Нет выхода...

Pov. Автор Уже который день, Маша не встаёт с постели. Лучшие подруги не стали себя накручивать, хотя считали это странным. Даже Ирина, наш главный пожиратель еды, отказывался от неё. Что этому способствовало? Ну, об этом уже было сказано. Источник депрессий — Мария. Машу недавно начало тошнить. Только вот не чем-нибудь, а какой-то странной, чёрной массой. Это было жутко. Санитары сторонились её. Даже медсёстры, которые должны были хоть как-то ей помогать — не приближались. Только девочки подходили к ней, когда ей было плохо. Вот, кстати говоря, с этого момента девочки стали накручивать себя так, что голова болела, и никакие таблетки не помогали. Ну, копать хоронить, как так, Маша блюёт чёрной массой! Боже, что же это такое? Тогда девочки попросили взять у подруги анализ крови. Маша конечно отнекивалась, говорила что всё «хорошо», повода для волнения нет. Но разве Кристина с Ириной послушали её? Они хотели взять анализ силой, но подруга вовремя согласилась, так как не хотелось потом ещё большей головной боли. И что они узнали? А узнали они то, что в крови Маши яд, и причём от него срочно нужно найти противоядие. А противоядия — нет. Этот яд — не узнаёт даже специалист. Маша почему-то, при слове, что у неё в крови яд, лишь посмеялась, и сказала что-то типа: «Хватит шутки шутить! Говорите что там!». Но, ей всё же вбили в голову, что это — правда. Она немного задумалась. Но, увы ничего не сказала. У неё был небольшой шок. Да, у каждого был бы шок, узнав, что неизвестным образом в крови оказался яд. Неизвестный… Это придавало больше волнения, которое укутывало с головой. Ты начинаешь думать, а вдруг — я умру. У тебя перед глазами начинает пролетать вся жизнь. Ты начинаешь просить прощения. Маша — не исключение. Она начала просить прощения у всех, когда кого-то знала. В особенности у родителей, она не должна была этого делать. Она — явный пример пай-девочки, которая в конце сорвалась. Которой всё давали, ну, уж точно больше чем брату. Но она любила его, и давала то, что не давали ему. Эта оптимистка начала задумываться, а вдруг, вдруг это мой последний день. Ведь никто не знал, сколько ей осталось. Никто не знал. А уж противоядия и подавно. Она боялась. Боялась, что сможет причинить боль тем, кто не отвернулся от неё. Например подружкам. Они — единственные, кто смог остаться с ней, и не предал её. Pov. Мария. Да, сейчас мне действительно стало страшно. Интересно, а в аду, надо мной смеются? Смеются над моей безысходностью? Или им наплевать на меня? Ха-ха-ха! Это даже весело. Но я не сломалась. Нужно искать. Искать — либо тех, кто знает что же это за яд, либо само противоядие. Хотя, как мы найдём то, чего не знаем? Чёрт, как же я не люблю безысходность. Она просто проедает тебя. Ты не знаешь что делать. Ты просто сидишь, и не поймёшь, что же тебе делать. Может, нужно идти в никуда? Или же нужно дождаться тех, кто знает куда идти? Это очень сложно. Решение — вот что нужно сейчас принять. Я, конечно, даже не знаю какие вообще варианты есть. Что нужно делать в этой ситуации, не поймёт даже самый умный человек. Это конечно не рак какой-нибудь. Но если бы был рак, ты бы хотя бы знал (а), что это вообще такое, и какие последствия после этого могут быть. Но, когда ты даже не знаешь с чем сталкиваешься, и какие от этого могут быть последствия. Боже, это просто ужасно. — Девочки… А я не знаю что делать… — в моём голосе прозвучала тревога. Тоже не самое приятное чувство. — Мы, знаешь ли, тоже не очень понимаем что здесь происходит, но это нужно исправить! — Ирина как всегда старается одновременно быть и реалисткой, и искать что-то вроде плюсов. Хотя, нашла ли она их? — А как это исправить? Мы даже не знаем какие в этой ситуации есть варианты. — Кристина вообще поникла. Она тоже не вкалывает: что, да как. — Ох… — Ирина устало потёрла переносицу. — Не знаю. Довольны? Да, я тоже в тупике! Но тут в комнату вошла…