Краска

      Землисто-чёрные разводы на изжелта-белой ванне. Нил терпеть не мог эту грязь. Она приклеивается к любой поверхности и остаётся до момента, пока Сандерсон не соберёт в кулак всю свою злость и не возьмётся оттирать это дерьмо тысячей и одним моющим средством. От Адама помощи не дождёшься — хорошо, если мешать не будет.       Адам стоит, перегнувшись через бортик ванны, и ворошит слипшиеся волосы под струёй воды из-под крана. Нил стоит рядом, опираясь спиной о дверной косяк, и смотрит, как по ванне расползаются тёмные струйки краски для волос. Они выглядят, как будто у ванны проступили вены. Они выглядят, как вены Адама, когда он обдолбается.       Адам любит майки без рукавов, винтажные гитары и когда ему кончают в задницу, но о последнем знает только Нил. Хотя и в этом Нил не был уверен — во-первых, они даже не встречаются, а во-вторых, Адам трахается как дышит. Что Адам не любит, так это свой натуральный цвет волос. «Слишком никакой, знаешь, — как-то сказал он Нилу. — Вообще ни о чём. Половина улицы с такими патлами гуляет. Да и, блин, не чувствую я его своим. Я имею в виду… В своей голове я так не выгляжу, понимаешь?»       Нил не понимает, хоть и очень пытается. Если бы Адам сказал, что это не модно, он бы понял. А так не понимает.       — Блять, — фыркает Адам из-под свисающих мокрых прядей и вытирает нос тыльной стороной ладони, продолжая пригибаться к ванне, так что на его голой спине очерчивается каждый позвонок.       — Что? — эхом отзывается Нил.       — Кровь, — безразлично тянет Адам и шмыгает носом. — Постоял вниз головой, вот и… Ладно, пройдёт.       Нил по-прежнему не видит его лица, зато видит, как к разводам краски примешиваются красные капли. Вода, стекая по ванне к сливному отверстию, закручивается в спирали, и тёмные завитки оборачиваются вокруг крохотных алых клякс. От той мерзко пахнущей жижи, которую Адам таскал на своей голове около получаса, почти ничего не осталось: волосы, прежде грязно-коричневые, снова становятся угольными, с симпатичным шоколадным отливом. Красивый цвет, не отличишь от натурального. Идеальная фальшивка.       Нил думает, каким был бы Адам с русыми волосами. Цвет волос Адама-школьника он почему-то почти не помнит и примерить на волосы нынешнего Адама не может. Нынешнего Адама только таким и знают. Адама в татуировках и с чёрными волосами. Адама в браслетах с пластиковыми камешками под малахит или «кошачий глаз». Адама в крутых футболках, у которых он ножницами обрезал рукава, чтобы открыть плечи, но все думали, что так и было задумано.       Вода в ванне почти чистая, за исключением редких чёрных и красных капелек на бортиках. Капельки сбегают вниз, цепляют друг друга и исчезают под струёй воды. Адам закрывает кран, на ощупь стягивает с крючка полотенце и набрасывает его себе на голову. Хорошо, что полотенце тёмное, думает Нил, иначе можно было бы сразу выбрасывать. Хотя вряд Адам стал бы об этом беспокоиться.       Хотя, может, полотенце — это действительно не важно. Может, важен только результат.       Адам вытирает голову, смотрит на себя в зеркало, потом оборачивается к Нилу.       — Нормас?       — Красавец, — краешком губ усмехается Нил.       — Пользуйся, — Адам улыбается в ответ, и Нил чувствует, что нет вообще такой вещи, которую он не смог бы в Гонтье принять. И к которой не привязался бы.       Адам выходит из ванной, Нил смотрит ему вслед, а затем тянется к шкафчику с моющими средствами.