Письмо

Люди разучились писать письма. Им не до них. Я такой же: современный, глупый, до безобразия малодушный — и разве кто-то может меня в этом упрекнуть? Мы все такие. Но я пишу теперь, и едва понимаю, зачем. Это даже последней волей назвать нельзя. Но знай, мое единственное, первое и последнее, письмо принадлежит только тебе, как и мое тело, моя душа, мое сердце. Ты можешь сжечь его, потому что оно — сплошная боль. Мне тяжело оно дается, никак не могу подобрать правильные, нужные слова — и это действительно больно. Или можешь сохранить, перечитывать, потому что оно — сплошная любовь. Признаюсь, я бы его выкинул. Не хватило бы сил держать при себе еще одно воспоминание о нас, кроме сожжённого сердца. А потом бы, пожалуй, нашел его и назвал «нашим прахом» — ведь так поступают все люди: ставят вазу после смерти на полку. Да, я бы, пожалуй, оставил письмо и купил черную рамку. Знаешь, никогда не мог поверить, что только найденное счастье можно так легко и быстро потерять. Жизнь преподала мне урок — я его усвоил на отлично. Цена урока оказалась слишком высока — я не могу оплатить. У меня не осталось сил, ты в праве меня за это ругать. Я пытаюсь вспомнить хоть что-то, но сейчас в моей памяти остались только твои светящиеся вечно смеющиеся глаза, твои совершенно глупые несуразные шутки и пищащая машинка, напоминающая о твоей жизни. Я боюсь, что когда-нибудь этот звук превратится в монотонный, непрерывающийся. Молюсь, чтобы это произошло лет через сорок-пятьдесят-шестьдесят, не сейчас. Я не позволю. Тебе уже рассказали, что другого выхода нет? Так сложились обстоятельства. Я единственный доступный донор для тебя. Меня предупреждают, что я сам могу умереть, называют дураком, верят, что есть другие варианты. Все знают: вариант один. Я, кажется, даже со слезами просил разрешение на операцию — точно сказать не могу, может, это был всего лишь сон. Но мне все равно, я готов попробовать, потому что… помнишь? «Без тебя меня нет», — сказал ты мне однажды. И меня действительно без тебя не будет, никогда, ни в одной из миллиона вселенных. Я почему-то знаю, что останусь на земле только как часть тебя. Это утешает. Не вини никого: я просил каждого скрывать. Уговаривал их всех сказать, что ты мне больше не нужен. Что я уехал далеко-далеко, за тридевять земель в другое королевство. Что мне плевать на тебя, и было плевать всегда. Что у меня есть кто-то еще, кроме тебя. Думаю, тебе так будет легче, проще. До ужаса боюсь, что ты узнаешь правду. Ведь разбитое сердце можно собрать, а сожжённое уже не подожжешь. Единственное, что я хочу — тебя, живущего дальше, своей жизнью. Да, без меня, но улыбающегося, потому что красивее твоей улыбки нет чуда на свете. Письмо может оказаться у тебя в одном случае — кто-то пожалел тебя, но, Боже, пусть этого не случится, и конверт пожелтеет в дальнем ящике самого дальнего от тебя стола. Но если произошло непоправимое, и ты читаешь эти строки, то запомни навсегда: мы — лучшее, что со мной случилось в этом несправедливом мире. Если бы был хоть один маленький шанс вернуться в прошлое и никогда тебя не встречать, никогда тебя не знать, то я бы им воспользовался. Чтобы полюбить тебя еще сильнее. Прости.