Переменная облачность. Солнце

                    Что-то неуловимо изменилось, вы не находите? Исак наклоняет голову ниже, пряча её в объемный шарф, но Магнус, такой глазастый, вы посмотрите, все равно замечает его и орёт, паскуда, прямо через весь школьный двор: - Привет! Как дела? Как Эвен, бро? Исак краснеет. Сильно. В этом все дело. В Эвене. Эвен существует. И он парень. Когда влюбляешься, сначала ничего не соображаешь. Просто слишком хорошо вместе. Легко, приятно. И даже в физических несовершенствах сидящего напротив тебя человека ты видишь никем не оцененную красоту. Эвен - спорный красавчик. Иной раз, когда он наклоняет голову, прислушиваясь к запинающимся фразам Исака, то смахивает на некрасивого гусёнка со своей длинной шеей. Но влюбленный Исак умудряется рассмотреть в наклонах его головы нечто прекрасно-лебединое. Ему до одури хочется впиться в этот неестественный, малоанатомический изгиб ртом. Наверно, думает он, у Эвена парочка лишних шейных позвонков, раз он так умеет. - У меня что-то на шее? Здесь? - смеясь глазами, спрашивает его Эвен неожиданно и пытается вывернуть её еще сильней. Инопланетянин, господи. Исак трясет головой - "нет", и старается не смотреть ниже, потому что кроме шеи у его парня есть много чего еще. Эвен-то не стесняется, в нём вселенная естественности. Но Исак все еще не может так запросто, как делает это Найшейм, смотреть на его торчащие под футболкой соски, а уж тем более подхватить только что развернутую им тему. Даже терпкий дымок недавно скуренного косяка не помогает. - Я раньше только и делал, что дрочил. Утром, перед школой. Днём. Блин, думал от прыщей помогает, но это такое враньё. В пятнадцать всему такому веришь... И где же Соня была, так и подмывает спросить Исака, но он крепится и молчит. Зря, конечно. Месть за молчание настигает его тут же. - А ты? - щурится на него Эвен и даже опускает свои небесно-голубые глаза вниз, на джинсовую промежность Вальтерсена, который думает, что вскоре начнет принимать девчачьи позы, зажимая коленки. Взгляды Эвена такие горячие. И естественные, да. - Я... - начинает Исак и теряется. Он теряется очень давно, уже влюбившись, но запоздало осознавая, что в парня. Что кроме шеи, у этого смеющегося облачка, на которое порой смахивает невыносимо прекрасный Эвен Бэк Найшейм, особенно когда уж слишком удачно потрудится с утра над своей прической, есть член и пара яичек. И, даже зная прекрасно, как управляться со своими, Исак не до конца уверен, что понимает, как быть с его. С точно такими же анатомическими прибамбасами, имеющимися у его любви. Их первый раз, когда они, упав на кровать, лапали друг друга неосторожно и жадно, позорно окончился поспешной мастурбацией. Перевозбужденный Исак не очень-то рассматривал промежность своего только что обретенного парня. Эвен смотрел на него в упор, и отрешиться от его совершенно счастливого лица в пользу каких-то там гениталий было смерти подобно. У них были для этого руки. Исак, привыкший трогать себя определённым образом, сначала не въехал, услышав мягкий протест, когда пальцами нежно заелозил по чужой скользкой головке, приоткрывая ее и тут же натягивая на розовый кончик шкурку. Эвен перехватил его руку и сжал ладонь на своем члене уверенней, показывая, как надо. - Сильней. И жестче, - шепнули пухлые губы в ухо, и Исак смутился: пальцы-то самого Эвена на его члене были просто идеальны. ... - Так сколько раз в день хватает тебе? - улавливает Исак новый стыдный вопрос и краснеет, краснеет, краснеет. Эвен смеётся - словно сквозь тучи проглядывает солнце. Он совершенно нездешнего вида и разговаривать про члены - не его удел. Но Эвен думает иначе. - Исак, эй, - взлетают его брови вверх, - мы можем болтать о чем угодно. Ладно, о чем угодно. Лишь бы не об алюминиевых ногах бывшей, мысленно скрещивает пальцы Исак. Члены? Члены. Трава им в помощь. Эвен прямо лучится счастьем, вгоняя Исака в краску сильнее и сильней, проговаривая четко и невыносимо серьёзно: - Ты просто обязан помнить, что у меня он есть и я иногда дрочу. Исак сглатывает, представляя это. А Эвен добивает его контрольным в голову: - На тебя. Он снова выгибает шею, чтобы поцеловать. Тянется к кудряшкам напротив, одновременно снимая кепку с чужой головы, а Исак, уже прикрывая глаза ресницами в ожидании этого поцелуя, машинально отмечая знакомую лебединую повадку своего парня, откуда-то вспоминает, что лебеди, кажется, выбирают себе пару на всю жизнь. Не то, чтобы он интересовался когда-либо орнитологией, конечно. Исак говорит себе перестать думать о птицах. О пришельцах. Об эльфах. О девочках. Эвен - мальчик. Он совершенно четко показывает это, когда берёт руку Исака и прижимает к своей ширинке, словно говоря - я здесь, я реальный, и у меня есть вот это. - Ну, - нетерпеливо просит, а голос хриплый-хриплый. Исак судорожно сжимает ладонь, тиская начинающий крепнуть член, боясь поднять глаза на неземное лицо Эвена. Увидеть его небесные радужки и приоткрытый рот. Исак не готов к инопланетному порно. Как не готов и к руке Эвена, которая, в отличие от его собственной, нагло лезет через преграды белья к его уже полностью готовому пенису. - Отдрочим друг другу? - спрашивает Найшейм и делает шкодную рожицу. - Да, - спешно кивает Исак, путаясь пальцами в складках джинсов Эвена, - да, да, да... Они смешно не раздеваются догола, обнажая лишь гениталии. Так и лежат на смятой постели, стреноженные собственными штанами, с задранными футболками, трогая поджарые животы друг друга, хватаясь за члены. - У тебя курносый нос, - вдруг портит все это порно Эвен и даже чмокает губами прямо в кончик, пачкая своей слюной. - Буратино. Исак обиженно сопит - ему хочется быть желанным и естественно-сексуальным, понимаете? Его нос не должен участвовать в постельных фантазиях. Он здесь совершенно ни при чем. Но Эвену виднее. Эвен даже сейчас умудряется выкрутиться. - Когда я смотрел на тебя, ну, давно - мы еще не были знакомы, всегда думал, что он такой милый, - важно вещает он, вдаваясь в неуместную тему носов всё глубже, тут же с коротким стоном отвлекаясь на дрогнувшую руку Вальтерсена, - ...представлял, что твой член, наверно, такой же - остренький, длинный, торчит вверх, когда... - Заткнись, боже, - выдыхает Исак вымученно и зажмуривается - от этой чуши он может немедленно кончить вот прямо сейчас, не зная почему. Эвен скашивает глаза вниз, на свою руку, на этот самый "остренький" и довершает дело в выверенных три рывка, гад. Счастливо улыбается, размазывая по своим невозможно длинным пальцам чужую липкую сперму. - Теперь позаботишься обо мне? - толкается бёдрами в безвольно разжавшуюся ладонь задыхающегося Исака. И тот вдруг с каким-то новым для себя энтузиазмом кивает и смело опускает к распахнутым бёдрам Эвена свою кудрявую голову. Эвен даже не пытается быть сейчас милым солнышком. Не улыбается, посерьёзнев, а только откидывает облачную свою голову на подушки, выгибая птичью шею и шепчет: "Чёрт, чёрт...". А Исак, поколебавшись секунд пять, открывает зажмуренные было глаза. Видит тонкую кожицу симметричных яичек, ее розовый здоровый отлив. Видит мягко закрученные волоски золотого цвета, наверняка пропущенные бритвой, и как некоторые другие рядом уже проклюнули себе в коже дырочки, потянувшись из волосяных луковиц на свободу вверх. Видит член, напрягшийся максимально и совсем не похожий на его собственный. Не слишком толстый, но достаточно длинный. Как и весь Эвен. Он видит незнакомый узор голубоватых вен на нём и вдыхает пряный мужской запах, с удовлетворением ощущая у себя на затылке вцепившиеся в волосы пальцы и слыша возбужденный голос солнечно-облачного парня своей мечты: - Тебе нравится, да? Да? Исак? Отсосешь мне? Исак дышит рвано и горячо прямо в полностью открывшуюся розовую головку - аккуратную и влажно поблескивающую. Он думает, что у Эвена красивый. И как-то не особо - о том, что это будет первый его отсос. Вздергивает верхнюю, красиво изогнутую губу, обнажает решительно ряд ровных, мелких, беличьих своих зубов и слышит сквозь общее их хриплое дыхание слова сияющего откровенной влюбленностью Эвена, привставшего на локте, чтобы видеть: - Я так давно хочу твой рот, Исак. Давай. И Исак даёт с радостью.