Интенсивная терапия

Ноктис сидел за столом в своей спальне и с неприкрытым отвращением глядел на чашку с горячей водой, в которой предполагалось растворить пакетик с какой-то микстурой, призванной сбить температуру и в целом облегчить его состояние. Последняя прогулка наследного принца под осенним дождём, как это можно было заметить, вышла ему боком, что он и подтвердил, в очередной раз звучно шмыгнув покрасневшим носом. Причём, нос его весьма удачно гармонировал по цвету и с глазами, и с покрывшимися нездоровым румянцем щеками. Нокт простывал крайне редко, но метко — с размахом, больной головой, соплями до пола и сотрясающим стены дворца кашлем. Пока что простуда набирала обороты и, стоило принцу представить все прелести этой премерзкой болезни, что ждали его впереди, как он вымученно прикрыл слезящиеся глаза и горестно вздохнул… Но от того, что он бестолково сидит да вздыхает, легче точно не станет — это он был в состоянии понять. И посему, за неимением лучшего варианта, он потянулся к пакетику с чудодейственным порошком, чтобы открыть его и высыпать в кружку. — Какая жуть, — Нокт поморщился, ощутив неприятный запах растворившейся микстуры. — Почему я должен это пить? — Странно, что ты до сих пор это не выпил, — звучный голос стоящего в дверях отца заставил его вздрогнуть. — Это поможет тебе быстрее встать на ноги. — Я и так на них встать могу, и без помощи этой отравы, — фыркнул Ноктис. — Не придирайся к словам, прошу, — Регис встал перед сыном, красноречиво посмотрев на кружку. — Ты прекрасно понимаешь, что я хочу сказать. — Допустим, — принц лениво помешивал чайной ложкой дымящийся раствор. — Надеюсь, это будет моей первой и последней жертвой, принесённой во имя выздоровления. И больше никаких таблеток или порошков. — Этого я тебе не обещаю. Эффективность в регулярности, — король положил широкую ладонь на черноволосую макушку. — И за этим будут следить. — Счастье-то какое, — ощерился юноша, уворачиваясь от рук отца. — Надеюсь, не с ложечки поить будут? А то мне ниже опускаться уже некуда. Регис хотел ответить щедрому на дерзости сыну, но обернулся на звук приближающихся шагов. — Ваше Величество, — заглянувший в покои Игнис поклонился королю. — Принц Ноктис. — Салют, — отозвался Нокт, приподняв кружку. — Ноктис, — укоризненно нахмурился Регис и вернулся к остановившемуся на пороге Шиенции. — Здравствуй, Игнис. Пожалуйста, подойди. Видимо, задерживаться во дворце не входило в планы Игниса, за окном был поздний вечер, но он не смел ослушаться просьбы короля. — Да, Ваше Величество? — он бросил взгляд на сопящего Нокта, на чьём лице отражалось неподдельное страдание. — Мои попытки донести до принца необходимость своевременного принятия лекарств подобны гласу вопиющего в пустыне, — Регис улыбнулся, заметив, как Шиенция понимающе вскинул правую бровь, но сохранил маску невозмутимости. — Быть может, он послушает тебя. — Боюсь, заставлять принца делать что-либо против его воли — подобно смерти. Но я попытаюсь. — Я ещё тут, — заворчал Ноктис. — Моего мнения никто не спросил? — Нокт… — предупреждающе процедил сквозь зубы Шиенция и незаметно дёрнул его за рукав. — Тогда я вас оставлю, — король оправил плащ и направился к выходу. — Доброй ночи. Игнис почтительно склонил голову на прощание и, когда Регис скрылся за дверями, расслабленно опустил плечи, а Ноктис разве что не шипел рассерженным котом от досады. Можно понять его раздражение… мало кто мог похвастаться отличным настроением в разгар болезни. И если бы только это — характер юного принца и без того едва ли возможно назвать сахарным, а уж в сочетании с простудой он и вовсе давал адскую, поистине взрывоопасную смесь. Но Игнис его не боялся. Может, Нокт и был вспыльчивым, нетерпеливым, временами дерзким, но в нём не было злобы. Шиенция сел на табурет напротив — синие глаза тут же обратились к нему, в них явственно читалось умоляющее: «Не начинай». — Король тревожится о тебе, ты не думал об этом? — Игнис пододвинул к нему чашку с нетронутой микстурой. — Не выпьешь — будет хуже. — Это угроза? — Констатация последствия. Послушай, я догадываюсь, каково тебе. Но не стоит срываться на отце, он не виноват. — Разумеется, ведь виноват я, — Нокт прижал ладони к противно пульсирующим вискам. — Ты сам это сказал. Так что пей и ложись, тебе нужно отдыхать. — А я особо и не напрягаюсь. — Ноктис, — Игнис понизил голос и пристально воззрился на принца, — твоё упрямство, которым ты, очевидно, очень гордишься, сейчас ни к чему. Кроме того, от тебя требуется немного — выпить лекарство и отправиться спать. Неужели это так сложно? Нокт ощутил, как внутри, несмотря на жар, всё похолодело от этого взгляда. А уж коль Игнис называет его полным именем вместо привычного «Нокт»… Принц догадывался, что сегодня изрядно потрепал нервы всем, кто оказывался в непосредственной близости от него. Но долбящая череп изнутри головная боль и не самое лучшее самочувствие не оставляли ему шансов продемонстрировать более учтивое поведение. — Нокт? — позвал Шиенция, услышав его тяжёлый вздох. — Всё нормально, — небрежно отмахнулся Ноктис и поднял на него мутные глаза. — Нет, это не нормально. — Игнис встал, подошёл к принцу и положил ладонь на его лоб, который оказался таким горячим, что на нём впору было жарить яичницу с беконом. — Это совсем не нормально. Ты весь пылаешь. — Бывает… — Нокт не договорил — голова закружилась, и он что-то неразборчиво пробормотал, а что — не понял и сам. — Пей, — Шиенция вложил кружку в его ладони и накрыл сверху своими, чтобы пальцы Ноктиса сомкнулись вокруг фарфоровых стенок. — Сейчас же. Принц не стал возражать и сделал несколько глотков. Горький вкус микстуры осел на пересохших губах, и Нокт инстинктивно облизнул их. Допив лекарство, он со стуком поставил чашку на стол и почти беспомощно уставился на Игниса. Лицо друга расплывалось, как бы принц ни пытался сфокусироваться на нём. По телу змеёй ползла противная слабость, все силы куда-то испарились, и даже просто сидеть стало трудновыполнимой задачей. — Иди-ка сюда, — Игнис перекинул одну руку юноши себе через плечи, заглушив вспыхнувшее волнение, — посиделки закончены. Он, крепко держа полубессознательного Нокта за талию, помог ему дойти до кровати и осторожно уложил на подушки. — Я позову кого-нибудь, а ты лежи. — Только не это, — Ноктис сделал над собой титаническое усилие, чтобы успеть ухватить Шиенцию за запястье, — не надо никого звать. — Что значит — не надо? — Игнис застыл на месте. — У тебя жар, упрямец. — У меня всего-то закружилась голова… ммм… — простонал принц, зажмурившись в попытке прогнать мельтешивших перед глазами чёрно-серых мошек. — Я же выпил ту дрянь, скоро подействует. Не зови никого… пожалуйста. Игнис посмотрел на него, как на умалишённого, но всё же сел рядом. — Надо же, — побледневшие губы Нокта тронула слабая улыбка, — Игги, я вижу эмоции на твоём лице. — Это не тот случай, когда этому нужно радоваться. Ноктис иронизировал отчасти — Игнис действительно был весьма серьёзным человеком, а те дни, когда на его лице появлялось подобие улыбки, следовало бы отмечать в календаре красным цветом. Принц поймал себя на том, что не смог бы сказать, сам ли по себе Игнис такой, или же он такой, потому что того требует его статус и будущая должность королевского советника? И это при том, что они дружат более десяти лет. Казалось бы, за такой срок и можно было бы узнать друга вдоль и поперёк, но иногда Ноктис думал, что он не знает об Игнисе ровным счётом ничего. А вот Шиенция, напротив, видел Нокта насквозь — и последний едва ли не физически чувствовал это. И иногда это… немного нервировало. — Я, скорее, удивлён, чем радуюсь, — принц отпустил его руку, возликовав про себя, что с обретением твёрдой опоры в виде кровати головокружение стало отступать. — И… мне уже получше. — Хорошо, — Игнис поправил очки и, скептически поджав губы, бегло оглядел Нокта. — Тебе что-нибудь нужно? — Холодное полотенце на башку и тишина. Шиенция молча подошёл к высокому шкафу, взял с полки полотенце и намочил его в холодной воде в гранитной раковине. Вернувшись к другу, он положил махровую ткань на его лоб. — А… ты куда? — растерялся Ноктис, заметив, что Игнис собирается уйти. — Ты же сказал, что тебе нужна тишина, — Шиенция обернулся, пожав плечами. — Я обязательно зайду к тебе утром. — Нет! — возразил принц и прикусил язык — это «Нет!» получилось каким-то отчаянным, словно Игнис был его последней надеждой на спасение. — Что «нет»? Не заходить? — Не уходить. — Хм… — пришла очередь Игниса смущаться, но он старался ничем этого не выдать. — Нокт, если тебе плохо, не нужно терпеть. Я пошлю за врачом. — Да что ты заладил-то? — возмутился Нокт. — Тебе так трудно немного посидеть со мной? Он не хотел этого говорить, потому как рассчитывал, что Шиенция и так всё поймёт, как и всегда. А вот то, что в этих зелёных глазах мелькнуло неподдельное изумление… о, да, это дорогого стоило. — Не трудно, — наконец, изрёк Игнис, возвращаясь к кровати. — Одно условие. — Какое? — Ты постараешься уснуть. Сон для тебя — лучший лекарь, раз ты так не жалуешь обычных врачей. — Не жалую, — градус внутреннего напряжения принца начал понемногу спадать, стоило Шиенции опуститься на мягкий матрас. — Да… — он зевнул. — Я постараюсь… Последнее, что он увидел перед тем, как провалиться в сон — Игнис погасил в спальне свет, оставив включенным небольшой привинченный к стене ночник. *** Когда Ноктис проснулся, первое, что он отметил — больше ему не казалось, что его как в печку засунули. Это хорошо… та мерзостная микстура подействовала, и температура всё-таки ушла. А вместе с ней и головная боль, из-за которой хотелось убить всё живое. Принц лежал, свернувшись клубком, укрытый лёгким пледом. Он точно помнил, что ничем не укрывался, выходит, это его укрыли. «Игнис», — откликнулось заработавшее, но всё ещё сонное сознание. Он приподнялся на локте, щурясь. А вот слабость, к сожалению, никуда не исчезла, сердце билось тяжело. Но Нокт утешал себя тем, что это нормально для его состояния, и был прав. И всё равно, до чего ж паршиво… — Доброе утро, соня. Принц встрепенулся в ответ на приветствие. Игнис сидел на краю кровати, на её противоположной половине, с книгой в руках. — Утро? Как утро? Сколько я проспал? — Ты излишне доверчив, — Шиенция положил книгу на тумбу рядом и отодвинул манжету рубашки, чтобы открыть циферблат наручных часов. — Третий час ночи. Ты спал шесть часов. — И ты всё это время был здесь… — это было сказано без вопросительной интонации. — В общем, да. Ты попросил посидеть с тобой. — Я помню. Ноктиса кольнуло чувство, похожее на стыд. Для него не было секретом, что Игнис к любому делу подходил со всей ответственностью, выкладываясь полностью, не жалея себя. Что он наверняка уставал за время пребывания в академии, а потом и во дворце, заканчивая свой трудовой день после заката солнца, а то и намного позже, если это требовалось. Хотя, почему наверняка? Он уставал, пусть и никогда не говорил об этом. Не всегда чувства поддаются контролю, даже у такого стоика, как Игнис. Не всё можно скрыть за прямоугольными стёклами очков — глаза часто выдавали его, позволяя Нокту увидеть рвущуюся из глубины зелёных омутов усталость. И вот, пожалуйста, Его простывшее Высочество со своими капризами и просьбами посидеть с ним, а ведь Игниса ждали дома. Он согласился променять отдых и спокойный вечер в кругу семьи, чтобы остаться с Ноктом. Почему? Потому что Нокт принц, и его просьбы не подлежат обсуждению? Об этом Ноктису не хотелось думать от слова «совсем». У этих мыслей был весьма гадкий привкус — почти как у той микстуры. Или хуже. Он старался думать, что Шиенция руководствовался чем-то иным, когда решил остаться. — Что такое? — обеспокоенно спросил Игнис — и Нокту больше прежнего захотелось провалиться сквозь землю. — Снова температура? — он обогнул кровать, подойдя к принцу и коснувшись тыльной стороной ладони его лба. — Вроде, не такая высокая, как была. — Да ну её, эту температуру. Нокт сжал зубы, чтобы не сболтнуть лишнего. — Что с тобой, Нокт? — Ничего, — принц упал обратно на подушку. Он был зол. Но не на Игниса, конечно…, а на себя. Даже сейчас Игнис заботился о нём, хотя в такое-то время мог видеть десятый сон в своей постели. А вдруг однажды ему надоест терпеть выходки будущего короля, и их отношения испортятся? Терпеть… какое противное слово. Что же думает о нём Шиенция? Терпит ли он принца? Или… — Как ты до сих пор не прибил меня… — сдержаться всё же не получилось. — Это вопрос или предложение? — Я серьёзно! — воскликнул Ноктис, рывком садясь и едва не впечатавшись лицом в грудь Игниса. — Скажи, ты меня терпишь? — Что? — Игнис был обескуражен и не пытался это скрыть — не получилось бы и при желании. — Что на тебя нашло? — Всего-то спрашиваю, терпишь ли ты меня или нет. — Боже… — Шиенция и хотел бы всё списать на лихорадку, как причину странного поведения Ноктиса, но что-то ему подсказывало, что это всё тут абсолютно не при чём. — Нет. Не терплю. Терпение — не всегда благодетель. Зачастую люди терпят тех, к кому не питают особо тёплых чувств, а вынужденное терпение — один из кратчайших путей к ненависти. О тебе я так ни за что бы не сказал. Нокт, прошу, ложись, — он мягко надавил на плечи принца. — Ты не уйдёшь? — Не уйду. Игнис вернулся на своё место и вновь взял книгу, чтобы и дальше нести пост, присматривая за Ноктом. Но не прошло и минуты, как матрас рядом с ним прогнулся под весом ещё одного тела. — Боишься, что сбегу? — молодой человек улыбнулся, следя за тем, как Ноктис укладывает подушки, чтобы расположиться на них. — Нет, я тебе верю. Он улёгся рядом, цапнул плед за край, подтянул его к себе и укрылся до пояса. Игнис, немного понаблюдав, как принц ворочается в попытках устроиться поудобнее, вернулся к чтению. Хоть время и было поздним, но спать ему не очень-то хотелось. И, сколько бы он ни старался погрузиться в мир, преподносимый книжными страницами, сосредоточиться никак не получалось. Его озадачил этот порыв откровения со стороны Нокта… если не сказать — потряс до глубины души. Да, так, пожалуй, будет правильнее, Шиенцию это потрясло, а он-то грешным делом полагал, что не особо расположен к сильным эмоциям. Что ж, отныне он будет знать, что это не так. «Скажи, ты меня терпишь?» То, что он ответил Ноктису, было чистой правдой. Он никогда его не терпел. Он был искренне привязан к принцу и знал, что за всей этой резкостью и грубостью скрывается самый обычный парень девятнадцати лет от роду, который устал от возложенных на него требований и ответственности. Тем не менее, несмотря на усталость и преследующее его каждый день раздражение, Нокт никогда не сдавался и не отказывался от своих обязанностей, пусть порой и выполняя их через «не хочу». И на грубость он срывался тогда, когда становилось совсем невыносимо. Игнис знал его с другой стороны, увидеть которую было дозволено лишь самым близким людям. Ноктис был добрым и бесконечно преданным своим друзьям, он безмерно любил отца, но не всегда мог выразить это. Но на принца невозможно было обижаться из-за недостатка словесного проявления признательности — можно было один раз посмотреть ему в глаза, и всё сразу становилось ясным. Эти глаза цвета сумеречного неба говорили лучше самых пышных слов. Они могли подарить покой, утешить, воодушевить, ободрить, а могли и безжалостно припечатать к одному месту, заставляя всё нутро похолодеть. Игнис, как тот, кто всегда был рядом, видел его разным. И всё равно… иногда Шиенция думал, что нет конца загадке, носившей имя Ноктис Люцис Кэлум, и от этого она становилась только притягательнее. — Извини. Книга была отложена в сторону уже в который раз. И в который раз за этот вечер Игнис был удивлён? Он перестал вести счёт. Услышать от Ноктиса извинения — всё равно что услышать громовой раскат среди погожего и безоблачного летнего дня. — За что? — За всё. Игнис вздохнул, сполз по своей подушке ниже и развернулся так, чтобы видеть всего принца. — Что тебя беспокоит? — он снял очки — мешали. — Расскажи. Он и представить не мог, насколько правильный вопрос задал. Нокт быстро понял, что не знает, что ответить. Если бы было возможно рисовать красками эмоций, всё стало бы не в пример проще. Были ли у него проблемы? О, да. Вернее, всего одна проблема. Вот она, лежит прямо перед ним. Высокая такая, зеленоглазая, до скрежета зубовного проницательная и внимательная. — Я не знаю, с чего начать. — С чего угодно. Просто начни, — Игнис протянул руку и убрал мешающие чёрные пряди за ухо, открывая бледное лицо. — Дальше будет проще. Вряд ли он бы ответил, зачем сделал это. Но это было похоже на какой-то идущий изнутри импульс, довольно сильный, которому сложно не подчиниться. А Ноктис подумал, что его лишили последней защиты. За волосами можно было хоть как-то спрятаться, но теперь он был перед Шиенцией, как на ладони. Дальше будет проще? Так он сказал? Да ничего подобного… — Иногда мне кажется, — осторожно начал Нокт, — что я даю тебе слишком мало по сравнению с тем, что даёшь мне ты. Ты так не думаешь? Игнис и предположить боялся, что именно он сделал не так, раз Ноктис не впервые за час задаёт вопросы, загоняющие в тупик? Нет, принц отличался прямотой и откровенностью — этого только слепой не заметил бы, но сейчас… — Не думаю. И никогда так не думал. — Ты говоришь это, чтобы утешить меня? — Мы знакомы много лет. Тринадцать, если хочешь конкретики. Я не стану разбрасываться такими заявлениями лишь за тем, чтобы утешить тебя, это было бы предательством. Разве я когда-нибудь предавал тебя? — Нет… — очень тихо, на грани слышимости ответил Нокт. Здесь он не сомневался ни секунды. — Рад, что мы это выяснили, — Игнису ещё не доводилось видеть принца таким потерянным. — Что с тобой, Нокт? Почему ты сомневаешься в себе? — Спроси что полегче. — Ты же не на ровном месте начал себя грызть. Что-то ведь этому предшествовало. — Это выглядит так, будто я себя грызу? — Не уходи от ответа. Ноктис затравленно посмотрел на него — и впрямь, попытка увернуться от этого снаряда, бьющего прямо в сердце, не удалась. Принц наивно считал, что они могут беседовать на какие угодно темы, и не боялся быть откровенным с Игнисом, но вот ситуация приняла совершенно иной оборот. Нокт уже сто раз пожалел, что рискнул начать этот чёртов разбор полётов, но с другой-то стороны… Как же ему быть иначе с тем, что давно копилось в душе, не находя выхода? Не пора ли, наконец, расставить все точки над «i»? — Ты хотел бы что-нибудь изменить во мне? — спросил принц, не зная, за какую мысль из миллиарда ему хвататься. — Нокт… — от хладнокровия Игниса осталось одно название, эмоции начали пробиваться наружу. — Сегодня я тебя не понимаю. Совсем. Извиняешься, хотя мне не за что тебя извинять. Спрашиваешь, терплю ли я тебя, хочу ли я что-то в тебе изменить… Нет, не хочу. Зачем? Ты опасаешься, что можешь меня обидеть? Не обидишь. — Значит, ты привык? — Тоже нет. В чём Ноктис был уверен — Игнис честен с ним. И всё, что он сказал принцу, было чистой правдой. Но осталось что-то… как ощущение какой-то недосказанности. И не со стороны Нокта. Чего же не договаривал Шиенция? Было ли это что-то важное? Впрочем… Игнис никогда и ничего не говорил не по существу. Таким уж он был. Серьёзным, ответственным, внимательным к каждой мелочи. И таким он был всегда. Правда, имелся и ещё один бонус… Сколько Ноктис его помнил — мальчишкой, подростком, юношей — Игнис был притягателен, как смертный грех. И вечное выражение холодной отстранённости на его лице ничуть этого не умаляло. Словно кто-то свыше на славу постарался, чтобы всё в нём было если не совершенно, то хотя бы как можно ближе к совершенству. С годами он оформился в сильного и привлекательного молодого мужчину, которого было почти невозможно обойти вниманием. Интересно, догадывался ли он, как много у него поклонниц среди барышень при дворе? И догадывался ли он, как это бесило Ноктиса? А его это ох, как бесило. И похлеще тарелки, полной ненавистных овощей. — Что бы ты ни думал, — негромко произнёс Игнис, положив свою ладонь рядом с ладонью Нокта, — ты мне дорог таким, какой ты есть. — Вредным, наглым, самоуверенным и заносчивым хамом? — проворчал принц и уткнулся в подушку, пряча своё смущение. — Ты и это можешь преподнести достойно, а такое по зубам не каждому. — Талантливый человек талантлив во всём, да? — Ноктис выглянул из своего укрытия, но так, чтобы оставить скрытой улыбку. — Я понимаю, что несу полную чушь, и ты ничего не понял из этого бреда… — невесело усмехнулся он. — О таком говорить сложно. Если бы я мог показать… — А ты попробуй. — Показать? — Да. С минуту Нокт колебался… будто от того, что он на самом деле хочет сделать, зависит, как минимум, его жизнь. Игнис сказал «да». Это и подстёгивало, и связывало по рукам и ногам. Как же быть? И щёки его пылали уже не от температуры. Оставалось надеяться, что в полумраке спальни это не слишком заметно. Перебарывая себя, принц накрыл ладонью руку Шиенции и затаил дыхание… — Я хотел бы быть ближе к тебе. От вставшего в горле комом сумасшедшего волнения голос Нокта был сдавленным, он засомневался — а сказал ли он это или же только подумал? Хватило ли ему смелости? — Так будь. Ноктис собрался с духом и поднял на него глаза. Ему не послышалось? А Игнис, как в подтверждение, переплёл их пальцы и подтянул сцепленные руки к себе. Стоило ли говорить что-то ещё? Наверно, не нужно. Нокт подобрался к Игнису почти вплотную, следом за их руками, прижался к его плечу и почувствовал на своей спине тёплую ладонь. — Это правда? Ноктис напрягся до кончиков пальцев, стараясь прислушаться, как бьётся в ночной тишине сердце Шиенции. И пусть дыхание его было ровным, но было кое-что, что выдавало его с головой. Нокту оставалось лишний раз восхититься умению Игниса владеть собой, ведь, если бы не предательски частое сердцебиение, было бы невозможно понять, что он так переживает. — Я никогда не лгал тебе. — Я знаю. Ты волнуешься. — Всего лишь ещё одно доказательство того, что я честен с тобой. — Верно. Но я хотел бы, чтобы ты… — Ноктис неуверенно замолчал. — Чтобы я…? — Не стеснялся показывать это. — Мне придётся научиться этому. — Даже так? — Я не сказал, что это проблема. Для тебя — научусь. Ладонь Игниса поднялась выше, ведя по лопаткам, шее, легла на волосы. Принц застыл, боясь пошелохнуться и тем самым разрушить такой важный для них обоих момент. В прикосновении Игниса было что-то такое, согревающее, неуловимо-трепетное… это было почти как признание, как будто Шиенция открывал Нокту ту свою грань, которую хранил за семью печатями. Он коснулся губами лба принца, немного задержавшись, затем спустился пониже, к уголку глаза, задев тёмные ресницы. Ноктису пришлось крепче сжать пальцы Игниса, чтобы не ущипнуть себя: не сон ли это? И тут же одёрнул себя — он хотел лежать смирно, но эмоции ему не подчинялись, взяв над ним верх. Но Игниса это не смутило… его губы оставляли невесомые поцелуи на скуле и щеке Нокта, который доверчиво тянулся к нему, закрыв глаза и полностью отдаваясь этим объятиям. Ему стало так легко и свободно, а тело словно потеряло вес. Руки Шиенции были одновременно и сильными, и нежными, от этого сочетания перехватывало дыхание, запирая его глубоко в груди. Игнис замер, дойдя до губ Ноктиса, не решаясь продолжить. Да, он сомневался, позволит ли ему Нокт… Но Нокт, как и всегда, сделал по-своему, не в силах ждать. Подавляя усилившуюся дрожь, он приподнял голову, легко соприкасаясь с губами Игниса. Просто, чтобы поделиться своим теплом, чтобы показать, как ему это нужно — знать, что всё, что он чувствует, взаимно и необходимо и самому Игнису. И именно так всё и было. В этом поцелуе не сквозило соперничество, опаляющая страсть или желание забрать себе лидерство. Но было желание отдавать, ничего не требуя взамен, и оттого получая ещё больше. Медленно целовать уголки губ, их контур и только потом сами губы — так они разговаривали без слов. Принц сжал пальцы на плече Шиенции, ощутив его ладонь на своей щеке. Игнис чуть отстранился, улыбнувшись тому, как разочарованно вздохнул Нокт. — Кажется, скоро с температурой слягу и я. — Вот и замечательно, — довольно кивнул принц. — Буду таскать тебе ту противную микстуру, которой ты меня напоил, и смотреть, с каким удовольствием ты её пьёшь. — Ты и впрямь вредный. — Но ты же сказал, что тебе это нравится. — Не стану этого отрицать. Утром тоже одну чашку выпьешь. — Всё для того, чтобы моя месть была слаще? — Конечно. Всё для тебя. Они оба были дико смущены, пряча это за улыбками и полушутливым обменом любезностями. Их не особо беспокоило, насколько хорошо у них получалось скрывать своё смущение, потому что преобладающим чувством было вовсе не оно. — Хочешь спать? — спросил Игнис, видя, как Нокт подавил зевоту. — Пожалуй, — Ноктис уткнулся макушкой в его грудь и наконец-то зевнул. — Я пригрелся у тебя под боком. — Ну… тогда так и засыпай. — А тебе удобно? — Удобно. Ты отдыхай… в шесть часов утра мне нужно быть на ногах. — И из-за меня ты не выспишься… — Ничего. Успею ещё. — Я встану вместе с тобой. Разбуди меня, пожалуйста, — принц заметил вопросительный взгляд Шиенции. — Я хочу увидеть отца перед тем, как его увлекут монаршие дела, — улыбнулся он. *** Утром, когда солнце ещё не явило свой лик на востоке, Ноктис позволил Игнису напоить себя горькой микстурой, как они и условились. Удостоверившись, что принц достаточно твёрдо стоит на ногах, Шиенция проводил его до кабинета короля и остановился с ним у высоких дверей. — Я буду ждать тебя, — осмотревшись по сторонам и убедившись, что им никто не помешает, Нокт привстал на носки и быстро поцеловал Игниса в щёку. — Договорились. Может, я и в течение дня смогу тебя проведать, — Игнис провёл рукой по его волосам. — Мне пора идти. Увидимся. — Да… Нокт дождался, когда он скроется за поворотом длинного коридора, и, вдохнув поглубже, обернулся к дверям позади себя. Он с нехарактерной для него несмелостью поднял сжатую в кулак кисть и постучал. В ответ на негромкое «Войдите», принц толкнул вперёд дверь и перешагнул порог кабинета. — Доброе утро, Ноктис, — король встал из-за массивного письменного стола и с нескрываемым изумлением посмотрел на сына. — Что привело тебя ко мне в столь ранний час? И почему ты не в постели? Ты ещё не здоров. — Всё нормально, пап, — Нокт неловко потёр предплечье. Как же редко он обращался к отцу так… — Я хотел сказать, что выпил вчера ту жуткую микстуру, и Игнис меня только что ей напоил. Мне намного лучше. Регис подошёл к топчущемуся на месте Ноктису и положил ладони на его плечи. — Отрадно это слышать. Но тебе лучше не вставать, пока ты не окрепнешь. — Да, я понимаю… что ты беспокоишься. Хорошо. Я пойду к себе, — принц собрался развернуться, чтобы покинуть кабинет, но в последнюю секунду передумал и порывисто и коротко обнял отца. Нокт знал, что всё это выглядит неуклюже и, возможно, глупо, но он почему-то был уверен, что отец всё понял. И был прав. Ведь Регис, обнимая сына в ответ, принял его невысказанную просьбу простить. — Ступай. Увидимся после заката. Ноктис шёл по коридору к себе, не помня, когда ему в последний раз было так легко. «Я всё сделал так, как надо.» У него были все основания так думать. Он увидел улыбку отца и разбил тяжёлые оковы недосказанности с Игнисом, чьи надёжные объятия будут обязательно ждать его не только этим вечером. И перспектива выпить ещё пару чашек микстуры больше не казалась такой уж кошмарной.