***
Для мороженого, увы, было слишком поздно, и Павел решил, что Золушке гораздо больше по душе придётся хорошее красное вино, которое он выторговал у одного волшебника, специализировавшегося на улучшенном с помощью магии алкоголе. Наколдовав бокалы, он спросил: — Будешь? Золушка с их последней встречи внешне нисколько не изменилась, как ему казалось, но прошедший день бесповоротно изменил её душу. Всё же она искренне и нежно любила Принца, давно ставшего Королём. Покойный Король, в свою очередь, старался каждую свободную минуту проводить с сыновьями и женой. Они были по-настоящему счастливы, но болезнь никого не щадила и не поддавалась излечению даже с помощью волшебства. И Павел покривил бы душой, если бы сказал, что не сделал всё возможное, чтобы спасти Короля. — Конечно, — кивнула Золушка, принимая из его рук хрустальный бокал, — я сегодня всё никак не могу согреться. Быть может, кусочек летнего солнца, что помогло созреть винограду, из которого сделано это вино, справится с этим лучше огня? — Я надеюсь, — ответил Павел, откупоривая бутылку. По комнате сразу же поплыл нежный, отдающий сладостью аромат, и Золушка глубоко вдохнула, чуть мечтательно улыбнувшись. — Король бы оценил лучше, чем я, — сказала она без прежней боли. Один лишь запах волшебного вина притуплял боль потери. Павел знал, что Золушке нужно будет много времени, чтобы оправиться от горя, но завтра ей понадобится всё её мужество, и он не мог не помочь ей хотя бы чуть-чуть. — Думаю, что так, — осторожно согласился Павел, — но ты тоже сумеешь. С приглушённым бульканьем вино полилось в бокал. Золушка внимательно смотрела на рубиново-красную струю, и Павел, как полагается хорошему волшебнику, чувствовал сердцем, что её мысли очищаются, переходя в более спокойное и безопасное русло. Потом она ещё порыдает у него на плече, но не сейчас… Павел одёрнул себя — не у него, в подушку, — но он прекрасно знал, что не сможет оставаться в стороне и обязательно будет рядом. Пока он наполнял второй бокал, Золушка пригубила свой и расслабленно вздохнула. — Оно прекрасно, Паша. Спасибо. — Не стоит, я же волшебник, — Павел непринуждённо пожал плечами, — это моя работа — исполнять желания хороших людей. Золушка покачала головой. — Но не все волшебники столь же добры и честны, как ты.***
Вечер плавно превратился в ночь; и, хоть Павел и не видел этого, он знал, что во всём дворце осталось лишь одно освещённое окно — в спальне Золушки. Они сидели у камина: Золушка в кресле, Павел, ничуть не смущаясь, у её ног, словно верный слуга — или раб, как в странах, где он успел побывать. Воспоминания о прошлом, звучащие в тёплом задушевном разговоре старых друзей, и ароматное волшебное вино делали своё дело: Золушка успокаивалась, будто острая боль последних, самых тяжёлых месяцев отпускала её доброе сердце. Павел не мог забыть, с какой нежностью и заботой она ухаживала за Королём, самостоятельно справляясь с нелёгкими обязанностями сиделки, и тут же успевала помогать с управлением страной старшему сыну… Золушке, дочери Королевского лесника, так долго страдавшей от издевательств злобной мачехи, недолго довелось наслаждаться спокойной жизнью, выйдя замуж за Принца. Вскоре умер старый Король, едва успев научить их с Принцем всему, что положено знать королевской чете, и Золушке пришлось сесть на трон и стать поддержкой и опорой новому Королю. Павел, как мог, помогал Золушке все эти годы, и не раз его волшебство спасало её в трудных ситуациях. Но со временем Золушка справлялась всё лучше и лучше, и Павел стал появляться во дворце реже, пока наконец его визиты и вовсе не прекратились. Как бы Павел ни был привязан к Королю и его семье, он боялся выдать свою болезненную любовь к Золушке. Он знал, что Золушка любит Короля — но сердцу ведь не прикажешь; с самого первого дня их знакомства, ещё будучи учеником Феи-Крёстной, Павел готов был весь мир положить к ногам любимой, но, как и полагается хорошему человеку, скрывал свои чувства — негоже кому бы то ни было любить чужих невест. И годы шли, беря своё: Павел оттачивал мастерство волшебника, Золушка правила страной вместе с Королём… Так бы и продолжалось, если бы не болезнь Короля — едва узнав об этом, Павел тут же явился во дворец, но волшебство не помогло — Король умирал, и никто не мог ничего сделать. Поэтому всё, что оставалось Павлу, — принести скорбящей Золушке вина для поддержания душевных сил и помочь ей пережить горе… — О чём ты думаешь, Паша? — спросила Золушка, положив руку ему на плечо, и Павел вынырнул из своих мыслей, ответив: — Я нашёл невесту для Стефана и размышлял, как и когда их лучше познакомить. — На первом зимнем балу будет в самый раз, — подсказала Золушка, и Павел благодарно коснулся её руки. — Конечно. Тогда всем станет легче, и Стефан сумеет увидеть девушку без оглядки на свою тоску. Они с Золушкой улыбнулись друг другу, как давние друзья, какими они и являлись, но у Павла защемило сердце от нежного взгляда её синих глаз, и он поставил бокал на пол, уткнувшись лбом в её колени. Руки Золушки тут же опустились на его голову, ласково перебирая кудри. — Столько лет, милый Паша, ты помогаешь мне, а я так и не знаю, чем тебя отблагодарить… Павел расслабленно вздохнул и ответил, под влиянием вина не слишком задумываясь над словами: — Пока я могу приходить во дворец и видеть тебя, дорогая Золушка, мне не нужно лучшей награды. Руки её замерли. Павел осознал, что именно сказал, и задержал дыхание, готовый отстраниться в любое мгновение, но Золушка снова начала перебирать его волосы, и он сильнее вжался лицом в её колени с облегчённым стоном. — Я догадывалась все эти годы, — тихо сказала Золушка, заставляя Павла покраснеть от стыда, — но ты старался вести себя так, что я решила, будто мне просто кажется. — Я не хотел тебе говорить, потому что знал, что ваша с Королём любовь настоящая и искренняя, — признался Павел, не поднимая глаз, — извини, что вот так проболтался сейчас. — Я не думаю, что когда-нибудь разлюблю Короля, — голос Золушки звучал сейчас более твёрдо и уверенно, по-королевски, — но для тебя в моём сердце всегда есть место, ты же знаешь, Паша. Большего Павел и не надеялся услышать — и, чуть отстранившись, взял её руки в свои, поднимая взгляд. Золушка смотрела на него по-прежнему грустно и с той же самой безграничной любовью, что согревала его душу все эти годы, даже будучи просто дружеской. И Павел начал целовать её добрые руки, чувствуя, как рвётся сердце от другой, совсем не дружеской, но такой же сильной любви, не заметив, что за окном стало совсем тихо… Занимался рассвет.