***
От этого резкого движения Сергей проснулся. Сердце его бешено колотилось, тело словно онемело, оцепенев от пережитого во сне испуга. Он поднялся с кровати и несколько раз прошелся по комнате, чтобы успокоить сердце и восстановить кровообращение. Потом пошел на кухню и жадно выпил три стакана воды, прямо из-под крана. Смыв под душем липкий холодный пот, покрывавший его кожу несмотря на жару, Сергей постепенно начал успокаиваться. — Приснится же такое, — ухмыльнулся он. Надев форму, он прицепил к поясу резиновую дубинку и проверил уровень заряда в электрошокере. Нужно было поторопиться — ребята на патрульной машине будут ждать его на углу через четверть часа. — Привет, чуваки, — он обменялся рукопожатиями с парнями, сидевшими рядом на скамейке, и кивнул остальным. — Что у нас сегодня? — Едем на площадь, к мэрии, там ожидается несанкционированный митинг. Опять пидорасы бунтуют. Сидели бы тихонько и не высовывались, так нет. Права им подавай, надо же! — сержант сплюнул сквозь зубы. Над просыпающимся городом, умытым свежим утренним дождем, волшебным мостом расцветала радуга.Часть 1
22 марта 2013 г. в 23:23
Ночь Сергей провел в заброшенном коллекторе на окраине города. Теперь, когда его изображение внесено в базу голограмм особо опасных нарушителей норм морали и нравственности, лучше было не показываться в людных местах.
Конечная станция монорельсовой дороги располагалась далеко за чертой полиса, когда-то здесь был завод по переработке мусора, но его закрыли, как и многие предприятия за последние полвека, когда численность населения Земли окончательно стабилизировалась.
Он сел в пустой вагон и закрыл глаза.
Вскоре равномерное жужжание мотора убаюкало его, но ненадолго — на следующей станции в вагон ввалилась шумная компания. По виду — обычные молодые парни: пестрые экстравагантные шмотки, тщательно уложенные волосы, ярко подведенные глаза. Двое из них отделились от общей группы, усевшись почти напротив Сергея, и стали неторопливо и со вкусом целоваться, остальные устроились в сторонке, по очереди отхлебывая из пластиковой фляжки.
«У меня есть еще немного денег, нужно купить продукты в каком-нибудь дешевом супермаркете на окраине, где поменьше видеокамер и нет продавцов-людей, а только автоматы. Потом отойти как можно дальше за черту города, сесть на проходящий транспорт — и рвать когти отсюда. Говорят, на окраинах империи легко затеряться, люди живут не так скученно и меньше интересуются делами друг друга».
Сергей попытался представить перед глазами карту местности, продумывая оптимальный маршрут, но те двое все больше мешали ему сосредоточиться. От полушутливых нежных поцелуев они постепенно переходили к все более страстным и откровенным ласкам. Остальные делали вид, что не обращают внимания, но исподтишка косились на парочку с явным интересом. Сергей подумал, что все они наверняка уже не раз перетрахались друг с другом в разнообразных комбинациях, и его замутило.
Между тем парень, не прерывая поцелуя, положил ладонь на выпуклую ширинку партнера, и тот одобрительно застонал, подаваясь навстречу.
Не выдержав, Сергей торопливо отвел глаза, стараясь не выдать своего отвращения. Но, кажется, это ему не слишком удалось, потому что один из приятелей обжимавшихся парней, передав фляжку соседу и осторожно промокнув ладонью накрашенные помадой губы, уставился на Сергея в упор.
— Что это на тебе за тряпки? — презрительно спросил он. — Они из сундука твоей прабабушки, или ты работаешь в похоронном бюро? Выглядит просто отвратительно. Ты случайно не натурал?
Услышав непристойное слово, остальные загоготали.
По неписанным законам молодой шпаны на подобное оскорбление нужно было ответить как минимум ударом в челюсть. А лучше — дракой до первой крови, чтобы смыть оскорбление, показать, что ты мужчина, настоящий гомо сапиенс — гомосексуал разумный, а не какой-нибудь жалкий гетераст.
Было время, когда Сергей так и делал, но сегодня ему было не до игры в крутого мачо, поэтому он молча отвернулся, глядя в окно.
Пойти на открытый конфликт мальчишки так и не решились. В прессе и на телевидении гетеросексуалистов обычно изображали хрупкими, изящными и манерными, в глазах обывателей именно такими и должны быть мужчины, тяготеющие к женскому полу. Сергей, несмотря на свою нетрадиционную ориентацию, был крепким, физически развитым парнем. Юнцы почуяли, что связываться с ним опасно, и это было ему на руку. Плохо то, что они могли его запомнить, поэтому, сойдя с поезда, Сергей на всякий случай немного попетлял, запутывая следы.
В городе он купил кое-какие шмотки, чтобы не выделяться из толпы: яркую футболку, плотно обтянувшую торс, кожаный ремень, подчеркивающий бедра и привлекающий внимание к ширинке своей массивной блестящей пряжкой. Брюки Сергей оставил свои — конечно, на взгляд аборигенов они были так себе, слишком мешковатые. Что ж, пусть подумают, что он таким образом пытается скрыть кривые ноги или плосковатый зад. Теперь он выглядел, как и полагается парню его лет, который думает о сексе куда чаще, чем следует, и хочет быть привлекательным в глазах потенциальных партнеров. Денег было жалко, но его прежняя однотонная одежда слишком явно указывала на нежелание быть замеченным. А этого порой достаточно, чтобы сделать выводы о том, какого рода внимания он желает избежать и главное, почему.
У небольшого магазинчика, витрину которого украшали сердечки и коробки с конфетами — приближался праздник, день святого Себастьяна — он наткнулся на небольшую толпу, окружившую уличного проповедника с розовым треугольником на груди, знаком принадлежности к ордену Истинной любви.
— Почему, братья и сестры, мы говорим, что любовь между полами есть зло и она неугодна ни Господу, ни людям? Прежде всего потому, что этот тяжкий грех подрывает самые основы нашего общества — незыблемые семейные ценности. Как могут мужчина и женщина, столь неодинаковые по своей природе, жить под одной крышей? Разве могут они понимать и любить друг друга, не стесняя при этом ничьей свободы, не вынуждая себя приспосабливаться или идти на уступки?
Толпа одобрительно зашумела.
— Бог создал мужчин и женщин разными, это известно даже детям. Мальчики и девочки играют в разные игры — это ли не знак того, что у каждого пола свое предназначение в жизни, и спутника для нее он должен выбрать из тех, кто идет рядом? Чтобы двое любящих были едина плоть, как заповедовал Господь, они должны быть двумя половинками целого. Лишь двое мужчин или две женщины могут подарить друг другу одинаковое наслаждение, это союз равных и любящих сердец, где каждый и отдает, и получает поровну.
Проповедник обвел толпу строгим взглядом, нахмурив брови, и все настороженно притихли.
— Господь разъяснил нам свою волю, послав своего Сына родиться на свет в обход позорного акта звериной случки. Он завещал нам — не уподобляйтесь животным, пусть вами правят разум и любовь. Уже многие века наши дети рождаются, не истощая и не отягощая тел своих матерей. Близость между людьми стала порождением влечения их душ, а не слепого инстинкта размножения. «Возлюби ближнего, как самого себя», — говорит Господь. Разве в этих словах не заключена великая мудрость и прямое указание? Ибо невозможно любить мужчину как женщину, а женщину как мужчину. Все прочее — от дьявола, соблазнившего Еву в раю и научившего ее противоестественным грешным играм с другим полом. А кто скажет вам иное, — голос проповедника угрожающе зазвенел на высокой ноте, — или содеет подобное на ваших глазах — проклят перед богом и людьми, и никогда ему не войти в царствие небесное!
Сергей невольно попятился — ему показалось, что гневная речь священника обращена именно к нему, и горящие фанатичным блеском глаза смотрят прямо в его грешную душу.
Сделав несколько шагов в сторону, он благополучно укрылся за спинами прохожих, но тут же натолкнулся на кого-то, крепко взявшего его за локоть, отводя в сторону от возбужденно шумевшей толпы.
Судя по кожаным штанам и множеству ремней, пересекавших крест-накрест его полуобнаженную фигуру с литыми мускулами, это был шериф местной полиции. Рядовые сотрудники надевали форму лишь по праздникам — чтобы в остальные дни не будить своим видом нескромных желаний.
— Далеко собрался? — поинтересовался он, поправляя на голове кожаную фуражку. — Давай-ка поговорим, приятель. Что-то мне лицо твое знакомо. Это не тебя я в прошлую субботу снял в баре на углу?
— Нет, — пробормотал Сергей, — вы обознались, офицер.
— Конечно нет, — сказал шериф, — ты же у нас женщин предпочитаешь?
Кто-то из прохожих громко ахнул, любопытные тут же повернули головы в их сторону, но на всякий случай отступили на шаг назад.
— Выглядит как обычный мужчина, и не скажешь, что из этих, — жалостливо глядя на Сергея, спросила юная белокурая девушка. — Он не заразный?
— Не бойся, деточка, они от рождения такие, — успокоила ее стоящая рядом благообразная старушка. — Уроды. Дурное семя.
— Говорят, есть специальные резервации, чтобы они жили там и никому не причиняли вреда, — девочка пугливо покосилась на Сергея. — Правда, пап?
Судя по значку с официальной символикой — земной шар, перевитый радужной лентой — отец девочки не был простым служащим. Это стало еще более очевидным, когда он заговорил — слегка повысив голос, чтобы его слышала не только дочь, но и собравшиеся вокруг зеваки:
— Резервации — для совсем уж безнадежных. Сначала их посылают в специальные лагеря для перевоспитания. Строгая дисциплина, регулярные физические упражнения, ну и конечно, психологическое воздействие: просмотр фильмов, чтение художественной литературы, словом, терапия искусством. При этом здоровая однополая среда, что немаловажно. Зачастую между воспитанниками завязываются крепкие отношения — совместное преодоление трудностей очень сближает, они находят себе пару и выходят на свободу достойными членами общества.
— Не забивайте ребенку голову всякими глупостями! О каком перевоспитании вы говорите? — вмешался другой прохожий. — Они же больные, психи ненормальные! Хуже гетеросексуалистов только зоофилы. Как можно испытывать влечение к человеку другого пола?!
— Да, но у животных… — робко заметил юноша в очках с нетбуком под мышкой.
— Люди — не животные! — тут же перебил его оппонент.
— Раньше люди размножались естественным путем, — упрямо продолжил мальчик, — так написано в старых файлах. Значит, мужчины и женщины были…
— В истории человечества немало страниц, которые вызывают у потомков возмущение и стыд, — вмешался отец юной блондинки, — работорговля, геноцид слаборазвитых рас, лишение женщин избирательных прав. К счастью, все это в прошлом, но мы не должны забывать уроки истории, чтобы подобное не могло повториться. Например, такой чудовищный пережиток, как гетеросексуальный брак. Насильственное соединение двух существ, настолько различных по своей природе. Бесконтрольное размножение. Наконец, интимная сторона разнополого брака…
— Полегче, здесь дети, — одернул его кто-то из толпы. — Не нужно при них рассказывать про такую похабщину.
— Вот именно, дети, — окончательно распалился участник дискуссии, поминавший зоофилов, — как мы можем быть спокойны за наших детей, когда такие как он по улицам ходят.
— Не волнуйтесь, граждане, вы в полной безопасности, — спокойно отреагировал шериф. — Через пару минут приедет патрульная машина, отвезем его куда следует и разберемся по всей строгости закона.
— Что нам ваши законы, сами проучим извращенца, — выкрикнул кто-то из толпы. — У меня две дочки подрастают, не допущу, чтобы какой-нибудь выродок в них членом тыкал.
Толпа возмущенно загудела, шериф шагнул навстречу, на повышенных тонах заговорив с зачинщиками беспорядка, чередуя угрозы с призывами к благоразумию. Его стали теснить, и на какой-то момент о Сергее все забыли. Сергей невольно засмотрелся на то, как красавчик шериф осаживает толпу — где забористым матюгом, где строгим взглядом, а некоторых особо ретивых — хорошей крепкой плюхой, но тут его потянули за рукав. Это оказался тот самый мальчишка с нетбуком.
— Бежим, быстро, — шепнул он, — и не отставай, иначе тебе кранты.
Повинуясь жесту неожиданного спасителя, Сергей осторожно, чтобы раньше времени не привлечь к себе внимание, сделал несколько шагов назад, а потом резко рванул вслед за мальчишкой в узкий и грязный проулок между домами.
Парень отлично ориентировался на местности — сам Сергей уже давно перестал понимать, где находится: столько раз они сворачивали в темные, едва заметные улочки, которых наверняка не было на карте, пару раз перелезали через стену, и даже проходили на соседнюю улицу через заднюю дверь какой-то подозрительной полутемной лавчонки.
Наконец провожатый остановился в каком-то совсем уж трущобном районе.
— Кажется, оторвались, — сказал он, упираясь ладонями в полусогнутые колени и пытаясь отдышаться.
— Можешь вывести меня из города, когда стемнеет? — спросил Сергей. — Куда-нибудь поближе к междугородней трассе.
— Собираешься в провинцию? — проницательно спросил паренек. — Это зря. Там, где мало народу, каждый человек на виду. Кто-нибудь непременно сдаст тебя, и поедешь в лагерь на исправление. А там все не так мило, как рассказывал тот чиновник. Целый арсенал всякой дряни, начиная с холодной воды из пожарного шланга и кончая психотропными препаратами и электрошоком.
— У меня нет выбора, остаться здесь я тоже не могу.
— Можешь, если правильно взяться за дело. Завтра мы с тобой пойдем в муниципалитет и зарегистрируем временное партнерство. А через полгода вступим в брак, и тогда ты будешь считаться полноценным гражданином, твердо вставшим на путь исправления.
— Спасибо тебе, мальчик, но ты, кажется, не совсем понял. Я гетер, понимаешь? Безнадежный упертый гетер. Бабник, кобель, женолюб. Это моя природа, и ее не изменить. Я никогда не стану тебе мужем по-настоящему.
— Вот и хорошо, — улыбнулся мальчик, — потому что я тоже… такой… ну, как ты.
Он набрал в грудь побольше воздуха и выпалил:
— Мне тоже нравятся девушки. Когда я это понял, то очень переживал, чуть не сбежал из дома, даже были мысли покончить с собой. Мои родители… они очень правильные, искренне верующие люди. Для них бы это было смертельным ударом, сын — гетеросексуалист! Да и сестру бы задразнили в школе… А потом ко мне в руки попала одна очень редкая вещь. Ты знаешь, что такое «дискета»?
— Старинный носитель информации.
— Я с трудом нашел способ ее прочитать. Кто-то сохранил на этой дискете книгу одного древнего ученого, в свое время он был очень известным и уважаемым врачом. Этот ученый считал, что сексуальные предпочтения заложены в человеке от рождения, и никто не властен их изменить, а осуждать или наказывать за это неправильно. Сейчас уже никто так не думает… — грустно сказал парень, но потом вдруг снова повеселел.
— Я кое-что придумал. Мы с тобой можем помочь друг другу. По документам мы будем парой, а жить станем как братья в прежние времена, когда еще не отменили запрет на горизонтальный инцест. У тебя будут все гражданские права и нормальная работа, а меня наконец-то перестанут доставать вопросами, почему у меня до сих пор нет парня, и пытаться с кем-нибудь познакомить. И когда-нибудь и ты, и я встретим кого-то, кого сможем полюбить по-настоящему. Согласен?
Парнишка протянул ему руку, и Сергей с готовностью пожал ее, а потом неожиданно для себя поцеловал его в нежные розовые губы — чисто по-братски, разумеется.
Громкий звук сирены неприятно резанул перепонки, ударив по нервам почти что животным испугом.
— Облава, бежим, — крикнул так и оставшийся безымянным спаситель и бросился прочь.
Сергей рванул следом, стараясь не отстать — один он тут же заблудился бы в лабиринте крутых улочек. Между тем топот ног становился все ближе, казалось, он ощущал своей спиной жадное дыхание толпы.
— Прыгай, — услышал он и едва успел оттолкнуться от края внезапно возникшей под ногами расщелины. Ему не хватило буквально пары секунд для того, чтобы как следует сгруппироваться. Еще в воздухе он понял, что не допрыгнет, и с безмолвным криком сорвался в разверзнувшуюся под ногами бездну, пытаясь последним рывком выдернуть себя из этого кошмара.