Упорство и отвага

Джен
PG-13
Завершён
66
автор
Пэйринг и персонажи:
Размер:
9 страниц, 1 часть
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
66 Нравится 15 Отзывы 20 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
Монстрёнка нельзя было назвать умным или красивым. Он не мог похвастаться физической силой или особыми умениями. У него не имелось талантов, которыми можно было гордиться. Монстрёнок всегда оказывался на вторых ролях и плёлся позади своих сверстников потому, что от рождения обладал некоторыми особенностями, которые здорово осложняли ему жизнь. У него были ограниченные возможности, на которых окружающие старались не акцентировать внимание, чтобы не ранить чувства малыша. Об этом не говорили вслух, но проблема, тем не менее, существовала, сколько бы на неё ни пытались закрывать глаза. Преподаватели относились к Монстрёнку как обычно: не лучше и не хуже, чем к другим своим ученикам. Он ходил в простую школу и занимался вместе со всеми наравне, словно это было чем-то само собой разумеющимся. К нему были те же требования, что и к остальным, разве что иногда учителя всё же жалели его, но осторожно и с оглядкой, ведь дети не всегда отличались терпимостью и могли устроить травлю лишь за громкое звание «любимчика». Сверстники и так смеялись над тем, как Монстрёнок бегает, постоянно спотыкаясь и падая лицом в грязь, как рисует, полностью измазываясь в краске. Им просто нравилась его беззащитность. Их радовало то, что кто-то справляется с заданиями хуже них самих. Так они ощущали собственную значимость за счет чужих слабостей, совершенно не замечая, что этим причиняют боль. Монстрёнок действительно был особенным, потому и привлекал к себе столько нежелательного внимания одноклассников. Он таким родился — слабым и безруким, но на его месте мог оказаться кто угодно. Долгая жизнь под землей повлияла на монстров, а точнее на их детей. Новые поколения казались бледными подобиями своих предков — у кого-то из них отсутствовала яркая раскраска чешуи, у кого-то были слишком короткими крылья. Каждый из них имел свой дефект, но Монстрёнок словно служил напоминанием жителям Подземелья, что их продолжительная изоляция от окружающего мира и солнечного света давала уродливые плоды. Его увечье бросалось в глаза, даже когда он носил вместо обычного свитера пончо, чтобы скрыть пустые рукава; даже когда делал вид, что с ним всё в порядке. Ему было трудно найти себе друзей. Он не терпел того, что за спиной над ним насмехаются, что к нему относятся с лёгким пренебрежением и брезгливостью, а из-за колких слов в свой адрес сразу начинал драку, пинаясь и кусаясь, как маленький зверёк. Ему было обидно за себя и собственное тело. Монстрёнок ничего не мог с этим поделать, не мог он смириться и с пустыми придирками своих сверстников. Ведь никто не виноват в том, каким его создала природа? Так почему же Монстрёнка судили за то, что он не в состоянии изменить или исправить? У него была мечта — огромная, как сама гора Эббот, и чистая, как воды Вотерфолла. Монстрёнок хотел стать таким же храбрым и сильным, как легендарная Андайн, чтобы бить плохих парней и не давать спуску обидчикам. Может, тогда одноклассники перестали бы издеваться над ним и тыкать пальцем вслед, обзывая «недоделанным»? Может, тогда родители начали бы гордиться им, если бы он хоть немного походил на королевского стражника? Монстрёнок не знал ответов на интересующие его вопросы, но ему было важно докопаться до истины. Он хотел выяснить — нужны ли руки для того, чтобы стать настоящим героем? Есть ли у него хотя бы шанс показать себя и добиться уважения от окружающих, а не жалости? Иногда Монстрёнку снились волшебные сны, где он доблестно сражается за родное Подземелье, одним махом расшвыривая врагов. Но утром всё оставалось по-прежнему: он оказывался самим собой, а вовсе не рыцарем в сияющих доспехах. Это разочаровывало, но не настолько, чтобы раскисать. Монстрёнку вообще было несвойственно о чём-то долго сожалеть. Он жаждал поскорее вырасти, чтобы наконец доказать всем, что достоин доверия и дружбы, а не сочувствующих взглядов украдкой. Да, Монстрёнок постоянно падал, но находил в себе силы подниматься и преодолевать всё большие расстояния до очередного приземления лицом вперёд. Его упрямство не имело границ и рамок. Он не сдавался потому, что Андайн тоже никогда не отступала от своего и всегда встречала опасность с улыбкой. Это безумно вдохновляло на подвиги, пусть и совсем маленькие. Поэтому он покрепче сжимал зубы и бросался навстречу приключениям, чего бы они ему ни готовили. Так Монстрёнок начал тренироваться и исследовать местность. Он часто уходил из родного Сноудина после школы и бродил по Подземелью, наведываясь порой в Вотерфолл, и в Хотленд, чтобы найти ответы на свои многочисленные вопросы вроде: «Что здесь интересного?», «Как мне это поможет?» и «Куда на этот раз отправилась Андайн?». Конечно, его родители не приветствовали такое самоуправство, но удержать на одном месте не могли, иначе бы им пришлось устраивать круглосуточную слежку. В принципе, они и не знали о далёких путешествиях своего сорванца и были слишком заняты для того, чтобы лично проверять слухи о том, что якобы кто-то видел их сына в другой части Подземелья. Кто вообще мог бы поверить в то, что Монстрёнок сумеет дойти до Лаборатории без чьей либо помощи? А добежать? Но Монстрёнок научился справляться с трудностями долгого пути. Теперь он в одиночку мог разобраться со множеством мелочей, раньше так мешавшим ему чувствовать себя целым. Его больше не страшили трудности вроде постоянно сползающего с плеча пончо. Пусть у него и не было рук, зато у него имелись сильные ноги и цепкий хвост. Он умел высоко прыгать и карабкаться, чем и пользовался, пока его никто не видел и не контролировал. Ему нравилось быстро бегать, почти не чувствуя ног. И он бегал, несмотря на то, что вновь и вновь получал синяки и шишки, то и дело спотыкаясь и падая. Ему безумно хотелось стать сильнее, измениться хотя бы ради того, чтобы не разбивать себе коленки и нос во время прогулок после уроков. Потому он и работал над собой, тайком наблюдая при этом за Андайн — лучшей наставницей в мире, даже не подозревающей о том, что у неё есть маленький, но ярый поклонник. Монстрёнок не боялся трудностей. Ему был неведом страх перед неудачами. Он давно привык к тому, что ничего не получается просто так и сразу, что ко всему нужно прилагать усилия. Много усилий. Но он верил в свой успех, как мог верить лишь ребёнок, отдавая всего себя без остатка какому-то важному делу. А такое дело у него имелось. Он рос и учился каждый день, отмечая для себя что-то новое и прекрасное в любой представившейся возможности полюбоваться на свою героиню вживую. Монстрёнок издалека следил за тренировками Андайн и старался во всем ей подражать — в отработке приёмов и ударов, в упорстве и непоколебимой вере в справедливость. Магическими атаками малыш пока ещё не овладел, но тщательно запоминал каждое движение стражницы, каждый её жест и взгляд. И ему безумно нравилось то, как именно она действует, говорит и дерётся… Ну, и как круто выглядит в доспехах, даже когда опускает забрало на страшном шлеме, скрывая за ним своё грубоватое лицо. Доблестный вид Андайн всегда вдохновлял Монстрёнка, заставлял его выпрямлять спину и гордо вскидывать голову. Тогда малыш забывал о собственном несовершенстве и не думал о том, что чего-то не может или не умеет. Тогда у себя в голове он становился целым. Нормальным. Таким же, как все. И вот однажды Монстрёнку представился шанс показать себя с лучшей стороны. Он хотел подвигов, но даже не предполагал, что ему доведётся в них участвовать так скоро и при довольно странных обстоятельствах. Его обычная прогулка по Вотерфоллу затянулась. Он выбрал короткий путь домой, но немного заплутал на поляне среди цветов, засмотревшись на их яркие лепестки. Неожиданный крик о помощи застал его врасплох и очень напугал. Одно дело представлять себя героем из книжки, но совсем другое — действовать по обстоятельствам, полагаясь лишь на собственное чутьё и опыт. А ни того, ни другого у Монстрёнка в силу возраста пока ещё не было. Тем не менее, малыш бросился в атаку на неизвестного врага, подбадривая себя боевым кличем, подслушанным когда-то у Андайн. Он ринулся прямо сквозь заросли, не разбирая дороги и сминая по пути цветы. Ему было страшно, но долг для будущего стражника оказался превыше всего остального. Монстрёнок кожей чувствовал, что кому-то нужна его помощь, и спешил на выручку, наплевав на возможные опасности, ждущие его впереди. Сделав последний рывок, он буквально вывалился на небольшую прогалину и замер там как вкопанный, не зная, что предпринимать дальше. Перед ним предстала удручающая картина, в которой было мало места для героизма. В ней явно не хватало смертельного противника в виде человека или хулиганов, обижающих невинного монстра. Там был только согнутый старик-черепаха, державшийся за спину, да его большая корзина с крабовыми яблоками. Судя по всему, незнакомцу на тот момент ничего не угрожало, кроме разве что скуки. У Монстрёнка не имелось определённых инструкций на этот счёт, но на всякий случай он спросил: — Йоу! Это, типа, вы звали на помощь? У вас всё в порядке? Я мимо пробегал… и вроде бы услышал чей-то крик! Старик простонал что-то невразумительное и с хрустом кое-как выпрямился. Сфокусировав взгляд своего единственного глаза на Монстрёнке, он проскрежетал: — Всё в полном порядке! Просто я уже очень стар, может быть, даже слишком, но силы на подвиги ещё есть. Ва-ха-ха! — с этими словами черепаха нагнулся, чтобы поднять тяжёлую корзину и вновь замер в неудобном положении, покряхтывая от натуги и боли. Через пару секунд он сдался и признал очевидную проблему. — Похоже, я слегка не рассчитал нагрузку и надорвал себе спину. Неудобно получилось… Не подсобишь? — Запросто, йоу! Малыш без раздумий подставил старику плечо. Тот тяжело опёрся на Монстрёнка и с трудом встал прямо, ничуть не растеряв свой нарочито бравый вид. В том, как он держался, даже чувствовалась армейская выправка, которой и возраст был не помехой. Да, от старика пахло нафталином и вековой пылью, но его костюм был тщательно выглажен, а борода аккуратно расчесана. Складывалось впечатление, будто незнакомый монстр специально старался выглядеть лучше, чем это было на самом деле, чтобы ни в коем случае не упасть в чужих глазах.  — Благодарю тебя за скорую помощь, солдат. Ва-ха-ха! — черепаха чуть приподнял свой пробковый шлем над головой и наконец важно представился. — Меня зовут Герсон. А тебя, мой дорогой друг? — Монстрёнок! — радостно сообщил малыш, смутно припоминая, что где-то когда-то уже слышал это имя. К сожалению, он не очень хорошо учил уроки и не догадался, кто именно ему повстречался в Вотерфолле. А сам старик не стал вдаваться в подробности и сразу раскрывать свою личность. Он лишь задумчиво погладил бороду и предложил: — Монстрёнок, а не желаешь выслушать историю о великих героях? Я могу её тебе рассказать, если захочешь. В ответ на такое интригующее заявление малыш с готовностью закивал. Герсон же улыбнулся, показав частокол редких желтоватых зубов. — Но сначала нужно отнести товар в магазин… Иначе мне не видать прибыли, как второго глаза. Ва-ха-ха! Доставку крабовых яблок вряд ли можно было считать настоящим подвигом, но малыш видел, как Герсону было трудно двигаться и нагибаться, поэтому без промедления подскочил к корзинке, намереваясь её как-нибудь половчее поднять. Получилось у него не с первого раза. Лишь с третьей попытки и при помощи сложных телодвижений ему удалось повесить ручку корзинки себе на шею так, чтобы она не соскальзывала. «Запрягшись», Монстрёнок выжидающе посмотрел на старика и объявил: — Йоу! Я готов к истории, мистер Герсон! А вы? Черепаха ухмыльнулся, увидев искренний энтузиазм малыша и то, как он подпрыгивает и переминается с ноги на ногу от нетерпения. Лицо его чуть разгладилось, а взгляд потеплел, будто он вспомнил что-то очень далёкое, но, безусловно, важное. — Я поведаю её тебе по пути, егоза. А то мне за тобой не угнаться. Потерпи чуток. Не торопи старика, иначе он развалится. Ва-ха-ха! Герсон очень медленно развернулся и побрёл по тропинке, ведущей к пещерам, с достоинством и прытью черепахи. Впрочем, ему это было простительно в силу возраста и больной спины. Монстрёнок, подскакивая, будто на пружинках, поспешил за ним. Он то и дело забегал вперёд, обгонял Герсона и кружил вокруг него, как маленький спутник вокруг планеты, дожидаясь, когда же тот, наконец, нарушит молчание. — Эта история началась давным-давно, ещё во время священной войны монстров и людей. А точнее, когда она почти завершилась, — начал своё повествование старик. — То было страшное время, что бы там ни говорили твои учителя. Мы проигрывали. Конец был предрешён с самого начала. Люди были намного сильнее нас. Но мы боролись, так как у нас были причины воевать за собственное будущее. — Да… И мы проиграли, — грустно заметил Монстрёнок. Герсон, нахмурившись, строго глянул на своего попутчика, которому явно становилось скучно. Краткий курс в историю Подземелья знал каждый, даже самый нерадивый школьник, и внимать очередную лекцию малышу явно не хотелось. Старик лишь раздраженно цыкнул: — Тебе, наверное, кажется, что герой обязательно должен бить плохих парней и побеждать, чтобы называться героем? — Йоу, конечно! — встрепенулся Монстрёнок, когда речь зашла о его излюбленной теме. — Ты не совсем прав, мой маленький друг. Мы не совсем проиграли, — пробормотал Герсон. Малыш оглядел мокрые стены и низкие своды пещеры, густую темную траву под ногами и шаткие мостки впереди, словно проверяя, что они никуда не делись. А потом вынес неутешительный вердикт. — Но мы находимся под горой Эббот! — Зато мы до сих пор живы. Ты, я и тысячи других монстров обрели здесь новый дом, — пояснил старик. — За это нужно благодарить героев. — Ты говоришь о… Молоте Справедливости и Андайн? — восторженно пискнув, разинул рот Монстрёнок, на что Герсон слегка смутился. — Нет, не только о них. Я говорю и про всех тех, кто прикрывал отступление женщин и детей к убежищу. Тех, кто поставлял им провизию. Тех, кто лечил раненых бойцов. Эти монстры тоже показали себя героями, пусть и их дела были не столь прославленными, как у служак на передовой. Монстрёнок остановился, чтобы перевести дыхание. Ноша оказалась слишком тяжёлой, но он не подавал вида, насколько ему трудно держать равновесие без рук. Каждый шаг его был преодолением себя, а каждый рывок вперёд — маленькой победой. — Йоу! Я, кажется, понимаю! — признался он, представляя, как же несладко жилось монстрам раньше, особенно по сравнению с его незначительными проблемами. — Это хорошо. Значит, ты понимаешь, что героями были и те монстры, что во время осады делились едой с соседями. И те, что после войны брали чужих детей на воспитание. И те, что обустроили наш Новый Дом под горой Эббот, — терпеливо перечислял Герсон. — Героев в Подземелье много. Даже сейчас. Ведь каждый, кто сражается обстоятельствами, не сдаётся и помогает ближнему, может называться героем. — Даже я? — изумился Монстрёнок такому неожиданному повороту событий. — Даже ты, — подтвердил старик. — Если бы не твоя поддержка, я бы до сих пор оставался на той поляне в интересной позе. Ва-ха-ха! — Но я же не сделал ничего особенного! — зачем-то запротестовал малыш. Ему показалось, что сравнивать себя с кем-то действительно великим — неправильно и нечестно. Разве можно было ставить в один ряд Андайн и какого-то ущербного ребёнка из захолустья? — Из маленьких дел постепенно складываются большие, — назидательно проговорил Герсон. — Героизм можно проявлять не только в битве. И не только силой. Сражение — это не решение всех проблем. К сожалению, эту простую истину я узнал слишком поздно. Не делай моих ошибок, малыш. Герсон надолго замолчал, хромая по мосту и раздумывая о чём-то своем. Монстрёнок не стал ему мешать и уточнять, что именно тот имел в виду. Некоторое время они брели в тишине, которую нарушал лишь шум водопадов да скрип досок под ногами. Только возле самого магазина старик вновь подал голос, проскрипев: — Вот мы и пришли. Осталось лишь разложить товар. Монстрёнок без лишних слов кое-как стащил с себя корзину, в процессе перевернув её вверх дном, а потом старательно собрал хвостом все рассыпавшиеся крабовые яблоки и водрузил их на прилавок. Герсон наблюдал за акробатическими пируэтами малыша с какой-то толикой нежности и уважения. В его взгляде не было пренебрежения или брезгливости, лишь огромная благодарность за оказанную помощь и за то, что теперь ему было хоть чем-то торговать. — Ты мне кого-то напоминаешь… — протянул он, а затем добавил мягко. — Ах, да. Мою прежнюю ученицу. Она всегда была волевой и страстной в любом деле. И она любит выкладываться по полной программе, даже в мелочах. — Йоу! Мне просто нравится быть полезным! — признался Монстрёнок и шмыгнул носом, разглядывая небогатую обстановку ларька и его некоторую захламленность. По сути Герсон торговал мусором, пусть и хорошо очищенным. Тем не менее, пыли в магазинчике собралось гораздо больше, чем того требовалось для создания особого антуража и шарма антикварной лавки. На полу тут и там лежали обрывки тетради, пустые упаковки из-под морского чая и принесенные сквозняком пожухлые цветы. Здесь явно нечасто убирались. И, судя по следам, сюда редко забредали покупатели. Монстрёнок поддел ногой какую-то этикетку, осмотрелся в поисках веника и осторожно спросил. — Мистер Герсон… Можно я буду к вам иногда заглядывать? Раз уж ваша ученица больше не приходит… — Она приходит! Просто сегодня у неё много работы, — сразу заступился за неизвестную Герсон, но потом виновато замялся. — Но я не буду против того, если ты будешь иногда забегать на огонёк — послушать истории. Молодые сейчас редко балуют своим вниманием стариков. Монстрёнок стал действовать, даже не дослушав до конца последнюю реплику собеседника. Он тут же развил бурную деятельность и начал гонять грязь из одного угла пещеры в другой, вооружившись метлой, как шпагой, с тем лишь отличием, что обычно за её рукоятку не берутся зубами. Тем не менее, ему удалось навести хоть какое-то подобие порядка, обращаясь с предметом уборки, как с настоящим оружием, делая наскоки и яростно «нападая» на мусор. Это настолько поразило Герсона, что тот даже искренне зааплодировал: — Я ещё никогда не видел, чтобы так оригинально боролись за чистоту. Даже Вошуа не справился бы лучше. Монстрёнок уронил метлу и засмущался. Ему нечасто делали комплименты, поэтому он не знал, как правильно на них реагировать. Лучшим решением для него стало шаркнуть ножкой и опустить взгляд, сделав вид, что это нормальное явление — быть центром внимания.  — Если честно, то я не люблю убираться. Но ваши слова зажгли во мне жажду справедливости! — Ну, раз справедливости, то я покажу тебе небольшой фокус, — со смехом пообещал Герсон и сделал знак рукой, чтобы ему дали место для «трюка». Он сделал глубокий вдох, прикрыл свой единственный глаз и вскинул вперёд кулак. Поначалу ничего не происходило. Но потом заклубилась магия — ярко-зелёная, под цвет кожи Герсона. В руке старика появился огромный молот, полностью состоящий из энергии. Он сверкал и переливался, как настоящее сокровище, обретшее форму чего-то смертоносного. У Монстрёнка отвисла челюсть от такого потрясающего зрелища. Его впечатление даже не подпортило то, что Герсону не хватило сил удержать собственное оружие на весу, и он опёрся на молот, как на обычную трость. — Вы… Так это вы Молот Справедливости?! А вы научите меня управлять магией? А творить всякие крутые штуки?! А сражаться? Это было бы так здорово! — восхитился Монстрёнок, подпрыгивая от нетерпения и уже представляя, как бы удивилась Андайн, если бы он ей показал что-нибудь подобное. — Всему своё время, — быстро осадил его Герсон. — Ты ещё мал для этого. Монстрёнок сразу же поник от обиды. Не в первый раз он слышал именно эту фразу, обрывавшую любые надежды на то, что произойдёт что-то интересное и захватывающее. Ему многое запрещали по причине, совсем не касающейся его возраста. И если он мог ещё подрасти, то кое-что другое ему было не исправить. — Вы так говорите потому, что у меня нет… Потому что я… другой? Недостаточно идеальный или сильный для клёвых вещей? — Это совсем не так. Просто учиться нужно поэтапно. С малого. К тому же сила не всегда может принести победу, — Герсон развеял молот из магии и устало сел в кресло. — И скажу тебе по секрету — никто из нас не идеален. — Не может быть! — опроверг громкое высказывание Монстрёнок, намереваясь защищать своего кумира до последнего вздоха. — Андайн… И вы… Такие крутые! — Посмотри на меня. Я старик, — напомнил Герсон. — На мне шрамов столько, что и не сосчитать. За века я огрубел и одряхлел до такой степени, что даже не узнать. А Андайн… Она молода и слишком вспыльчива. Ей ещё многому предстоит научиться, чтобы стать лучше. Например, ей пока не хватает милосердия… — Но зачем воину милосердие? — возмутился Монстрёнок. — Разве оно хоть что-нибудь даёт? — Представь себе — да. Добротой можно добиться многого, — многозначительно сказал Герсон, раскуривая трубку. — Чего же? — не отставал малыш. Его настолько захватил рассказ, что он почти не обращал внимания на то, что творилось за пределами магазинчика, и потому не расслышал знакомого бряцания доспехов среди обычного шума Вотерфолла. А тем временем металлический грохот нарастал, приближался с каждой минутой, становясь всё громче и явственней, превращаясь в монотонный гул. — Курсов магии, — пояснил Герсон, хитро прищурившись и пуская кольца дыма. — Считай, что ты почти получил моё согласие на своё специальное обучение. И гораздо быстрее, чем этого когда-то добилась сама Андайн. А вот, кстати, и она. Легка на помине. Монстрёнок даже потерял дар речи от такой неожиданной новости. Она обрушилась на него подобно обвалу и погребла под собой лавиной вопросов, типа: «Неужели это со мной происходит? Я точно не сплю?» Но Андайн ему не приснилась и не привиделась. Она действительно появилась на пороге неприметной лавки, сняла с головы свой устрашающий шлем и вошла в тесную пещеру, словно в какой-то храм. Герсон встретил её легким кивком головы, будто старого друга. Сама же великая воительница поклонилась ему в пояс, прежде чем начать разговор, который явно не предназначался для посторонних ушей: — Герсон, мне срочно нужен твой совет! Человек… — Андайн, потише, — перебил её старик, указывая трубкой на старавшегося быть незаметным Монстрёнка. — У нас гости. — Но, человек… Его захват очень важен! — возмутилась Андайн, сверкая глазом и бессильно сжав кулаки. Ей явно не терпелось вывалить всю информацию на наставника, получить прямой ответ и нестись обратно на поле боя. В её планы не входило близкое знакомство с Монстрёнком, которому было очень не по себе. — Важно и то, что прямо перед тобой. Остановись. Посмотри внимательнее вокруг, — тихо и спокойно изрёк Герсон. — Сейчас здесь находится твой большой фанат. Ты должна быть для него примером. — Но на это совсем нет времени! — простонала воительница. — Время есть всегда. У меня же было. Ва-ха-ха! Будь терпимей. Не забывай, ради кого и чего ты борешься, — дал заключение старик, всем своим видом показывая, что на этом его миссия завершена. Для пущей важности он раскрыл газету и спрятался за ней. Очень скоро из кресла послышался храп. Андайн уставилась на Монстрёнка, а тот попытался слиться с ближайшей стенкой. С одной стороны, ему безумно льстило то, что кумир обратила на него внимание, но с другой — его пугало решительное выражение лица воительницы. — Ну что, малёк? — осведомилась Андайн. — Это правда, что ты мой большой фанат? Монстрёнок выдавил глухое: «Ага!» и замолк. Воительница поскребла в затылке и покосилась на старика. — Я видела, как ты за мной наблюдал и тренировался. А одна птичка напела, что ты позаботился о Герсоне. Ты молодец! — распалилась Андайн. Складывалось такое впечатление, что наставления, которые она давала малышу, касались не только его одного. — Оставайся таким же решительным! Не смей сдаваться, слышишь?! А если взялся за дело, то доводи до конца! Последовало ещё одно придушенное: «Ага». Андайн вмиг поскучнела. — Дуй домой. Тебя там наверняка заждались. Сильная ладонь опустилась на плечо Монстрёнка, возможно, чтобы задать ему ускорение из магазина. Малыш не выдержал и прижался к Андайн в яростной попытке хотя бы отчасти показать, насколько он предан и крепко привязан к ней как к кумиру. Он не мог подарить объятия. Но ему не требовались слова, чтобы поделиться эмоциями. Ему не нужны были руки, чтобы выразить всё, что скопилось на душе — уважение и восхищение, желание быть нужным и полезным. Да, пусть пока что он мал и неумел, неуклюж и неопытен, но это можно было исправить трудом и упорством. Именно это он пытался сказать одним лишь простым жестом, в котором чувствовалась непоколебимая вера в свои силы, ведь Монстрёнок действительно старался работать над собой каждый день, чтобы стать лучше. И, видимо, Андайн это поняла, ощутила, даже сквозь панцирь доспехов и напускную грубоватость. Она не стала отталкивать от себя малыша и разбивать его сердце своей холодностью. Невидимый лёд треснул. — Ты очень славный, — немного неловко и виновато сказала Андайн, а потом наклонилась, чтобы потрепать малыша по голове.– Я буду биться за тебя насмерть, если понадобится. — Но ведь не понадобится? Типа, ты же всегда выигрываешь сражения! Йоу! — на всякий случай осведомился Монстрёнок. — Всегда! — твердо пообещала Андайн и добавила с улыбкой. — А теперь беги, Быстрые Ноги… Но обязательно возвращайся. И он побежал. Великая сила стучала как второе сердце, подбрасывая Монстрёнка над землей. Доски моста ловили его и отталкивали, будто резиновые. Монстрёнок вопил и визжал от счастья, приплясывая на ходу и обещая самому себе больше никогда не мыть плечо, до которого совсем недавно дотрагивалась Андайн. Он знал, что теперь всё изменится, ведь у него появилась благородная цель и наставник. Его надежда окрепла. И больше не проскальзывало ни одной мысли о том, что он чего-то не может или не умеет. Всё Подземелье было у его ног. А что до остального… Зачем ему нужны были руки, когда имелось нечто более важное? Упорство и отвага — две вещи, которые заставляли идти вперёд. А ещё мечта и доброе сердце, направлявшее по нужному пути.
По желанию автора, комментировать могут только зарегистрированные пользователи.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.