Оборванец

Тарк вошел в огромный дом, вдохнул ужасно спертый воздух и остановился — привыкшему к открытым пространствам орку нужно было побороть инстинктивное желание развернуться и дать деру. — Чо встал? Топай! — раздался сзади раздраженный голос орчихи, и Тарк почувствовал сильный толчок руками в свою голую спину. В орочьем обществе подобная грубость — обычное дело, и любой другой бы просто нагрубил в ответ, но Тарк был не в том положении, ему пришлось молча проглотить оскорбление и пройти вглубь зала. Внутри было очень просторно и, по орочьим меркам, невероятно богато. Множество шкур животных на полу и стенах, большая жаровня в середине, которая и стала причиной невыносимой духоты, а напротив входа огромное кресло, украшенное костями, черепами, бивнями и накрытое еще одной шкурой, — трон самого Громмаша Адского Крика. Рядом с троном был расположен стол, обтянутый кожей, на которой углем была вырисована карта. У стола, спиной ко входу, стоял сам Вождь, рядом еще двое орков, которых Тарк прежде никогда не видел. Все трое что-то оживленно обсуждали и даже не обратили внимания на вторжение посторонних. Гость не осмелился их прерывать и воспользовался паузой, чтобы получше их рассмотреть. Двое незнакомых орков были одеты примерно так же, как и все в поселении. Штаны из кожи, ботинки из того же материала, на плечах одного была черная шкура, кажется, волка, второй же щеголял голым торсом и носил ожерелье из зубов на шее. Видимо, оба охотники и, судя по трофеям на них, достаточно опытные. Громмаш же совсем не изменился с прошлого раза, когда Тарк его видел. Массивные сапоги с металлическими вставками, потрепанные жизнью штаны с кучей заплаток и швов, пояс с лицевой частью черепа в качестве украшения. На правом плече щиток из железа с подкладкой из меха, ремень от которого опоясывал торс по диагонали. Только пышная черная шевелюра показалась Тарку чуть-чуть посеревшей. Сколько же времени прошло с их прошлой встречи? Пять лет? Десять? — Вождь! — прервал паузу все тот же мерзкий голос орчихи, сопровождавшей Тарка, — Прости, что отвлекаю, но это может быть важно. Троица у стола синхронно перевела взгляды на вход — точно, сработали охотничьи рефлексы. Вождь молча кивнул. — Я несла дозор на башне у ворот, когда этот… — орчиха вновь грубо толкнула Тарка в спину, отчего тот машинально сделал шаг вперед. — …приперся прямо к воротам. Сказал, что хочет говорить с Вождем. У этого оборванца был нож, я забрала. Большей опасности он не представляет. Вождь пристально осмотрел «оборванца» — действительно, едва ли он представлял какую-то угрозу даже с ножом. Из одежды на Тарке была только набедренная повязка, а практически полностью открытое тело выглядело странно и немного болезненно. Расовая предрасположенность к развитой мускулатуре наложилась на недоедание, отчего он был не худым, но очень сухим — кожа очень плотно обтягивала мышцы, прорисовывая рельеф. Было видно каждую связку и жилку, особенно когда нервничающий орк пытался вдохнуть широкой грудью побольше затхлого воздуха. И грязь, очень много грязи — её было заметно, даже несмотря на коричневую кожу и слабое освещение. Вид Тарка заставил Громмаша ухмыльнуться. — Верни ему нож и возвращайся на пост, — провозгласил Вождь. Орчиха без промедления вытащила оружие из-за пояса, протянула «оборванцу» рукояткой вперед, а после развернулась и ушла. В доме осталось четверо. — Меня зовут Тарк, я был… — начал было оборванец, но Громмаш остановил его, подняв руку. — Я не давал тебе права говорить, — отрезал вождь, — ты пришел ко мне с оружием. Это можно расценить как покушение и убить тебя прямо здесь. Назови хоть одну причину не делать этого? — Я могу говорить? — понимая, как важно первое впечатление, Тарк боялся разгневать Вождя. — А ты покорный. Мне это нравится, — улыбнулся Адский Крик, — говори, я позволяю. — Много лет назад, когда я еще был ребенком, ты изгнал меня из клана. Ты сказал, что я слаб и мне нужно стать сильным или умереть, а после дал мне еды в дорогу и этот самый нож, — Тарк двинулся вперед, чтобы передать орудие, но стоящие позади Вождя орки тут же среагировали, шагнули вперед, сжали кулаки и приготовились побежать наперерез, чтобы предупредить опасность. Осознав ошибку, Тарк спрятал кинжал за пояс и показал защитникам пустые ладони, — сегодня я пришел, чтобы доказать тебе и клану, что я закалился подобно стали, из которой выкован этот клинок, и способен стать достойным воином Песни Войны. Я переживал зимы, спасался от непогоды, день ото дня поил этот нож кровью животных и не только. Я готов к любым испытаниям, Вождь. Повисла пауза. Громмаш пристально рассматривал оборванца, оборванец же хотел и позой и взглядом показать, что он готов бросить вызов самим богам, но доля неуверенности была как ложка дегтя, портившая всю картину на корню. Адский Крик снова ухмыльнулся. — Обряд принятия в клан бывает… болезненным, — начал было Громмаш, но Тарк, только услышав слово «принятие», в нетерпении перебил его. — Я готов на все. Вождь не торопясь пошел к трону, но почему-то не стал садиться. Вместо этого он расстегнул пояс и повесил его на подлокотник. — Подойди к столу, изгнанник. Сними с себя всю одежду и оставь ее на столе. Там же оставь нож. — Зачем? — испуганно спросил Тарк — Для клана ты умер, когда пересек границу деревни. Теперь ты должен родиться заново. Видел когда-нибудь, чтобы кто-то рождался в одежде? — Вождь тем временем уже снял с себя обувь, — Гурташ, Угрут, — обратился он к оркам, так и оставшимся у стола в растерянности. — Вы тоже раздевайтесь, поможете с обрядом, — те молча кивнули и принялись снимать одежду. Тарк покинул общину очень молодым. Даже до того, как успел вкусить любви. Происходящее теперь в доме казалось странным — четверо мужчин раздеваются ради обряда, который «бывает болезненным». Нормально ли это? Тарк посмотрел на двоих, которых Громмаш назвал по именам — те без особого стеснения оголяли тело. Стали бы они это делать, если не доверяли Вождю? Вождь всегда знает, как правильно. Так воспитывают всех орков. И даже когда Вождь отлучил его от родителей и отправил одного навстречу судьбе, Тарк скорей был готов поверить в собственную ненормальность, чем в ошибку Громмаша. Адский Крик же тем временем снял штаны и аккуратно складывал их на троне, повернувшись к остальным спиной. Десятки лет тяжёлой орочьей жизни и сотни битв с двуручным топором в руках изваяли монстра из мышц. Широкая спина, переходящая в округлые упругие ягодицы. Мощные развитые ноги, а между ними даже со спины был заметен край свисающей мошонки. Закончив укладывать вещи, Вождь, оставшийся в одном наплечнике, который он уже давно чувствовал частью своего тела, неспешно подошел к изгнаннику почти вплотную. Их взгляды пересеклись. Когда два орка стояли лицом к лицу, была очевидна разница между ними. Вождь был на полголовы выше и заметно массивней своего сородича и мысленно наслаждался доминирующим положением. Это ощущение вызвало прилив крови к члену, но одного этого было мало. — На колени. — Что? — испуганно переспросил Тарк. — На колени перед вождем! — Громмаш переходил на повышенный тон. Тарк подчинился. Набухающий член оказался на уровне его лица. — Возьми его в рот, — продолжил командовать Адский Крик. — Зачем? — Тарк терялся все сильнее. Он боялся. Боялся точно так же, когда нарвался на стаю диких волков с пустыми руками и еле спасся, забравшись на дерево. Это страх жертвы перед хищником. Базовый инстинкт. Тарк осмотрелся, все его нутро кричало «Беги!», но двое орков обошли его с разных сторон и вряд ли дали бы уйти. Вождь тем временем терял терпение. — Для рождения новой жизни нужно семя. Мое семя. Не говори, что не знаешь, как его добыть, — потерявший терпение мускулистый зверь перешел на грозный крик. — ВОЗЬМИ. ЕГО. В РОТ. Мысли и чувства носились в голове изгнанника, смешивались, переплетались, исчезали и снова появлялись, он просто не мог понять, как относиться к происходящему. Да, он знал как добыть семя — он много раз предавался онанизму перед ночевкой в очередной пещере или просто под деревом. Но тогда он мечтал о том, что вернется в клан, найдет жену, и та будет ублажать его чресла каждый день, может даже по несколько раз, а сейчас он должен заняться этим. Изгнанник столько шел к тому, чтобы вернуться в клан, и теперь надо просто немного потерпеть. Один обряд и его жизнь снова станет нормальной. В этом же нет ничего мерзкого? У него такие же гениталии, такой же запах и, наверное, не такой уж он противный на вкус? В конце концов это просто плоть, мясо. Он же ел мясо тысячи раз, а значит клал его в рот, просто этот кусок ещё живой и продолжает увеличиваться. Набравшись уверенности, Тарк сначала вдохнул мускусный запах, затем лизнул головку и взял его примерно до половины. Двое других орков тем временем наконец смогли расслабиться. Голый оборванец с членом во рту едва ли представляет хоть какую-то угрозу — разве что откусит что-нибудь, но если Адский Крик сам без опаски позволяет ему держать в пасти нечто настолько дорогое, охотники уже не смогут с этим ничего сделать. Один из них подошел к столу и уселся рядом с наваленной кучей одежды, наблюдая за происходящим и медленно поглаживая собственный ствол. Второй же отнесся к происходящему более нейтрально и просто стоял рядом, сложив руки на груди. — Молодец. Ты правда покорный. Я люблю покорных, — Громмаш тем временем положил мощную лапищу на голову изгнанника и слегка погладил. — Возьми его глубже, не бойся. И поработай языком. Член уже принял угрожающие размеры и держать его во рту было довольно сложно, язык было попросту некуда деть, не говоря уже о том, чтобы им поработать, но Тарк уже принял решение подчиняться. Вождь сказал взять глубже, и в рвении исполнить приказ орк буквально насадил собственную голову на стержень до самого основания. Фатальная глупость. Инородный объект во рту коснулся глотки, сработал рвотный рефлекс, Тарк уперся руками в живот Громмаша и со всей силы оттолкнул от себя. Член покинул пасть, задев чувствительной плотью острые зубы, отчего Вождь издал звук, похожий одновременно на рык копытня и вой волка и со всего размаху ударил изгнанника тыльной стороной ладони по лицу. Тот упал на четвереньки и пытался откашляться — изо рта сочилась накопившаяся слюна, оба охотника в это время не удержались и буквально заржали в голос, чем Вождь был явно уязвлен. Без лишних слов Громмаш схватил Тарка за волосы и, игнорируя крик протеста, потащил к столу. Сидевший там охотник еле успел отскочить, чтобы не быть снесенным взбешенным зверем. Свободной рукой вождь смахнул со стола все шмотье, потянув за волосы вниз, поставил изгнанника на колени, а после лицом прижал к карте. — Вождь, ты же его просто порвешь, он неопытный совсем, — один из охотников попытался сгладить ситуацию, понимая к чему идет дело, Вождя начала накрывать еще одна волна гнева, казалось, его глаза вот-вот покраснеют, но посмотрев сначала на охотника, потом на полулежащего на столе Тарка он смог вернуть контроль над собой и выдохнул. Оборванца же просто парализовало от испуга, он перестал кричать, не двигался и просто ждал, когда все закончится, но все только начиналось. — Обряд принятия в клан бывает болезненным, — повторил Вождь свои слова, — Гурташ, прижми его справа, Угрут — слева. А ты, как там тебя, постарайся расслабиться, сначала будет неприятно, потом привыкнешь и может даже понравится. Тарк просто не понимал, о чем идет речь. Не имея опыта половой жизни в принципе, и имея только общие представления о процессе, он даже не представлял, зачем его поставили в такую позу и как двое мужчин могут иметь сексуальную связь. Но доверие Вождю, которое заставляло его быть податливым, сменилось на страх перед огромным зверем, который вовсе сделал из Тарка безвольную игрушку. И Вождь был готов этим воспользоваться. Позади послышался звук плевка и орк почувствовал прикосновение к анусу чего-то твердого и влажного. Бедолага задергался в агонии, но охотники крепко держали его за руки и прижимали грудь к столу так, что еле удавалось дышать. Громмаш тем временем усилил напор и начал медленно, но неудержимо проникать внутрь. Дюйм за дюймом Громмаш таранил сопротивляющуюся плоть, а истязаемый, прижатый щекой к карте, начал едва слышно выть. Не от боли — она была сильной, но терпимой. Сам факт того, что его используют так грубо и грязно уничтожал его гордость изнутри. Вождь тем временем вошел до самого основания и остановился — давал жертве свыкнуться с его размером — Тарк все еще был напряжен и буквально пытался выдавить из себя член. У Громмаша бы хватило сил разработать анус и без согласия его обладателя, но по мере ускорения это превратилось бы в кровавое месиво. Да, Вождь, как ему и положено возьмет то, что хочет, но превращать это в пытку он не хотел. Он жестом отогнал охотников и тут же положил на лопатку Тарка собственную руку, но не стал давить. Вместо этого грубая шершавая ладонь двинулась вдоль напряженных мышц по позвоночнику, затем к пояснице и ниже. Добравшись до ягодицы Громмаш сжал ее что есть сил, но тут же ослабил хватку, и несколько раз повторил. Затем к одной руке присоединилась вторая и вот суровый на вид, огромный, покрытый шрамами, накачанный орк, заботливо массировал зад своему партнеру. И это возымело действие — просто взять и расслабиться по-прежнему было сложно, но оборванец сконцентрировался на этом жесте и ощущениях от него и немного успокоился. — Я же сказал тебе, расслабься, — произнес Вождь, нагнувшись ближе к партнеру, — Обряд скоро будет завершен. Ты пришел сюда, ты этого хотел, ты сам можешь облегчить свою боль, просто доверься. Громмаш убрал руки, выпрямился и начал выводить член, но едва только показалась головка, надавил опять. Затем снова и снова. Вождь начал набирать темп и теперь мог сосредоточиться только на собственном удовольствии. От духоты он открыл пасть — кислорода не хватало, бугрящиеся мышцы покрылись каплями пота, из горла раздавались утробные стоны в такт движениям. Страшный зверь сменился зверем возбужденным и неизвестно, какой из них опасней. Охотники тем временем сидели каждый со своей стороны от совокупляющихся и без особого стеснения самозабвенно мастурбировали. Комната наполнялась запахами секса и пота, звуки шлепков мошонки усиливались вместе со стонами и скоростью фрикций, старый стол, раньше еле выдерживающий собственный вес, предательски скрипел и шатался под напором зверя, и в конце концов крышка сорвалась с единственной опоры с характерным «чпок» то ли от ломающегося дерева, то ли от резко вышедшего из заднего прохода мокрого члена, повалилась на пол вместе с тремя орками на ней. Упавшие орки едва успели сгруппироваться и сплелись в груду возбужденного коричневого мяса, распластавшуюся на полу. Только теперь Тарк перевернулся на спину и его эрекция выдала страшную тайну — ему нравилось. Громмаш был прав во всем, «Сначала будет больно, потом привыкнешь и может понравится». У Вождя же все это нелепое зрелище вызвало единственную эмоцию — зверь засмеялся. Он просто стоял обнаженный, со стоящим колом членом, и раскаты хохота сотрясали его широкую грудь. Поняв глупость ситуации, над ней засмеялись и двое охотников, а после засмеялся и сам Тарк. Теперь он действительно расслаблен. За прошедший час он прошел огромный путь от неуверенности в собственной судьбе, когда пересек вход в дом, через парализующий страх и боль, когда его силой прижали к столу, к удовольствию, которым Тарка награждало каждое движение члена в собственном заду. — Обряд не закончен, — сказал Вождь, не скрывая улыбки, жестом приказал оркам встать и обратился к Тарку в обычном приказном тоне, в котором впрочем были какие-то новые нотки… нежности? — положи Гурташу и Угурту руки на плечи и держись. Тарк послушно выполнил команду, Громмаш подошел к нему, наклонился и взял в руки его лодыжки, охотники поддержали корпус Тарка и расположили его зад на уровне паха Громмаша, и наконец Вождь перехватил ноги, чтобы плотно прижать их в подмышках и освободить собственные руки. Одной из них он схватил Тарка за зад, другой же направил туда собственный фаллос, и двое снова воссоединились. Вождь вошел почти без труда и тут же начал раскачиваться. Теперь наконец-то удовольствие от происходящего получали все, и вот откуда-то изнутри Тарка тоже раздался первый стон. Вождь задал очень быстрый ритм, но оборванцу это больше не причиняло дискомфорт. Только очень странное ощущение непохоже ни на что из того, что он испытывал когда-либо. И, кажется, это было приятно. Настолько, что через несколько минут трое орков, удерживающих Тарка на весу заметили, что тот начал подмахивать задом навстречу члену, таранящему его изнутри. Это был предел. Громмаш не мог, да и не хотел больше сдерживаться, все его мышцы напряглись, он разогнался так, что охотникам было сложно устоять на месте, его яйца бились о зад Тарка с невероятной силой и частотой, но зверь в исступлении не чувствовал от этого боли, а затем резко остановился и с диким рыком излился внутрь партнера. После, не выходя из него, ладонью обхватил его все еще жаждущий ласки ствол и принялся водить вверх-вниз. Тарку понадобилось не больше десятка подобных движений, и когда член начал сокращаться, Вождь закрыл двумя пальцами самый кончик, чтобы брызнувшее семя не попало ему на лицо, а после отправил эти пальцы Тарку в открытый рот. — Тебе понравилось? — Спросил Громмаш. Тарк занятый облизыванием собственной спермы лишь выдал «угум», и любовники разъединились. Громмаш отпустил свою игрушку, ушел к трону и, решив пока не одеваться, мокрый, голый и со сбившимся дыханием занял привычное место. Оборванец же опустился на ноги, но почувствовал в них сильную слабость и решил пока не отпускать охотников, продолжая опираться на их мощные плечи. — Обряд закончен? Я снова часть Песни Войны? — уверенный в своем успехе, Тарк не скрывал улыбки. Все закончилось. Он пережил столько… странного, но теперь это позади. Вождь сказал, что для обряда нужно его семя, и это семя сейчас теплится глубоко внутри него. — Конечно нет, — отрезал Вождь. — ЧТО? — Тарк посмотрел на держащих его охотников, ожидая поддержки, но лица тех сохраняли нейтралитет, — Я же прошел обряд! — Прошел. И это плохо. Каждый вернувшийся из изгнания проходит подобное испытание. Я проверяю их дух и ценность их чести. Каждому из них я даю возможность остановить обряд. Рядом с тобой все это время лежал твой собственный нож, но ты даже не попытался к нему дернуться. Настоящие воины пытаются напасть на меня, укусить, придушить или ударить. Те кто послабее, но все же достойны остаться — добираются до конца обряда сохраняя собственную ненависть ко мне и, будучи вынужденными делать то, что доставляло им боль, смотрели на меня как на последнюю мразь и были правы. Они принесли в жертву честь, но сохранили дух. А есть такие как ты. Которые убеждают себя, что нужно просто подстроиться, подставить свой зад чтобы получить то, что они хотят. Это не имеет ничего общего с бытностью воином. — Но ты сказал, что тебе нравятся покорные… –…шлюхи. Мне нравятся покорные шлюхи. Но я не готов кормить их за счет клана, только чтобы они прыгали на моем члене. Гурташ, Угурт, выведите эту шкуру из деревни и скажите дозорным, чтобы убили его на месте если еще раз увидят. — Вождь, — начал было один из охотников, до сих пор ощущающий вес слабого тела на своих плечах, — разреши… — Делайте, что хотите, — перебил его Громмаш, не нужно было слов чтобы понять, чего сейчас жаждут эти двое. Тарк посмотрел вниз, члены обоих охотников стояли колом, сочились прекумом и подрагивали…