Психопаспорт: Цветок зла

- До сих пор не пойму, какого черта мы тут делаем, - не скрывая мрачного раздражения произнес Когами Шинья. Уже в третий раз за последние два часа. Мимо слонялись какие-то незнакомые ему люди. Хорошо одетые, с некоторой ноткой эксцентричности. Некоторые даже близко к экзальтированности. Одна из таких женщин только что со злым и восторженным лицом прошла совсем рядом, шикнув на Когами, который загораживал ей вид. Шинья неохотно посторонился. «Выставка современного экспрессионизма», гласила голографическая табличка на стенде. Опять гребаная выставка гребаного искусства. Когда это кончится? - Эта выставка санкционирована Бюро Общественной безопасности, я тебе уже говорил. Мы предполагаем, что существуют поклонники творчества Сего Макишимы и я не только о его мазне сейчас, - с усмешкой отозвался Юкио. – Забыл? Наш отдел по работе с особо опасными аномальными преступниками ловит как раз таких. Цветы зла, - Аме был подозрительно разговорчив. Шинья хмуро слушал все его излияния, все равно ведь не заткнется. – Я называю так людей, которые по своей природе всегда были склонны к разрушению. Деструктивная натура не дает им спокойно жить, а изощренный ум ищет все новые и новые способы через разрушение обрести свободу. С ними не случалось ничего по-настоящему плохого, у них нет душевных травм, их разум не омрачен глупостью человеческих пороков. Просто им нравится зло. Они любят его совершать и смотреть, что получится. Хищники в человеческом стаде, без которых само стадо обречено на отупелое вымирание. - Евангелие от Макишимы, - фыркнул Когами, - ты неплохо его изучил, надо отдать должное. Вряд ли он рассчитывал, что во всем мире найдется хоть еще один такой же ублюдочный психопат, да еще и рискнет быть не только теоретиком. - Ошибаешься, я теоретик, - улыбнулся Аме, лениво опираясь ладонью на полукруглую стойку администратора. Они с Когами стояли там с самого открытия выставки в самых идиотских голографических костюмах, которые только можно было придумать – Когами изображал миленькую синеглазую блондиночку с кукольным лицом и в короткой юбке, а Юкио – строгую брюнетку в костюме, бессовестно подчеркивающем каждый изгиб отполированного в зале тела. - Почему я должен изображать тян? Да еще такую глупую, - вернулся Шинья к своей любимой с самого утра теме. - Вовсе не глупую. Это маскировка. Иначе нас могут узнать, - терпеливо пояснил Юкио. Видеть его настоящее лицо сквозь голограмму Когами не мог, но и так понятно, что маленький гаденыш над ним издевается. – Добрый день, проходите, пожалуйста. Экспозиция располагается в трех залах, приятного посещения! – Проворковал Аме. Голоса тоже менялись, проходя сквозь специальный фильтр. Когами закатил глаза, скрестив руки на груди. - Шинья-кун, у тебя поза как у уличного хулигана, который хочет отжать у бедных прохожих какие-нибудь ценности, - Аме оказался совсем рядом, шепча на ухо. – Потерпи еще немного, нас скоро сменят. - Отвали. На носу у Когами до сих пор красовался кусок телесного оттенка пластыря. Конечно же, никаких синяков и ссадин не было видно под проклятущей голограммой, но у него же все болит до сих пор! А люди бесят. Как и этот голокостюм! Кто вообще придумал такую маскировку? Дерьмо! Шинья раздраженно повел плечами и сложил руки на груди, всем своим мрачным упертым видом показывая, что нет, он будет стоять именно так, и никак иначе. - Шинья-кун, пожалуйста, - не иначе, Аме решился вжиться в роль и быть милым? Что ж, прекрасно, но Когами его стремлений не разделял. - Мне нужно в туалет. И я хочу курить. А еще есть и убить кого-нибудь. - Не вздумай идти в мужской, - с ухмылкой напутствовал его Юкио. Когами, уже уходя, незаметно показал ему фак. Нет, серьезно? Почему они решили, что возможный поклонник Макишимы непременно придет сюда полюбоваться его картинами? Нельзя отрицать, что психоаналитики Бюро едят свой хлеб не напрасно, но все-таки почему именно чертова выставка? Замерить показатели психопаспорта всех посетителей и выявить аномальные данные, простой и изящный план, Шинья был согласен, вот только зачем им с Юкио торчать здесь? Не иначе, как очередной хитрый способ его достать. После памятной драки на хайвее прошло почти две недели и Аме особенно не цеплялся к нему. Наверное, решил, что пока хватит и нужно сделать небольшую паузу в дрессировке. «А теперь вот это дурацкое задание, черт». Какой-то парнишка в джинсах и линялом свитере открыл дверь в уборную, заметил у писсуара хрупкую девушку с дымящейся сигаретой во рту и поспешно ретировался. Глядя на то, как округлились глаза парня, Шинья невольно усмехнулся. Хоть какие-то плюсы. Кинув окурок в унитаз и нажав слив, Когами долго мыл руки, не желая возвращаться в зал. За дверью, похоже, постепенно скапливалась очередь из несчастных, жаждущих облегчиться, но не желающих делать этого в присутствии то ли странной девушки, то ли переодетого мужика. Хе-хе-хе. Шинья убрал руки, и вода перестала литься. Так уж и быть, можете поссать. Подумал Когами, покидая уборную своей обычной походкой, которая никаким образом не вязалась с юбкой, стройными ногами в тонких колготках и туфлями на невысоком каблуке, что видели окружающие. Аме должен посчитать это плохой идеей и прекратить, а Шинья ему в этом поможет. Когами уже совсем было свернул к стойке администратора, как вдруг увидел в дальнем конце зала уходящего прочь мужчину. Брюки цвета песка, жилетка, подчеркивающая прямую спину, закатанные рукава белоснежной рубашки и небрежно рассыпанные по плечам очень светлые прядки длинных волос. - Какого… - Шинья бегом бросился через зал, отталкивая людей с дороги. Не может быть! Этого просто не может быть, Макишима мертв! Так почему он видит его сейчас? И видят ли то же самое сканеры Бюро? Нет, это не по-настоящему, это какой-то кретинский розыгрыш, или кто-то просто на него похож! Сердце изо всех сил билось где-то в горле. «Макишима» свернул в слабо освещенный коридор, обойдя ленточки заграждения, предупреждающие, что дальше прохода нет. Насколько Когами знал план этажа, там располагались технические помещения и пожарная лестница. «Эту часть я посвятил ночи…» Макишима, ублюдок! Когами притормозил, увидев, что висит на стенах в полутемном коридоре. Сего – если только автором был он – писал не только мирные пейзажи, но и утопленные в крови. Целый ряд полотен, изображающий зловещее золотое поле под вечерним тревожным небом. Один прямоугольный кусок, вырезанный словно из памяти Шиньи, второй, третий, пятый… с каждым полотном поле становилось все более мрачным, точно приближалось к аду. Уже на третьем Когами разглядел трупы, наваленные горами возле стен автоматического завода, похожего на враждебную темную цитадель. На четвертом - трупов стало еще больше. По дороге ехала машина с безголовым мертвецом за рулем, свою голову он вез на соседнем сидении, пачкая его кровью. Когами присмотрелся: у этой головы было его лицо. На последней картине небо стало алым. Усилием воли Шинья заставил себя не рассматривать, что именно там нарисовано и чье это тело, вытащив на черную гладь дороги, пожирают восставшие мертвецы с глазами злых духов. «Макишима» скрылся где-то за поворотом. Перед этим он кинул на Когами быстрый взгляд. Это точно был он! Никаких сомнений! То же лицо, тот же поворот головы, те же симметрично выстриженные белые прядки, подсвеченные утренним солнцем. Впрочем, разве его голографический облик не может носить кто угодно? Шинья рванул за ним к лестнице. Он забыл про то, как сам выглядит, и про то, что должен сообщать Аме обо всем подозрительном. Когами остановился только для того, чтобы выдернуть из ниши топорик, которым предлагалось воспользоваться в случае пожара. Но что, если там, на лестнице, и правда Сего? Он что, снова убьет его? Нельзя было задаваться этим вопросом. Перехватывая руками шаткие перила, Когами взбирался наверх. Он уже не был уверен, что Макишима побежал сюда. Солнце слепило глаза, ладони жег заржавелый металл. На одной ступеньке он запнулся и чуть было не упал, содрав кожу на пальцах. Быстрее! Он должен узнать, что здесь происходит! Шинья выбрался на крышу. Плоская и пустая, она пахла теплым гудроном и строительной пылью. Никого, только он и огромное светлое небо в редких пятнышках облаков. Ветер задувал челку в глаза, трепал полы пиджака и ворот расстегнутой рубашки – Когами выронил из кармана голопроектор, маскировка пропала, оставляя его самим собой. - Какого черта тебя сюда понесло? – Раздалось из-за спины. На крышу выбрался Юкио - встрепанный, раскрасневшийся и очень злой. Он тоже выключил голограмму. - Я видел Макишиму, - мрачно произнес Шинья, - он побежал сюда. - Тут никого нет, - вздохнул Аме. Потом улыбнулся, показывая ямочки на округлых щеках: - Если это не твои глюки, ты все-таки столкнулся с подражателем! Просто он побежал куда-то не сюда. Какой идиот полезет на крышу? Здесь тупик, отсюда было бы некуда деться. - Я не сошел с ума, - отрезал Когами, вытаскивая сигареты, - это вы все тут двинулись на Сего, не я.