***
Шокированные пионеры смотрели на обнажённое тело Славяны, а мы уже оказались у домика. Я открыл дверь, перед этим впустив молодую пионерку. Мы заперлись и задёрнули штору. Можно было бы надругаться над ней прямо на площади, но сегодня что-то хочется уединения. Я лапал её очень грубо и сильно, Славя смотрела на меня взглядом, полным отчаяния, взглядом, будто повидавшим три войны, смерть всех своих родственников, все грустные фильмы современности, и всё это за одну секунду. Тогда я стал снимать с неё коротенькую юбочку. Она просила меня остановиться, но я был в экстазе. Я снял с неё юбку и стал гладить её промежность через трусы пальцами. Было видно, что ей приятно, но при этом страшно. Когда она была уже очень мокрая, я снял с неё трусы, взмокшие от её органических соков, и отбросил в сторону. — Нравится? — я ухмыльнулся, готовясь трахнуть её. — Отпусти меня! — она рыдала с новой силой. На секунду я даже погрустнел, но от тени сомнений не осталось и следа уже в следующее мгновение. Я стал целовать её, при этом одной рукой принося ей удовольствие внизу, а другой сжимая её грудь. Я был на ней, уже готовясь ко входу. Я всё целовал её, а она безнадёжно плакала. Я лёг и сказал ей, чтоб она села мне на член. По всему её виду было понятно, что она была не готова, но она послушно присела на мой половой орган. Она со стоном полностью села на него и после моего указания начала делать движения туда-сюда. Это приносило мне огромное удовольствие, а ей было и больно, и невероятно хорошо. — Я кончил, — я лежал в экстазе, а она со стонами сидела на мне. — Пора с этим покончить. — бесчувственно сказал я. Я сложил руки и приложил их к её рту. Она сопротивлялась, но противопоставить мне ничего не могла. Девочка начала задыхаться, а спустя минуту бездыханное тело лежало на кровати. — Поспи. — я по-детски улыбнулся, смотря на её труп. Сейчас я был по-настоящему рад. Одевшись, я вышел из её домика. Несколько пионеров смотрели на домик с неким любопытством. — Пиздуйте отсюда, суки! — закричал я. Испугавшиеся пионеры поспешно ушли, поняв, что я не в лучшем настрое. Нож был не при мне, но по мне было видно, что убить я был готов любого из них. Я двинулся на площадь. Пока я шёл, меня посетило куча мыслей, но ни одна из них не была дельной. У меня был некий диалог с другой стороной меня, более понимающей, доброй, а главное — сентиментальной. — Зачем я их убиваю? — отзывалась моя «светлая» сторона. Назовём его «светлый». Он преследует меня с самого моего попадания в лагерь. Указывает на действия, которые лучше совершить. А также есть «тёмный». Это я. Именно я, я сам выбрал этот путь, именно я выражаю мысли тёмного, потому что мы — один человек. — Блять, они же куклы, не парься! — Ну да, только это не отменяет того факта, что ты убиваешь хладнокровно, издеваешься над этими людьми. — Светлому не нравились мои действия. — Как говорил Цицерон: «Наибольший соблазн преступления заключается в расчете на безнаказанность». А здесь она самая. Никто не накажет меня за мои поступки, а значит — можно делать, что хочу. А эти куколки — не люди. Я здесь просто кукловод и развлекаюсь со своими игрушками. — Ты мыслишь бесчеловечно! — на сей мысли Светлый пропал. Я шёл, раздумывая над его словами, главное — лишь раздумывая. Менять свою политику я не собирался. По пути я наткнулся на Ольгу Дмитриевну. Ох, развлечься с ней мне почти больше всего по душе! Я был рад данной встрече. — Эй, сука, подойди сюда, есть к тебе дело. — я грубо окликнул вожатую, на что она, потупив взгляд, с резкой волной решимости пошла на меня. — Ты что себе позволяешь пионер?! Тебя половина лагеря видели с голой Славяной, а вожатую ты называешь сукой! Я вызываю милицию, да я напишу на тебя характеристику, я тебе за такое жизнь угроблю! — Да она уже угроблена, но за угрозы вы пострадаете! — Чт… — она не успела договорить. Я со всей силы вдарил ей по челюсти, а она упала без сознания на хладный асфальт. Я взвалил её на плечо и занёс в её треугольный домик. Пионеров по дороге я не встретил, так что никто не помешал моим грязным делам. Я взял какие-то тряпки и крепко привязал её к своей кровати, полностью раздел, сел на кровать напротив и ждал пробуждения моей красавицы.Часть 2
13 мая 2018 г. в 16:17
Я проснулся.
— Дайте угадаю, в Икарусе?! О боже, на улице лето, как же так? Хотя, наверное, я переигрываю. — произнёс я вслух.
Я быстро обыскал бардачок, взял сигареты и вышел из автобуса.
Я внимательно оглядел ворота, и спустя какие-то секунд 20 Славя вынырнула ко мне из-за ворот, впускающих в «Совёнок»
«Какая неожиданность!» — я мысленно иронизировал происходящее.
Хотя это вошло уже в привычку. Каждое моё прибытие вызывает только раздражение, так что стенд-ап в моей голове — вполне обычное дело.
— Ой, а ты, наверное, новенький? — улыбнувшись, спросила Славя.
— Нет, я тут уже смену эдак шестисотую, блондиночка, так что играть ты сейчас будешь по правилам старожилы этого места, — я злобно улыбался, когда говорил это, а после этой фразы посмотрел на девушку взглядом безумца.
Кажется, сама Славя этого даже не заметила.
— Шестисотую смену? — Славя засмеялась. — А тебе тогда сколько лет? — она широко улыбалась.
— Твой ровесник, милочка, — я стал медленно подходить к ней, достав нож из кармана.
— Эй, зачем ты достал нож? — прекрасная блондинка немного испугалась.
— Не бойся. — я уже подошёл к ней, а когда оказался в фатальной близости, перешёл на шёпот и повторил эту фразу. — Не бойся…
Я подставил ей нож к горлу и палец к губам, тем самым показав, что лучше ей молчать.
Она тихо спросила:
— Что ты делаешь, псих?
Я засмеялся. Очень громко, но это был не смех радости — это был смех превосходства над врагом.
Когда я понял, что она беззащитна, я быстро смахнул её галстук и начал медленно расстёгивать пуговицы на её рубашке.
«Сегодня наша активистка забыла надеть лифчик» — усмехнулся я у себя же в голове.
— Пожалуйста, не делай этого, — Славяна заплакала.
— Слезами делу не поможешь, — улыбнувшись, сказал я. — Наслаждайся. — прошептав эти слова ей на ушко, я уже полностью снял с неё рубашку. Её прекрасное тело открылось моему взгляду.
«В очередной раз» — отметил мой, обезумевший за сотни циклов, разум.
Я стал целовать её шею, а она начала сопротивляться. Я показал ей нож, намекнув на опасность сопротивления, и тогда она окончила свои безрезультатные попытки.
— Нужно место поудобнее, чем хладный твёрдый асфальт, — я намекнул Славе на её домик, и намёк она поняла идеально.
— Если тебе хочется, можно пойти ко мне в домик, — тихо сказала она.
— Ох, какое предложение, спасибо! — воскликнул я.
— Только можно я оденусь? — она спросила это, в надежде на утвердительный ответ.
— Отбрось правила морали, твой господин хочет развлечься! — с этими словами мы пошли к ней в домик.