На месте

Смотреть на Баки после долгой разлуки было сложно. На Баки с новой рукой, уверенными словами и тихим отчаянием в глазах: «Снова война». Баки война ломала, и он восстанавливался медленно, годами, словно обрубленный ствол старого дерева: хватит ли сил на новый побег или уже нет? Это Стиви всегда был приспособленцем, действовал на пределе, рвался в труху и собирался заново из ничего. Стиви хотел войну, даже любил её подспудно, сквозь глубоко засевшее стекло неприятия и обиды: «Всегда все уходят». Все, кроме Баки: он, как чёртова кошка с несметным количеством жизней, снова и снова возвращался, смотрел на Стива каждый раз иначе. Стив безумно боялся первого взгляда при новой встрече. Не с Шэрон и не с Вандой он чувствовал себя столетней глыбой, а с Баки. Баки менялся постоянно, и этим Стив мерял себя. Время оказалось быстротечным, Капитан приспосабливался, ведь ради этого и создан его организм – выживать, а чувство чуждости всё не исчезало. Хоть эпоха и была другой, люди были похожи, но лишь похожи. Встречая Баки, Стив внутренне замирал каждый раз и пытался понять: насколько изменился Баки и насколько – он сам? Появится ли снова это ощущение правильности пришедшего домой солдата? Ощущение появлялось раз за разом, Кэп даже потихоньку расслаблялся, хоть и не уставал подмечать отличия в Зимнем Солдате. Баки с винтовкой «никому не продам», солдатской выправкой и тихой поступью был ему хорошо знаком. И рядом с Баки, убивающим всех, что не свои и яростного до дрожи, Стив чувствовал себя на своём месте. Вот они двое, а вокруг – война, всё правильно. Баки, который не рядом, а где-то далеко, но и один справляется вполне неплохо, тоже свой, его всегда можно найти, разыскать, добраться. Баки, рассыпающегося пеплом и последним словом вопрошающего: «Стив?» Капитан не видел никогда. И знал, что больше не увидит никакого.