Нет никакой тьмы

      — Что это?       Короткие белые полосы покрывают его плечи; более длинные и извилистые пересекают ключицы, прячутся за краем борцовки.       Взгляд Рей не отрывается от них слишком долго. Она невесомо касается их кончиками пальцев; и отчего-то это мучительно стыдно.       Там, где она выросла, с болью предпочитали не сталкиваться. Чем могла боль считаться на Джакку?.. Не более чем сигналом об опасности, который утихал, как только её удавалось избежать — или, напротив, сдаться и уйти в небытие. Середины между этими крайностями в суровом пустынном краю не знали.       «Ей не понять», — вздыхает про себя Бен.       Да: именно Бен Соло.       Им он был всегда, так или иначе. И пора прекратить эти мучительные попытки уйти от себя самого.       От него всё ещё ждут ответа. Приходится объяснять то, что до конца не ясно даже самому.       — Я… Это такой способ усмирить боль, Рей. Поставить её себе на службу.       — Как это? — тихо, не сразу спрашивает она; и в её глазах видна искренняя жажда понять его.       «А ведь на меня никто никогда так не смотрел», — успевает он отметить, прежде чем в сознании вспыхивает неожиданный ответ на серьёзный, наивный вопрос.       — Лучше тебе не знать.       Да, он прав. Лучше не знать, каково это — быть вечно в пропасти между победой и поражением, с неизбывной болью на сердце. Её источник слишком далеко в прошлом, чтобы с ним было можно справиться; её мощь слишком мала, чтобы поглотить его без остатка и уничтожить.       Ни убивая других, ни истязая себя, он — зловещий Кайло Рен, тёмный принц, внук Избранного! — так и не смог найти ключа к природе своих страданий. Под силу ли Рей хотя бы просто понять его сейчас?       Но она не сдаётся. Её не пугает бездна неизвестности.       И, волею Силы, в один миг его память — вся, как есть, без прикрас — открывается Рей.       Она видит его истерзанные плечи, будто сама находилась в его теле вместо него. Чувствует, как пусто и глухо было чудовищу в маске, когда в визорах отражалось остывшее пепелище. И по мере того, как она принимает в себя его вечную боль и тоску, — ему самому открывается то, что она давно хотела похоронить в себе без возврата.       Надежда. Угасающая с каждым днём надежда. И — боль. Удивительно схожая с той, что терзала его самого.       — Рей, — выдыхает он, чувствуя, что вот-вот лишится сознания и рассудка. — Прости меня…

***

      Её уже не будет рядом в Силе, когда он очнётся. Останется лишь лёгкая прохлада на коже от прикосновений.       — Рей…       Она спустилась за ним в самую бездну — туда, куда даже сам он не мог проникнуть один. Теперь они вместе на одной стороне; она — на его стороне. Значит, больше нет смысла ожесточённо делить свой мир на тьму и свет. Нет смысла продолжать войну, если можно просто дышать и жить.       И Бен Соло теперь знает — зачем.       — Никуда тебя не отпущу, — скажет он, когда наконец сможет её найти.       И повторит вновь — почти то же, но уже совсем иначе:       — Никогда не брошу…