Обратная сторона Истины

Джон открыл входную дверь своего дома. На пороге стояла уставшая, но улыбающаяся Моника. В руках у нее была связка ключей и мобильный телефон. На улице было уже темно и блики света из гостиной, попавшие ей на лицо, отразились в шоколадных глазах озорными коричневыми огоньками. Джон стоял в дверном проеме, взявшись рукой за косяк. - Привет, Моника, - улыбнулся он. - Входи. Кофе будешь? - Да, спасибо. Это была долгая поездка, - она устало опустилась на диван, а Джон отправился на кухню варить кофе. Откинувшись на спинку, она закрыла глаза, пытаясь расслабиться. Признаться, Монику совсем не удивил его звонок. После всего случившегося она ждала его... подсознательно. - Забыл спросить, тебе со сливками или без? - нарушил ее размышления Джон, протянув ей кружку обжигающего напитка. - Ничего не надо, спасибо. Опустившись на край журнального столика напротив, Джон посмотрел в ее уставшие глаза. - Все в порядке? - Да, - кивнула она, сделав глоток горячего напитка. - Мммм... Пахет ванилью. - Все, что было, - улыбнулся Джон. Некоторое время они молчали. Сделав последний глоток, Моника отставила кружку на край стола и вновь подняла взгляд на Джона. - Ты выглядишь уставшей, - пробормотал он, взяв ее руки в свои ладони. - Сумасшедший был день, - вздохнула она, опустив взгляд. Господи, они знали друг друга целую вечность. Ее присутствие было для него испытанием. Напоминанием о трагедии. Но, в то же самое время, Джона каким-то странным образом тянуло к женщине, которая чувствовала его боль и понимала все без слов. - Спасибо... за Скалли и за ее сына, - неуверенно начал он, все так же глядя на нее. - Для меня это было большой честью. Ты ведь знаешь, я всегда готова помочь. - Знаю, - кивнул Джон. - Поэтому и обратился к тебе, - он снова взял ее руки в свои ладони. Подняв уставший взгляд, Моника посмотрела в его голубые глаза. В горле откуда ни возьмись вдруг появился горький ком. - Я сделаю для тебя все, Джон. И ты это знаешь. Он не нашел, что ответить. Джон с осторожностью относился к людям, и заслужить его доверие было очень непросто. Но Моника доказала свою лояльность еще тогда, когда занималась расследованием дела его сына. Кроме того, она умела искренне сопереживать и всегда ответственно относилась к тому, что делала. Она просто не умела по-другому. Еще до начала работы в Вашингтоне Джон неоднократно обращался к ней за помощью, поэтому в ситуации со Скалли выбор был более, чем очевиден. - Моника... - неуверенно начал он. Высвободив руки, она подняла взгляд, и посмотрела на него своими шоколадными глазами. Джон вдруг почувствовал, что начинает нервничать. - Если бы я мог пообещать, дать какие-то гарантии... - он вдруг запнулся. - Джон... - пробормотала она, опустив руку ему на колено. - В чем дело? Что ты пытаешься мне сказать? Закрыв глаза, он глубоко вздохнул. Моника убрала руку, испугавшись, что он почувствует себя не комфортно. - Моника... - неуверенно продолжил он, пытаясь подобрать слова. - Скалли в декретном отпуске. Я остался совсем один и... Мне нужен партнер для работы в "Секретных материалах". Человек, которому я мог бы доверять, и на которого мог бы положиться. Я не могу дать никаких гарантий относительно этой работы, но... Мне кажется, что этот человек - ты. Мне бы очень этого хотелось. - Я попробую, - как будто ожидая подобного вопроса, спокойно ответила она. Их разговор прервал раздавшийся откуда-то с улицы сигнал автомобиля. - Это - мое такси, - разочарованно пробормотала Моника. Джон видел, что она не готова уйти. Между ними как будто осталось что-то недосказанное. - Останешься на ночь? - все так же глядя на нее, неуверенно предложил Джон. Поколебавшись несколько секунд, Моника кивнула. - Хорошо. Тогда я скажу, чтобы не ждал. Отпустив таксиста, Джон вернулся в дом. Монику он застал в гостиной у камина, на котором были расставлены рамки со старыми фотографиями. Их было множество... Какие-то люди, мужчины, женщины, девушка-подросток с пирсингом, пес в смешной шляпе, кузен-футболист, Барбара... Услышав шаги, Моника обернулась. - Прости, мне просто стало интересно. - Ничего... - ответил Джон. И, подойдя к Монике, остановился. Он рассказал о каждой фотографии и о людях, которые на них изображены. Несмотря на дикую усталость, Моника с удовольствием слушала. В крайней рамке было фото, которое она сразу же узнала. Люк... Взяв рамку в руки, Джон тяжело вздохнул. Где-то глубоко в груди больно защемило. - Джон, не стоит... - мягко накрыв его руку своей, не своим голосом произнесла Моника. - Ты не должен... - От памяти не убежишь, - надорвав тяжелую паузу, дрогнувшим голосом начал он. - Нужно помнить хорошее. Моника опустила руку. - Эта фотография сделана на тренировке по бейсболу на школьном стадионе. Мы с Барбарой сидели в первом ряду. Он взял биту и повернулся, прежде, чем ударить по мячу... такой гордый и счастливый, - грустно улыбнувшись, Джон вернул фотографию обратно на камин. Повернувшись к Монике, он увидел полные слез шоколадные глаза. - У нас было много хорошего. - Я знаю, - размазывая слезы, кивнула она. - Прости. Просто то, что могу вспомнить я... Это было ужасно. Для всех нас. Мне безумно жаль, что все так произошло. Сделав шаг вперед, Джон крепко обнял ее, едва сдерживая собственные эмоции. Уткнувшись лицом ему в грудь, Моника заставила себя успокоиться и, отстранившись, взяла его за руки. - Я рада, что в твоей памяти осталось и хорошее. Я действительно верила, что смогу тебе помочь. После всего случившегося, я знаю, тебе тяжело видеть рядом с собой человека, напоминающего о той трагедии. Поэтому мне так хочется тебе помочь. Хоть как-то искупить свою вину за то, что я сделала не так... или не сделала. Джон притянул ее к себе и снова обнял. - Твоя поддержка очень много для меня значила. Когда все отвернулись от меня, ты одна была рядом, пытаясь разделить со мной мою боль. Я никогда этого не забуду. Отстранившись, она грустно улыбнулась и снова опустила взгляд. - Это было нелегко. Позже Джон будет задаваться вопросом, почему здравый смысл не заставил его остановиться? Зачем он поддался эмоциям и пошел на это? Какое он имел право причинять ей лишнюю боль? Он будет мучиться, ища оправдание своему поступку. Он поцеловал ее... Моника была удивлена, но ответила. Робкий, едва ощутимый поцелуй, перешел в глубокий и страстный. Они словно пытались избавить друг друга от боли, которая рвала их изнутри. Обняв Джона за талию, Моника притянула его ближе. Его руки легли ей на плечи, а их языки туго сплелись. Кровь в жилах стала закипать, и на какой-то момент Монике показалось, что комната вращается. Его руки играли с ее волосами. Напряжение росло. С трудом заставив себя оторваться, Джон вновь окунулся в тепло ее глубоких шоколадных глаз. Они оба задыхались. - Ты точно уверена, что хочешь остаться? Она кивнула. - Да. Но мне надо отдохнуть. Двенадцатичасовая дорога выбила меня из колеи. - Конечно, - кивнул он. - Идем... Они поднялись наверх в комнату для гостей. Открыв дверь, Джон включил свет, пропуская Монику вперед. Комната оказалась довольно просторной. Большая двуспальная кровать посередине, комод с зеркалом, кресло, шкаф, отдельная ванная. - Располагайся. Пойду, поищу, во что тебе переодеться. Кровать оказалась мягкой, а постель пахла чем-то очень свежим. Стянув с себя одежду, Моника легла и, едва опустив голову на подушку, моментально отключилась. Вернувшись, Джон застал Монику крепко спящей. На ней были только кружевные черные трусы, остальная одежда валялась на краю постели. Моника лежала на животе, уткнувшись лицом в подушку. Погасив свет, Джон включил стоящий на тумбочке ночник и, накрыв ее одеялом, просто прилег рядом. Он так давно был один. Ее мягкие волосы, идеальные черты лица, чуть горьковатый запах духов... Встречи с ней всякий раз причиняли Джону невыносимую боль, напоминая о Люке. Но сегодня... он вдруг отчетливо понял, как сильно нуждается в ее присутствии и поддержке. Он не сомневался в своем выборе. Джона разбудило прикосновение чьей-то руки. Сначала он подумал, что это - Барбара, но потом понял, что прошло уже слишком много времени и они никак не могли оказаться в одной постели. Открыв глаза, он увидел перед собой Монику и сразу же вспомнил о том, что случилось накануне. - Прости, я заснула, - она лежала на боку, подперев голову рукой. - Все в порядке. Тебе надо было отдохнуть. Моника улыбнулась. Чуть приподнявшись, Джон пододвинулся ближе, и они снова слились в поцелуе. Рука Джона, оказавшись под одеялом, нежно заскользила по ее обнаженной спине. По телу словно прошел электрический разряд. Сунув руку ему под футболку, Моника наслаждалась напрягшимися от возбуждения мускулами на груди и животе. Ее рука опустилась ниже, коснувшись выпуклости на его джинсах. О, Боже... Его желание было безграничным. Их взгляды встретились. Получив негласное одобрение, Джон стянул с себя одежду и перекатился, подмяв Монику под себя. Еще один поцелуй. Улыбки. Теплое дыхание. Его губы опустились ей на грудь, обхватив напрягшийся сосок, и заставив Монику выгнуться. Его прикосновения были жадными, но, в то же время, - очень теплыми и нежными. Джон опускался все ниже, покрывая поцелуями ее упругий живот. Руки ласкали ее бедра. Поняв, что сейчас потеряет над собой контроль, Моника приподнялась и перекатилась, оказавшись сверху. Джон погладил ее по волосам, едва заметно улыбнувшись. Моника ответила ему тем же. Оставив несколько горячих поцелуев на его груди и животе, Моника опустилась ниже. Коснувшись его лобковых волос, Моника на секунду замерла, глубоко вдохнув сводящий с ума мужественный запах. Глубоко вдохнув и медленно выдохнув, она поцеловала его напрягшуюся плоть. Джон вздрогнул, и его дыхание стало громче и хриплее. Его мужское достоинство было довольно большим, и Монике хотелось как можно быстрее почувствовать его в себе. Мысленно улыбнувшись, она мягко взяла его рукой и, совершив несколько скользящих движений, поцеловала. Он казался невероятно длинным. Горячий (почти обжигающий) и набухший, он угрожающе торчал вверх, пульсируя в ее руке. Обхватив его губами, Моника стала двигаться вверх-вниз, получая невероятное удовольствие. Издав глухой стон, Джон мягко запустил руки ей в волосы, пытаясь уловить каждое движение. Это продолжалось не больше пары минут. В конце концов, Джон понял, что еще немного, и произойдет непоправимое - он просто кончит ей в рот. "О, Господи... Мон, подожди" - хрипло дыша, проговорил он, заставив ее остановиться. Моника подняла взгляд. Крепко взяв за плечи, Джон притянул ее к себе и перевернул, снова оказавшись сверху. Она улыбнулась ему. Наклонившись, Джон снова слился с ней в поцелуе. Подбородок, шея, ключица... Моника вздрогнула, выгнувшись от наслаждения. Торчащая венка на ее шее пульсировала, грудь напряглась, а в нижней части живота разгорался адский огонь. Отвлекшись на секунду, Джон стянул с нее трусы и мгновенно понял, что им пора двигаться дальше. Внизу у Моники все набухло и стало очень влажным. Раздвинув ей ноги, Джон склонился и припал губами к ее разгоряченному лону. Язык проник внутрь, и Моника вдруг почувствовала себя так, словно ее пробило струей огня. Она вцепилась Джону в волосы, словно пытаясь спастись от грозящего безумия. Моника стонала и извивалась до тех пор, пока он не понял, что это - край. Прекратив, в конце концов, сладостную пытку, Джон чуть приподнялся, посмотрев ей в глаза. И, получив негласное одобрение, снова склонился над ней сверху, приготовившись к самому главному. Моника приподняла бедра и чуть приоткрыла себя двумя пальцами, помогая ему войти. Джон старался сделать это как можно нежнее и осторожнее, чтобы не причинить ей дискомфорта. В конце концов, он полностью заполнил ее собой и, облокотившись на локти, начал двигаться. Сначала медленно, затем - чуть быстрее и быстрее. Монику заколотила крупная дрожь, и она стала жадно хватать губами воздух. Зрение почему-то стало расплывчатым, а спазмы один за другим сжимали ее тело. Наслаждение было подобно огненным копьям, пронзавшим ее раз за разом и окончательно лишившим рассудка. Джон сбивчиво дышал. Его лицо покрылось каплями пота и эти капли стали падать ей на грудь. В конце концов, он со стоном излился в нее и рухнул сверху. Моника была как в тумане. Темные, разметавшиеся по подушке волосы, казались почти черными. Джон уткнулся в них лицом, все еще ощущая солоноватый привкус поцелуя. - Это было великолепно, - пробормотал, а точнее - простонал он, все еще не в силах пошевелиться. - Да, - сорвавшимся голосом ответила Моника, все еще держась руками за его влажную спину. - Великолепно... Проснувшись на рассвете, он тихо оделся и, поправив Монике одеяло, спустился на кухню. Приготовив тот самый ванильный кофе, он вдруг отчетливо осознал, что случилось прошлой ночью и это заставило его задуматься. Безусловно, эта ночь и эта женщина были самым прекрасным из всего, что с ним произошло за последнее время. За очень долгое время... Но если они собираются стать партнерами, то не должны спать вместе. Так он пытался себя убедить. Нужно остановить этот начинающийся роман, пока не стало слишком поздно. Он не уверен, не готов. И просто не сможет нести за все ответственность. Джон знал, как Моника мечтала об этой работе. Он не имел права сбивать ее с толку. Просто не имел. Стоя у раковины и безучастно глядя в кухонное окно, Джон размышлял о том, как начать трудный разговор так, чтобы не причинить ей боли. Внезапно он почувствовал чьи-то теплые руки на своей талии и, вздрогнув, едва не расплескал кофе. - Привет, - сонно улыбнулась Моника. - Прости, что напугала. На ней были вчерашние трусы и его рубашка, застегнутая всего на несколько пуговиц на груди. - Доброе утро, - ответил он, потерявшись в глубине ее шоколадных глаз и мгновенно растеряв всю свою решительность. Отставив кружку на край стола, Джон взял ее руки, убрав их вниз. Его лицо было серьезным, и он опустил взгляд, боясь посмотреть ей в глаза. - Что-то не так? - удивившись такой реакции, спросила Моника. Он тяжело вздохнул и, в конце концов, с трудом заставил себя снова поднять взгляд. Он знал, что должен это сделать. Понимал, что это жестоко, неправильно... но он должен был. - Моника... Прошлая ночь была великолепна, но если мы собираемся стать напарниками... - он вдруг запнулся, с трудом подбирая слова. - Но мы еще не напарники, - уточнила она. - Технически - нет, - кивнул он. - Но я не хочу, чтобы о нас сложилось неправильное мнение... на счет того, как и почему ты оказалась в "Секретных материалах". И я не хочу, чтобы такое мнение сложилось у тебя. Ты понимаешь, о чем я? Стиснув зубы, Моника неуверенно кивнула. - Если что-то случится, я хочу, чтобы возглавила "Секретные материалы". Я уверен, ты справишься. Я не сомневаюсь в тебе. И я хочу, чтобы никто не сомневался. Я очень ценю тебя Моника, как специалиста и как человека. Мне трудно будет найти кого-то еще, если вдруг что-то не получится. Ее глаза наполнились слезами, по щекам потекли тоненькие соленые дорожки. - Я понимаю, - сдавленно ответила она. - Но у людей, так или иначе, сложится неправильное мнение. Развернувшись, Моника села за кухонный стол и Джон, помедлив пару секунд, опустился напротив. Какое-то время они просто смотрели друг на друга, пытаясь осознать случившееся. Громко сглотнув, Моника собрала мысли в кучу. - Знаешь, когда я работала в Нью-Йорке... в том числе над твоим делом, у меня была связь с моим коллегой. - Брэд Фоллмер, - кивнул Джон. - Я знал об этом. - Мы пытались скрывать наши отношения, но в итоге... - Трудно скрыть что-то подобное, - мрачно ответил Джон. - Именно поэтому мне пришлось начать этот разговор. "Секретные материалы" очень много значат для Скалли и Малдера. Я не имею права их подвести. Если отдел закроют... - Отношения никогда не мешали моей работе. - Моника, очнись! - Джон вышел из себя. - Брэд Фоллмер - новый заместитель директора! Здесь, в Вашингтоне! Ты представляешь, что будет, если он об этом узнает?! - К сожалению, представляю, - мрачно ответила она. - Надеюсь, он ничего не узнает, потому что... - резко замолчав, Моника опустила взгляд. Это было не лучшим воспоминанием, и она совершенно не хотела ему этого рассказывать. - Потому что ЧТО? - не выдержал Джон. - Ему не нравилось, что я тебе помогаю. Не только тогда, а вообще. Когда Брэд узнал, что ты закончил Академию и собираешься работать в ФБР, то перетянул меня подальше от центрального офиса в Новый Орлеан. - Посмотрев на Джона, Моника не была уверена, стоит ли продолжать. Но он ждал. Губы предательски дрожали, но она нашла в себе силы, чтобы продолжить. - А потом я поняла, что он прав. Не о наших отношениях, а о моих чувствах к тебе. Он был прав на счет того, что я сделала намного больше, чем должна была сделать. - Ты об этом сожалеешь? - упавшим вдруг голосом спросил Джон. - Ни одной минуты, - покачала головой Моника. - Мне все равно, что обо мне думают. Если тебя пугают слухи, ты можешь найти кого-то еще. Я не стыжусь своих поступков и ни о чем не сожалею. Но я не хочу, чтобы это повлияло на тебя или на "Секретные материалы". Если ты сомневаешься, я вернусь в Новый Орлеан и навсегда забуду о прошедшей ночи. Мне ничего от тебя не нужно Джон. Все эти годы я помогала тебе не потому, что преследовала какую-то цель, а потому, что к тебе тянулась моя душа. Я не знаю, как это объяснить... Несколько секунд они молча смотрели друг на друга, пытаясь осознать все сказанное. Наконец, Джон наклонился вперед и, положив локти на стол, мягко накрыл ладонью ее руку. - Я хочу, чтобы ты осталась со мной в "Секретных материалах". Я не боюсь ни Фоллмера, ни кого-либо еще. Я просто не готов к двойной жизни. Не готов к лишним проблемам, с которыми, поверь, будет очень нелегко. Мне нужно время... Я понимаю, ты ожидала другого, но... я все еще хочу, чтобы ты работала со мной. Ты согласна? Помедлив пару секунд, Моника молча кивнула. В ту ночь она ночевала в отеле. Избавившись от одежды и, оставшись в тех же черных трусах, она уткнулась лицом в подушку и снова вспомнила о прошлой ночи. Мысленно представив себе крепкие руки Джона, его нежность и ласку, Моника провалилась в сон. Рано утром ее разбудил телефонный звонок. Моника надеялась, что это Джон, но вместо этого услышала голос Брэда Фоллмера. Джон уткнулся лицом в подушку, вдыхая едва ощутимый аромат ее духов. Вжавшись в матрас, он мысленно представил себе ее обнаженное тело. Джон заснул, думая о ней. О ее глазах, об улыбке, и той боли, которую он ей причинил... Проснувшись следующим утром совершенно разбитым, Джон спустился на кухню заварить себе чай. В шкафу на полке стояла банка с остатками ванильного кофе... того самого. Поколебавшись пару секунд, Джон выбросил ее в мусорное ведро и, прихватив пару тостов, пошел в гостиную искать свой мобильный. По телевизору шел выпуск новостей. Перед глазами мелькнула вытащенная из воды машина и фотография погибшего мужчины. Джон так надеялся, что сегодня не произойдет ничего важного.