All is now harmed

У Широ дрожали руки. Ох, точнее, рука. Рука дрожала мелко и беспомощно, пока холодный протез недвижимо покоился на колене. Широ пялился в стену чуть правее дверного стыка и считал. «Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь…» Он давно уже привык считать в стрессовых ситуациях, когда мозг был близок к панике. Если быть честным с собой, то он мог бы всю жизнь провести в счете до бесконечности, но Такаши отвык от честности. Вместо этого он привык к боли и научил себя терпению, а ещё научился искусно лгать. Команда считала его чересчур идеальным героем. Широ чувствовал, как разлагается изнутри. Временами (чаще, чем он привык) тревога достигала пика и не давала ему спать. Временами он ночи напролёт тренировался, или гулял по замку, или наворачивал круги по своей каюте, или просто пялился в потолок, не желая закрыть глаза и вновь увидеть надоевшие уже кошмары. Лэнс как-то за обедом рассказал всем, что ему снились волны на его родине и песчаный пляж, забитый толпами туристов; Ханку тогда приснилась какая-то несусветная белиберда с участием начос, Пидж и Кит отмалчивались, а Аллура с Кораном задумчиво поинтересовались, как устроена человеческая концепция снов. Широ не стремился влезть в развернувшуюся дискуссию, сдержанно улыбаясь и тыкая ложкой в полупустую тарелку. Хорошо, что его никто не спросил о его снах — в ту ночь ему посчастливилось бежать вверх по бесконечной лестнице в безуспешной попытке вырваться из плена галра. Ночь до этого ему снилось, что огромный зверь с неизвестной планеты вгрызается в его плоть, отрывая правую руку. Да, такое точно не рассказывают за столом. Нередко паника навещала его в пылу сражения, в те моменты, когда адреналин подскакивал вместе с участившимся пульсом, и чёрный паладин остервенело сжимал в руках рычаги управления, чтобы не потерять над собой контроль. Он не имел права и прекрасно отдавал себя отчёт. Он был собран, ответственен, целен даже разломанным на куски, он старался и… Выдохся. Испугался. Попросил Кита занять место лидера. Кит смотрел на него исподлобья, и в этих темных юных глазах Широ видел все непримиримые противоречия, глупый подростковый максимализм, страх перед ответственностью и неумение идти на человеческий контакт. Широ вообще много чего в Ките видел: и потерянного ребёнка, который силится стать взрослее; и лучшего друга, которому можно доверить и спину, и льва, и жизнь; и того парня с горящими глазами, который стал для него давным-давно чем-то большим, чем-то важным, чем… Широ много чего вынес на своём веку — слишком много для того, чтобы оставаться в ясном рассудке. Предполагаемое помутнение ума прекрасно оправдывало и кошмары, и нарастающую тревожность, и черствеющий с каждой битвой характер, и даже странные мысли о красном паладине, которым точно не было места на войне. Зато Такаши на войне всегда находилось местечко, и почему-то всегда — в первых рядах. Дрожала рука. Хотелось плакать. Плакал он, пожалуй, слишком редко: лидерский пост не позволял расслабиться, да и паладины брали с него пример (как будто он им отец, честное слово, как будто старший брат или заботливый дядюшка), так что в большинстве случаев Широ запихивал свои переживания поглубже в свою глотку и только кашлял в попытках отдышаться да в себя прийти. Кит его насквозь проглядывал, как чертов рентген. Кит видел командира (друга, брата, нечто большее) уставшим и разбитым, испуганным, потерянным, сдавшимся. Кит знал — по крайней мере догадывался, — с какой ненавистью Широ смотрит на вражеское оружие, ставшее частью его тела; и о дрожащей руке Кит тоже наверняка подозревал. Кто как не он, собственно, неоднократно спасавший его из смертельных передряг? Кто как не он, искавший его все это время? Красный сейчас точно уже спал: пусть день и ночь в космосе не шибко-то установишь, но недавно прошедший затяжной бой никто не отменял. Все приползли вымотанные донельзя. Широ и сам рад был бы в сон провалиться, лишь бы только без сновидений (если честно, он был согласен и на летаргический). Кит точно уже спал. Такаши не мог избавиться от навязчивой идеи. Он несмело постучал в дверь каюты друга, «пять секунд и я уйду, пять секунд и я…» — Да? Створки распахнулись перед самым носом у Широ. Кит сидел на своей койке, как всегда взъерошенный, одетый в футболку и джинсы — если и не спал, то уже ложился. Зря Широ пришёл. — Широ? — голос у него был удивлённый, но неожиданно мягкий. — Что-то случилось? — Да не… — командир понял, что рука уже не дрожит. Вместо неё тряслись поджилки. Сколько нужно смелости, чтобы перестать врать другим? А себе? — Я не мог уснуть. На самом деле, я уже давно не могу спать. — Ох, Широ, — голос Кита наполнился состраданием, большие темные глаза (как у собаки, подумалось Широ) смотрели внимательно, и приглашающим жестом парень похлопал по одеялу рядом с собой. Такаши кротко улыбнулся, подходя и садясь рядом, и позволил Киту взять себя за левую руку. — Расскажешь? — Широ отрицательно покачал головой. — Может, поспишь здесь? — Немного промедлив, согласно кивнул. Кит улыбнулся и без лишних расспросов лёг поближе к стене, освобождая другу место. Никакими словами Такаши не смог бы сейчас передать свою благодарность. Вместо этого он грузно опустился рядом с Когане, стараясь не прикоснуться к нему. А ведь хотелось, ужасно хотелось положить руку на бедро и к спине прижаться, но Широ давно уже научил себя плевать на собственные желания. Зато Кит — благослови его квизнак — игнорировать свои порывы не научился, потому его рука нашарила руку Такаши и положила Красному поперёк живота. Кит переплел его пальцы со своими, а Широ едва сглотнул вставший поперёк горла ком. Сдаваясь, он упёрся лбом в вихрастый затылок и и с улыбкой повторил свой давний вопрос: — Сколько ещё раз ты спасёшь меня? — Столько, сколько понадобится, — Кит погладил большим пальцем вечно сбитые костяшки. — Если снова придут кошмары, сразу буди меня. — И ты их прогонишь? — тихо рассмеялся Широ. — Конечно, — судя по голосу, Кит улыбался. — Я готов сражаться за тебя с кем угодно. — Звучит так, будто я какая-нибудь космическая принцесса, — Такаши всё веселел от этого разговора. — Ты скорее космический папочка, который часто попадает в передряги, — усмехнулись ему в ответ, — и, кстати, Аллура бы тебя за такие слова хорошенько стукнула. — Тогда сохрани их в секрете, будь добр. — Не волнуйся, эта волшебная ночь останется между нами, — Кит продолжал беззлобно глумиться, зато плечи Широ дрожали теперь уже от смеха. Ни на секунду он не пожалел, что решился прийти к другу (больше чем другу? Да неважно было, на самом деле, как их связь называть — важно, что она была и крепла с каждым днём). Широ, конечно, старался починить себя самостоятельно. Проблема была в том, что без Кита он бы не смог.