Bring me to life

Шерлок и инспектор Лестрейд пропали на целый день. Расследование было не таким сложным, как описывал полицейский. Впрочем, как всегда. Всего-то стоило оббежать пару мест, проверить парочку подозреваемых. В итоге весь запутанный клубок ниток был развязан ближе к вечеру. — Тебя подвезти? — из вежливости поинтересовался Грегори, хотя и так знал ответ на этот вопрос. Холмс пошёл домой пешком, так как ему не особо хотелось садиться в машину. Лучше всего было прогуляться по улице, чтобы развеяться полностью, а также просто побыть в абсолютной тишине. После событий на Шерринфорде он сильно изменился, стал более чувствительным и каким-то... человечным? Пожалуй, именно это пугало Шерлока больше всего. Ему было непривычно чувствовать душевную боль, молча сидеть в кресле, глядя в одну точку. Вернее, ему доводилось делать это и раньше, но тогда он думал о деле. Сейчас всё было наоборот. Он уже не тот, что раньше. Даже Джон с открытым удивлением смотрел на друга, уже не зная, как можно помочь социопату. Время было уже довольно позднее, когда Шерлок дошёл до Бейкер-стрит. Оставалось только надеяться, что за время его отсутствия не случилось ничего страшного, как это происходит обычно. Впрочем, не должно было. Джон, вероятно, уже укладывает Розамунд спать, поэтому заходить нужно тише. Завтра друг уйдёт на работу в Бартс, перед этим отведя дочь в детский садик, и Холмс вновь останется наедине с собой, с тишиной, давящей на него уже который день. Проходя мимо какого-то торгового центра, мужчина от нечего делать поворачивает голову в сторону, впиваясь взглядом в мелькающие силуэты неподалеку. Снова люди бездумно идут куда-то, занимаются своими обыденными делами, наверняка, даже не задумываясь над этим. Они погрязли в рутине и ничего не собираются с этим делать. Их устраивает мерное течение жизни. Не то что Шерлока. Когда-то. В безмолвном отчаянии он закусывает нижнюю губу и резко, с какой-то раздражённостью, отворачивается. — Ой, да ладно тебе! — женский радостный смех раздаётся где-то поблизости, и социопат непроизвольно смотрит в сторону источника звука. Глаза на мгновение округляются: в толпе мелькает знакомый силуэт. Шерлок забывает, как нужно дышать. Все мысли сбиваются в кучу: он только что видел спину Джеймса Мориарти. Шерлок резко срывается с места и бежит в толпу. Он забывает про боль в голове и теле. Забывает о депрессии. Нет, он не мог ошибиться в этом, ведь так? Нельзя перепутать человека, с которым ты так много боролся, дрался, который тебя так долго преследовал и не желал отпускать, ни с кем другим. Всех ожидает одинаковый конец – смерть. Но даже после этого Джим приходил к Холмсу в кошмарах, видениях. Даже под дозой часто был рядом. Пробежав через кучу столпившихся людей, Шерлок обречённо опустил голову. Нет, он ошибся вновь. Эти иллюзии не давали ему покоя. Мэри Ватсон, Эвр, Майкрофт. А теперь ещё и Джеймс начал докучать. Холмс сжимает руку в кулак, чувствуя, как ногти болезненно впиваются в кожу. Быстро покидает место, где только что вёл себя как псих. Нет, он – высокоактивный социопат. Но может ли социопат чувствовать то, что чувствует Шерлок? Привязанность, душевные страдания. Могут ли в его голове появляться мысли, которые свойственны обычным людям? Он изменился? Определённо.

***

— Джон, я не собираюсь устраивать эксперименты в доме, — устало произносит детектив в трубку. — У меня нет желания что-либо делать. Нет, Лестрейд не говорил о новых делах. Я не взорву дом, — немного помедлив добавляет он, тяжело вздыхая. — Как? Ладно, я заберу Рози из садика. Выслушав о том, чем сегодня покормить девочку, Холмс сбросил звонок и небрежно откинул телефон в сторону. Тот звонко упал на пол, но мужчине было абсолютно плевать. Он уже знает об этом. Не впервые. Как-никак, он крёстный. Ещё одно отличие прежнего Шерлока от нынешнего. Ему хочется вернуться обратно, но он не может. Эвр знатно поиздевалась над ними в Преисподней. Нет, он вовсе на неё не злился, даже с каким-то сочувствием отнёсся к тому, что произошло. Но масок больше нет. Нет того хладнокровного и бесстрастного детектива с Бейкер-стрит. Измученный жизнью, потрёпанный, Шерлок аккуратно провёл тонкими пальцами по футляру с кокаином. Кажется, он уже сам признаёт, что стал зависимым. А ведь раньше отрицал даже мысль о подобном и частенько ссорился на почве этого с Майкрофтом. Почему-то казалось, что время никогда его не изменит, не сможет сделать из него другого человека, не изменит его принципов и взглядов на мир. Но вот он сидит в кресле с футляром наркотиков в руках, исхудавший, бледнее офисной бумаги. И куда завела его судьба? Всё равно после смерти все забудут его. Как это было однажды. И только Джон с миссис Хадсон будут страдать, больше никто не вспомнит о нём. Быть может, эта доза станет для него последней? Шерлок был готов поспорить, что его хватит ещё на несколько. Он открывает футляр, достаёт шприц с наркотиком и поднимает рукав рубашки. Уже привычными движениями нащупывает вену, выдавливает из шприца воздух, задумчиво глядя на то, как маленькая капля жидкости стекает вниз по игле. Хочет доказать самому себе, что ещё не конец. Словно очередная игра. — Есть кто дома? Насмешливый голос заполняет комнату, и Холмс вздрагивает, едва не уколовшись почти погрузившейся в вену иглой. Осматривается, смотрит перед собой. Тяжёлый и измученный взгляд останавливается на Мориарти. Джеймс стоит посреди комнаты, заинтересованно изучая шприц в чужой руке. Но нет, Шерлок больше не дёргается, не удивляется, уже привыкнув к подобному. А ведь в поисках вены мужчина не расслышал щелчок двери на первом этаже, не обратил внимания на скрип единственной ступеньки, на которую уже когда-то наступал гений криминала. — Даже когда я ещё не успел ввести себе наркотик, ты все равно умудряешься мне мешать, — глухо отозвался Холмс, удобнее устроившись в кресле. В глазах не было привычного азарта, желания отправиться в погоню за очередным преступником. Тоска. Боль. Усталость. — Я снова здесь, — Джим начинает медленно обходить его кресло. — И я не уйду. Дедукцию не потерял? Крепкие мужские руки выхватывают футляр из тонких пальцев, с какой-то озлобленностью кидают его в стену. Сердце пропускает удар, когда Шерлок слышит треск и звон стекла. Он зажмуривается от страха, закравшегося в душу. Ещё никогда видения не бывали такими реалистичными, никогда он не испытывал такого ужаса. Через несколько секунд, когда всё затихает, детектив открывает глаза. Джим смотрит прямо на него, пристально, и от этого Холмс ёжится. Опускает взгляд в пол, не в силах выдержать зрительного контакта с иллюзией. — Уходи отсюда… — тихо просит Шерлок, удивляясь собственной хрипоте. — Что такое? Даже не нальёшь чай, не сыграешь на скрипке? — Мориарти откровенно игнорирует просьбу. — Во время моего последнего визита сюда тут было уютнее. Джим усмехается, подходя к камину. Нагло берёт череп и начинает вертеть его в руках. — Как у тебя тут мрачно и пыльно... Впрочем, кому этот порядок вообще нужен? — наигранно выдыхает злодей-консультант и кидает Билли через спину. — Слишком рано говоришь о смерти, детектив. Я не позволю тебе умереть просто так. Шерлок дрожащей рукой ловит череп и косится на врага. Это уже не походит на какой-то обман зрения. Неужели то, что произошло вчера вечером, ему не померещилось? — Джеймс? — судорожно выдыхает детектив, вжимаясь спиной в кресло. — Дошло, наконец! — выкрикивает Мориарти и, повернувшись к гению лицом, начинает подходить. — Что с тобой стало? Ты скучен! Подсел на наркоту, серьёзно? Сидишь и киснешь в депрессии? Шерлок Холмс, ты мне противен. Мужчина смотрит в пол, чувствуя себя виноватым. В голове крутится слишком много вопросов. Но практически все возвращаются к одному единственному: как Джим смог уцелеть после того, что было на крыше? Он же… — Ничего, — из мыслей Шерлока вытаскивает звонкий голос, и он всё же находит силы, чтобы поднять взгляд, — теперь с наркотиками покончено. — Ты жив? Это правда ты? — как в бреду шепчет Холмс, пытаясь подняться с кресла. Но сильные руки возвращают его обратно, едва надавив на плечи. — Да, Шерлок. Долго соображал? Безвольный овощ, — издевательски протягивает Мориарти и опускается чуть ниже, проводит пальцем по шее детектива, переходя на подбородок. Руки Джима были холодными, но прикосновения обжигали. Шерлок попытался отстраниться, ладони мёртвой хваткой вцепились в лацканы дорогого пиджака, готовые оттолкнуть при любой попытке сократить дистинцию. Холмс боялся этой близости, этого горячего дыхания на своей коже. Но разве он мог сделать что-то против сейчас? В таком-то состоянии? Шерлок замирает, когда Джеймс подается вперёд, впивается в его губы требовательным поцелуем. Чужие руки, зарывшиеся в волосы, не давали шанса отстраниться. Но Холмс и не хотел, даже не понимая этого. Он отвечает, чувствуя, как Джим усмехается в его губы. Он так скучал по нему. По своему злодею-консультанту. По своему Джиму. Скучал, как не скучал ни по кому другому. Он даже не думал, что будет когда-нибудь так тосковать по кому-то. По своему врагу. Шерлок отстранился лишь когда воздуха в лёгких стало не хватать. Мориарти сопротивляться не стал, лишь с весёлыми искрами в глазах взглянул на по-прежнему держащие лацканы пиджака руки. Холмс быстро проводит языком по своим губам, словно запоминает подаренные Джимом ощущения, пробует на вкус. С досадой переводит взгляд на своего гостя, а он, в свою очередь, выжидающе смотрит. На лице самодовольная усмешка. — Почему ты пришёл ко мне именно сейчас? Почему не раньше? Шерлок не испытывал злости. Скорее, радость оттого, что наконец встретился с Мориарти. И оттого, что вчера он действительно видел его. — Я боюсь… — Я настоящий, — резко прерывает Джеймс, и Холмс готов раствориться в его голосе, утонуть в его тёмных глазах. Шерлок поднимает ладони по небрежно застёгнутому вороту рубашки, по изящной шее, по небритым щекам. Осторожно притягивает Мориарти к себе, будто боится очередного исчезновения. Трётся щекой о его нос, проверяя его слова на истинность. В глазах загорается тот самый азарт. Жизнь, о которой он уже забыл. Надежда умирала последней. Но сейчас он жив. Жив! Благодаря человеку, который грозился убить и выжечь сердце. — Верни меня к жизни, прошу тебя, — умоляюще шепчет Шерлок Джиму в губы, а затем смело накрывает их своими.