то соображая, он решил удовлетворить первичную страсть, а потом уже вернуться к палочке, обыскав ее мантию более тщательно.
Их тела сплелись на обеденном столе, который качался в такт ритмичным толчкам и не разваливался только благодаря магии гоблинов, изготовивших его. Ножки стола жалобно поскрипывали, на что эти двое не обращали никакого внимания. «Последний раз — и все, можно будет добраться до одежды», — мысленно повторял Барти. Но после короткой передышки все началось снова, а потом еще, и еще… Барти никогда не было так хорошо.
***
Бартемиус Крауч вернулся домой в сопровождении эльфийки. День выдался на редкость суетным, нужно было успеть в десятки мест, а такая частая трансгрессия в его возрасте очень сильно выматывала. По этой причине он срочно вызвал Винки из дома, чтобы перемещаться с помощью эльфийской магии — на час можно и оставить сына одного, ничего не случится. Теперь, сняв боты из драконьей кожи, он сунул ноги в тапочки. Винки ворковала над ним, убирая и чистя уличную обувь. Вздыхая от усталости, он направился в столовую — и онемел от представшей его взору картины. На обеденном столе, который достался ему еще от прадеда, в непотребной позе слились два тела, подергиваясь в конвульсиях.
— Барти. Бартемиус Крауч, я приказываю тебе прекратить!
Но сын его явно не слышал, продолжая ритмичные движения. Даже эльфийская магия, усиленное Империо и еще десятка два заклинаний не могли остановить происходящее. Боль вследствие неподчинения заклятию лишь усилила оргазм Барти. Берта выгибалась в экстазе и кричала: «Еще! Еще!». Винки охала и причитала, лупя Берту полотенцем и обзывая ее всякими нехорошими словами.
— Что здесь происходит?! — заорал хозяин дома, когда наконец сумел расцепить двух кроликов, растащив их по разным углам.
Без тени стыда Берта, которая всегда отличалась скромностью, стояла перед Краучем-старшим в чем мать родила и, гневно сверкая глазами, говорила:
— Мы — я и ваш сын — любим друг друга. Правда, Барти? — она посмотрела на свою первую любовь в надежде на поддержку, но тот лишь стоял с открытым ртом и безразличным взглядом.
— Обливиэйт, — прорычал Барти Крауч старший, не слишком заботясь, каким образом он это делает. Ему самому хотелось стереть все виденное из своей собственной памяти. Надо же — эта нахалка просто пришла и воспользовалась практически беззащитным мальчиком!
Винки, не дожидаясь приказа хозяина, накинула мантию-невидимку на Барти и одела гостью, окинув ее недобрым взглядом.
Берта приходила в себя, рассеянно осматривая комнату.
— Мистер Крауч? Я… а что я здесь делаю?
— Это я у тебя хотел спросить, Берта. Ты сказала моей эльфийке, что я срочно нужен. Она впустила тебя подождать.
— Ах да, точно! Мне… ну, подписать письма и отдать отчет…
Эльфийка протянула Краучу бумаги, которые почему-то оказались здесь же.
— Может, наоборот? Отдать письма и подписать отчет? Ладно, езжай спокойно в отпуск, я сам все улажу.
***
За ужином царила удручающая тишина. Не сказать, что раньше атмосфера была другой, но в этот вечер все звуки были как-то особенно отчетливы — стук ножа о тарелку, плеск наливающейся в стакан воды… Барти-старший не мог поверить, что эта девочка могла вот так воспользоваться его сыном, хотя знал о ее влюбленности, еще с того момента, когда она поступила в его отдел. Он с силой резанул ножом по стейку. Стол предательски скрипнул, и на лице хозяина проступили красные пятна. Он посмотрел на сына — тот отвел взгляд и смущенно уставился в тарелку, вытираясь салфеткой.
«Пожалуй, Винки права, мальчику действительно нужна встряска и положительные эмоции… — стол снова скрипнул, — чтобы отвлечь от этого…»
— Винки. Чтоб завтра этого стола здесь не было. И приготовь в семейной палатке место для мастера Барти. Мы поедем на финал Чемпионата мира все вместе.
