Мой разум смертельно болен
— Сынок, пора спать. — Да, мам, сейчас, — сказал Бьякуран, не отвлекаясь от игры в приставку. Личный коттеджный дом около небольшого озера освещала луна. Небо, чистое и ясное, было усыпано маленькими, недосягаемыми звёздами. Мальчишка отключил приставку и завесил шторы, но свет все равно проходил через лёгкий, полупрозрачный тюль. Он лёг в свою постель, но сон всё не шёл. Бьякуран ворочался, скидывал одеяло, рассматривал дорогие игрушки. Непослушные волосы лезли на лицо, и ему приходилось часто смахивать их или по-детски пытаться сдуть. Он испытывал какой-то незнакомый уют. Или, возможно, вполне знакомый, но давно забытый, не понимал, почему эти чувства были ему непривычны. Всё, как было всегда: Бьякуран вернулся из школы, няня покормила его, а вечером с работы вернулись родители. За ужином они поговорили, отец похвалил его за очередную пятёрку в школе, и после ужина Бьякуран ушёл играть. А сейчас лежал в своей постели, мечтал о завтрашнем дне, ведь завтра выходной, и мама обещала испечь пирог.И я ненавидел человека, который сидел внутри меня
Бьякуран зажмурился. В его глазах помутнело. Он слышал чужой смех, пробирающий до дрожи. Ему стало страшно, а потом он открыл глаза. — Тупой сон, — он развернулся, стараясь отвлечься. Но мальчишка не успел закрыть глаза. На кухне кто-то истошно закричал, и в этот раз ему не показалось. Он знал, что это голос его матери. Это было не сном. Бьякуран вскочил со своей постели и побежал вниз. Чьи-то голоса доносились из кухни. Бьякуран вдруг почувствовал ужас. Его ноги онемели и подкосились. Он будто знал, что именно это и должно было произойти. Чувство тревоги охватило его. Остановившись у приоткрытой двери, он увидел чьи-то тени. Бьякуран дрожал. В школе его не научили, что делать в таких ситуациях. Он осторожно подошёл поближе, стараясь не издавать никаких звуков, и заглянул через щель получше. На полу возле кухонного стола лежала отрубленная голова его матери. Зрачки были закатаны, а светлые волосы испачканы кровью. Бьякуран зажал рот рукой, подавляя свой крик. Он тяжело дышал и не мог остановить поток своих слез. Его сразу услышали. Дверь открылась, и перед ним появились трое мужчин. Их лица были закрыты уродливыми, испачканными масками. Бьякуран застыл, стараясь подавить внутреннюю дрожь. — У Джессо есть сын? — Хрен его знает. — Выкинем где-нибудь по дороге. Их голоса, прокуренные и грубые, вызывали у Бьякурана панику. Единственное, что удавалось ему сделать — это добежать до стола и схватить нож. Никто не ожидал, что мальчик бросится в сторону трупов, но когда он сжал своей маленькой ладонью большую рукоятку, все стало ясно. — Мелкий, положи нож, — грубо сказал один из мужчин в маске. Бьякуран дрожал. Дрожал и чувствовал на полу кровь своими босыми ногами. Но пути назад уже не было. Главное — не поворачивать голову в сторону, чтобы не видеть разорванные в мясо трупы. Мужчина медленно подошёл к нему и наклонился. — Мелкая дрянь, брось! Бьякуран смотрел ему в глаза. Он не мог говорить, потому что чувствовал, как дрожали его губы, как он все ещё захлебывался слезами. Но, несмотря на это, он смотрел на убийцу своих родителей, даже не думая отвести взгляд. А потом взмахнул рукой и… Маска слетела. Лезвие ножа прошлось от скулы до брови. Мужчина вскрикнул, ударил Бьякурана по руке и отошёл от него. Уродливое лицо мужчины стало ещё отвратительное вместе с огромной кровоточащей раной. Бьякурана сразу же схватили. Он вырывался, но это было бесполезно. Лицо мальчишки было искажено не только скорбью, но и нескончаемой злостью. — Такая же сучка, как и отец, — прошипел мужчина, вытирая полотенцем рану. — Ничего, сейчас ты у меня получишь. Бьякуран замер. Он перестал вырываться и плотно сжал губы, открыв глаза. Для него стало ясным: хуже уже не будет. Мужчина забрал с пола нож и подошёл к нему, крепко схватив за подбородок. Он прислонил острие прямо к щеке чуть ниже глаза. — А теперь кричи, — и с этими словами он вонзил нож, начиная делать разрез. У Бьякурана помутнело в глазах, в ушах стоял звон. Образы начали меняться, обстановка разрушалась, цвета смешивались, он почувствовал, что за все это время потерял связь с реальностью. А потом послышался смех. Он вспомнил, чей это голос. — Ку-фу-фу! — сжимая его подбородок, напротив него стоял Рокудо Мукуро. Они стояли на крыше полуразрушенного здания. Вместо его детской комнаты — высокое небо и простор. Вместо убийцы — иллюзионист с трезубцем в свободной руке. — Чёртовы иллюзии, — Бьякуран быстро расправил крылья и взмыл вверх. Рассудком ещё не пришёл в себя. — Откуда… откуда ты узнал? Бьякуран все ещё чувствовал себя ребёнком. Чувства — единственное, что не изменилось. Он так и остался маленьким и напуганным, не в состоянии контролировать эмоции, он не мог не поддаваться этой иллюзии. В его голове всплыли свежие образы из детства. Он почти забыл. Мукуро даже не дернулся. Он стоял на крыше, мягко улыбаясь. — Я долго искал способы победить тебя. Ты говорил, что всевластен, — Мукуро поднял голову, чтобы посмотреть Бьякурану в глаза, — но у кого власть сейчас?