***
у чону всегда бывает так, будто всё идёт по пизде, и он падает в пучину, из которой не выбраться и остаётся только падать. именно в такие моменты люди совершают необдуманные поступки, присущие, наверное, каждому. — кожа и кости, смотреть противно. — одногруппники проходят мимо, больно задевая плечом и толкая в стену худющий призрак на длинных ногах и в мешковатой толстовке. — куда вы собрались, суки? — на горизонте появляется двое парней, по агрессивному виду которых, можно понять, что «переходить дорогу» им не стоит. — воу, тебе нравится ебать труп? — один из парней неудачно “перешедший дорогу” становится прижатым головой об стену, а другие ретируются так быстро, как только могут. — хён, всё хорошо? — младший, лукас, садится рядом с чону, сползшему по стене вниз, обнимая за плечи. — где вы, блять, были? — ким срывается на крик и убирает чужие руки с себя. он встаёт и пытается уйти, но другой парень перегораживает ему путь. — тэён, пусти! — чону оказывается прижат к стене и заткнут рукой у горла. — ты же знаешь, где мы были, да? — он не отпускает руку, даже когда тот начинает задыхаться и пытаться вырваться. — я спросил, ты знаешь, где мы были? — тэён повторяет и повторяет, так и не отпуская, в глазах начинает темнеть, а тело обмякать. именно в тот момент юкхей убирает руку старшего хёна и осторожно берет чону. — сукин сын, ты что вытворяешь? — лукас не кричит, он шипит на тэёна, а ким мутным взглядом видит, видит неровные ореолы засосов на шее юкхея, укусы и следы чужих рук, которые по-другому не любят, только так и никак иначе. — отвезите меня домой. — ему настолько плохо, что он не помнит, кто сидел с ним рядом на заднем сидении машины, а кто её вел и, если честно, глубоко насрать, кто снял с него одежду и уложил в кровать, касаясь холодными руками по губам и целуя в висок, будто извиняясь. ведь они такие разные. юкхей, он только для него юкхей, мягкий и надежный, такой до невозможности добрый и наивный, готовый покупать чону любое мороженое и в любых количествах. чону не помнит, как нашёл его, потому что их собрал тэён. у него холодные руки с длинными пальцами, острые черты лица и оскал. тэён больно бьёт и кусает до крови, высасывая всё хорошее, как грёбанный вампир кровь, или как дементор – счастье. лучше бы его не существовало? нет. тогда бы не было тех ночей, когда единственный, к кому ты можешь прижаться – самый холодный человек на свете обжигает сильнее кипятка и целует настолько сладко, что чону бы отдал всё мороженое мира за это. он зализывает раны, потому что сам их наносит.***
— самая ужасная вещь во всем этом, — начинает тэён тихо, — что мне придётся уехать на какое-то время. — нет, не оставляй нас. — чону сидит прижавшись к тэену, находящемуся напротив лукаса, который устало глотает очередную чашку кофе. — на сколько? — лукас спрашивает прямо, и смотрит на чону, такого разбитого и помятого, искусанного, сожжённого, но всё равно лоснящегося. рука тэёна больно сжимает запястье, но ким не обращает внимания, потому что он сам не готов отпустить. — пару месяцев. — также сухо отвечает тэён, отпуская. — я вернусь, вы даже не заметите, что меня не будет. — он поворачивает голову и целует чону с напором, силой, и так неаккуратно кусая, что лукас не выддерживает и тянется сам, ведь они оба соврут, если скажут, что это не самые желанные укусы в мире. чону только смотрит, и что-то в его мире горит, пылает, языки лукаса и тэена сплетаются, словно оголяются провода, и старший кладёт младшего на стол, тот всё-таки сопротивляется, а чону всё смотрит. в этом их проблема, смотреть, но не видеть, это же так называется? под руками тэёна они могут бесконечно гореть и сгорать, но восстать из пепла для них равносильно новой смерти, и они готовы умирать раз за разом, но самым животным в них остаётся то, что каждый хочет увидеть, как снова и снова, с новой силой будут убивать другого.***
это было мокрое и серое утро, тэёна уже не было в их квартире, ведь он никогда не прощается. чай чону был каким-то неприятно обжигающим, а кофе в кружке юкхея давно остыл. — а он не написал, когда приедет? — чону включает мобильник проверить, хотя знает, что там нет новых сообщений. — хочешь мороженого? — у юкхея все проблемы решаются одинаково, и не то чтобы это не действовало. — хён, почему ты так его любишь? — юкхей, в мокрой куртке, стоит в дверях, пока чону забирает пакет, осознание, про что или кого именно спросил лукас, так и не приходит. хён стягивает с младшего куртку, касаясь руками оголенных, горячих, несмотря на ветер за окном, частей тела. юкхей такой же сладкий как мороженое, такой приторный-приторный, но таяющий, тэён же безумно холодный и терпко-горький со своими крошащими кости поцелуями и прикосновениями. чону просто любит мороженое. чем же не прекрасное мороженое из двух ингредиентов, коими являются настоящие люди?