Мейковер для Дивы

Стоило Джерарду открыть дверь, у Энди ушло ровно три секунды, чтобы прочувствовать всю суть проблемы. Честно говоря, он не собирался заявляться к другу средь бела дня и пугать того своими внезапными выходками — во всем виноваты окружающие. Обещанный законный выходной закончился, не успев даже начаться, когда с утра пораньше к Бирсаку заявился чем-то возмущенный Боб Брайар и потребовал помочь ему «образумить проклятого Уэя», ибо тот «слетел с катушек и вообще теперь сам на себя не похож». Под действием чайка он, более-менее успокоившись, поведал, что с его другом в последнее время произошли некие перемены, природу которых ни он, ни кто-либо из нынешнего состава MCR (включая Майки) не мог понять, и что все это очень странно. В доказательство ко всем словам прилагалась флешка, на которой обнаружилась целая коллекция музыкальных и концертных видео, насмотревшись которых, вокалист «Невест» в конце концов не выдержал и отправился к Джерарду лично — разбираться. Теперь же, глядя на него — как-то чересчур жизнерадостного, красноволосого, в дурацкой желтой майке — вопрос отпал сам собой. С новым альбомом у этих ребят, очевидно, мозги сменились полностью — от имиджа до песен. — Ой. Привет, Эн. Что-то случилось? В ответ на Уэя посмотрели как на идиота. Не дожидаясь особого приглашения, Энди заглянул в помещение, и его глаза тут же полезли на лоб от открывшегося ему вида: гора ярких шмоток, какие-то листовки, гирлянды и море ярко-красной краски. Теперь он был уверен, что Боб абсолютно прав. — Э-э… Это что?! — пробормотал Бирсак, прикладывая руку ко лбу, пока в глазах не начало двоиться от такого обилия яркого и цветного в одном месте. — Я надеюсь, это все твой братец и его единороги?.. — Не-а, не угадал, — Джерард закрыл за ними дверь и рассмеялся. — Это наш новый альбом. Правда прикольно? В отличие от своего друга, Уэй свято верил, что эта их идея концепции с бунтарями против скучного закона гениальна и неподражаема, тем более, учитывая, какую волну восторга альбом встретил со стороны фанатов, а потому его создатель никак не мог врубиться, чего это Энди так бесится. Это же что-то невероятное, это совершенно другой образ, это не те My Chemical Romance, которых все знали до того. Тексты… Музыка… Она превосходна! Такой сильный, энергичный альбом, когда невозможно сидеть на месте во время прослушивания. И чего в нем может быть не так, если все идеально? А Бирсак уже сосредоточенно рылся в комоде, вылавливая оттуда всякую попавшуюся на глаза черную косметику, надеясь, что она там еще жива и не подверглась страшным мучениям. — Эй, ты что, офигел? — ошарашенно спросил Джер, глядя на то, как его, кажется, свихнувшийся приятель перетряхивает каждую найденную вещицу. — И… Не смей! Только не косметичку! От жестокой расправы маленький серебристый пакетик спасла только быстрая реакция ее владельца. — Что ты задумал? — Уэй озадаченно почесал затылок. В ответ ему сказали сесть на пол и не дергаться. Разложив добро рядышком, Энди набрал на кисточку немного пудры и принялся старательно мазать ей по лицу друга, высунув кончик языка от усердия. Джерарду оставалось только молча наблюдать за его манипуляциями да удивляться, сколько не самых приличных мыслей могут пронестись в голове за каких-то полторы минуты. Во-первых, Бирсак при более детальном рассмотрении оказался намного симпатичнее, чем можно было бы подумать, встретив этого парня на улице. И, хотя парень, по мнению Уэя, был и так красив от природы, с этими своими длиннющими стройными ногами, обтянутыми черными кожаными штанами, этот макияж ему невероятно шел, словно был частью его облика. Особенно эффектно это все выглядело на сцене — нет, что вы, красноволосый никогда не опаздывал на репетиции, засмотревшись на трансляцию очередного выступления Black Veil Brides. Во-вторых, их лица почему-то сейчас были невероятно близко, из-за чего любой мимо проходящий непременно поспешил бы удалиться, смущенный пробежавшими в голове подозрениями. Нет, сам красноволосый ничего против не имел, а даже втихаря надеялся на что-нибудь поинтереснее обыденных посиделок двух рокеров, о чем, понятное дело, сам объект уэевых мыслей догадываться совсем не обязан. Наконец, Джер поймал себя на мысли, что он сейчас сидит, затаив дыхание и облизывает губы, чем грозит выдать себя и свою извращенную фантазию. Энди тем временем переключился на подводку и принялся рисовать что-то на лице Уэя, внезапно сравнявшегося цветом лица со своими волосами. Более того, поскольку последний постоянно дергался, пришлось ухватить его за все те же красные патлы, ибо иначе криво получается. — Эм-м, — наконец заговорил Джерард, — Эн, а что ты делаешь? Тот тяжело вздохнул, что Джи непременно почувствовал и счастливо прищурился. — Макияж тебе рисую. Хватит с меня этих радужно-киллджойских штучек, я возвращаю тебя обратно на темную сторону! Так, а теперь тихо, мне после этого еще надо повесить замок на тот шкаф, где Джаред хранит свои причиндалы для волос… — задумавшись, он добавил: — Это все твой брат с единорогами! Добавив последний штрих — получилось что-то вроде тех полосок, какие обыкновенно рисовал себе Эшли — Бирсак остановился, задумавшись, что бы еще такого сделать, но любой вариант не казался действенным. Красные волосы портили всю картину — это определенно был не самый подходящий цвет. — Эй, ты чего завис? — Джерард подался вперед, тыкая брюнета пальчиком в подбородок, и тогда Энди очнулся из раздумий. А потом их глаза встретились. Уэй смотрел на него все тем же игривым, наигранно-наивным, томным взглядом из-под полуопущенных ресниц. Он понял, что если сейчас не прервет зрительный контакт, случится что-то непоправимое, «и пускай случится» — пронеслась мысль в его голове, но именно в тот момент, когда она появилась, он отпрянул и схватился за помаду. — Сядь поровнее. Красноволосый послушно перестал ерзать и выпятил губы, и, смеясь, Бирсак провел помадой по верхней, отмечая про себя, что этот цвет как-то подозрительно хорошо сочетается со всем остальным. Что-то неправильное определенно мелькало в самом процессе, как минимум, он сейчас красил губы парню, и тем не менее, усмехнувшись собственным рассуждениям, брюнет принялся за нижнюю губу, но тут Джер внезапно издал такой тихий полувыдох-полустон, который застал его врасплох. Рука непроизвольно дрогнула, отчего темно-вишневая линия съехала прямо на подбородок. — Да не провоцируй ты меня! — прикрикнул Энди, стукнув красноволосого по коленке, отчего тот изобразил нечто непонятное: приоткрыл рот, хлопнул глазками и возмущенно выдохнул, причем так получилось, что их лица были в миллиметрах друг о друга, ну, и все стало более-менее понятно. В последнее время эта красноволосая бестия слишком много о себе возомнила — ну, а какого хрена он тогда так выпендривается на сцене, стреляет глазками налево-направо, танцует как балерина и откровенно в этом плане издевается над своим гитаристом (бедный Айеро, как он еще геем не оказался) — после всего вышеизложенного, следует полагать, недолго еще ему без мужика осталось, определенно. Последней каплей стал ненавязчивый жест, когда брюнет снова маленько призадумался — Джерард провел рукой по его бедру, в своей манере легонько сжимая, чем и обрек себя на дальнейшие неприятности. «Доигралась, Дива,» — было последней мыслью перед тем, как Бирсак заткнул едва не начавшуюся тираду Уэя, самым типичным для всех бабских сериалов способом. Да, можно было тупо сунуть вату ему в рот — если, конечно, ее найти — но так было определенно интереснее, да и не только Фрэнка эта блудница в свои сети все это время старательно заманивала. Они упоительно целовались, шатаясь, стоя на коленях, делясь друг с другом всем невысказанным. Решив «выяснить отношения» здесь и сейчас, каждый прекрасно понимал, что все здесь происходящее долго еще будет вспоминаться, а потому в их интересах было подарить друг другу самые незабываемые ощущения. Не разрывая поцелуй, Энди осторожно уложил Уэя на спину, нависая сверху, перебравшись на его бедра и ясно почувствовав, что не ему одному вся эта ситуация необычайно нравится. — Нас услышат, — напомнил Джерард, ослабляя хватку на футболке парня и застонал, когда Бирсак провел языком по его шее. — Там мой брат на втором этаже… — Мне плевать. Красноволосый честно попытался устоять перед соблазном и протестовать, но эта затея с треском провалилась: их поцелуи становились слаще, и слова просто растворились в воздухе. Уэй, кусая губы, с трудом сдерживал стоны, чувствуя под футболкой пальцы «друга», скользящие по спине, ему и в голову не приходило, что у «Невест» такой горячий вокалист. Нет, безусловно, приходило, и не раз, но кто ж его знал, что однажды можно будет это и попробовать… Парень тяжело дышал, выгибая спину в необъяснимом удовольствии. Они терлись друг о друга, фактически электризуя воздух, страстно целовались, на что Джер охотно отвечал, никому из них не хотелось отрываться ни на секунду. Прекрасно зная, что творят, останавливаться ни один не думал. Еще одна деталь, не нравившаяся Бирсаку, наконец была исправлена — в порыве страсти он разорвал-таки ту отвратительную желтую футболку, проводя ладонями вверх-вниз по уэевой груди, все еще сидя у того на бедрах. — Я знал, — на каждом слове красноволосый прерывисто вздыхал, — что ты хочешь меня. Несколько секунд Энди оставался неподвижен, а потом… Слова Джерарда словно зажгли какую-то лампочку в голове брюнета — он задорно усмехнулся, и на Уэя словно шторм обрушился. Вихрь из его рук, его губ, его тела… Он был везде. Его пальцы скользили по ставшему податливым телу, за ними следовали губы, его тело накрывало, как волны прибоя. И Джи, свыкшийся со своим шлюховатым имиджем за время своей музыкальной карьеры, теперь старался нырнуть еще глубже в это безумие, отвечал такой же страстью на его страсть и поцелуями на поцелуи. Уэй выгибался струной, дрожал в его руках, то прижимался к нему, словно стараясь стать с ним одним целым, то отстранялась, чтобы взглянуть на Энди, этого придурка, взявшего откуда-то манеру неожиданно приходить к людям и иметь их так, что башню сносит основательно. Джер начал тереться пахом о пах Бирсака, чтобы тот ощутил его возбуждение. Воздух был накален до предела, и больше нельзя было тянуть. Когда Джерард уже был готов умолять о продолжении, чтобы брюнет перестал уже мучить его, тот неожиданно исчез, а потом вернулся, что-то вертя в руках. — О, ты и смазку у меня нашел? — У такой «барышни легкого поведения», как ты, обязательно должно быть что-то такое, очевидно же. Что было дальше, Уэй едва ли запомнил. Кажется, Энди вколачивался в его тело все резче и резче, дыхание начинало сбиваться, но стоны тише не становились. Боясь быть услышанными, Бирсак исполнил-таки проскользнувшую ранее мысль — сунул кисточку для мейк-апа красноволосому в рот. Парни жадно ловили воздух, не переставая ласкать друг друга, уже почти доходя до той заветной грани, описать которую в полной мере человеческое слово еще не смогло. Одной рукой брюнет спустился по телу вниз, беря твердый член — а друга ли? -в руки и начиная приносить еще больше удовольствия, заставив Джерарда признать, что благодаря кисточке во рту легче случайно не прокусить себе язык. Рваные выдохи, перемешанные с тихими стонами, отдавались в паху тянущей сладостью скорой развязки. Тела были напряжены, а пальцы рук впивались в кожу, давая понять, что завтра на их месте будут синяки. Голову уносит куда-то вдаль, такие вещи как совесть, приличие и воспитанность, куда-то пропадают, и просто хочется не останавливается. Когда Уэю начинают мерещиться звездочки перед глазами, постепенно приходит понимание того, что оба они кончили и совсем выбились из сил. Парни лежали и смотрели в потолок, восстанавливая дыхание. Все, что сейчас было важно для них, — этот момент, и совершенно не хотелось, чтобы он заканчивался. Джерард лежал на плече Энди, водя пальцем по его худющему торсу и рисуя незамысловатые узоры, пока тот перебирал уже не казавшиеся ему столь дурацкими красные прядки. Каждый думал о своем, но все опять сводилось к тому, что сейчас произошло. Уэй, словно котенок, притерся к Бирсаку, устраиваясь поудобнее, и услышал: — Не зря я все-таки к тебе пришел. Разбираться… Много с чем разобрался. — Что на тебя вообще нашло средь бела дня? Ворча, брюнет поведал-таки историю о Бобе, испортившем ему честно заработанный выходной. — Это не то, что ты там напридумывал! — рассмеялся Джи. — Там, в альбоме, суть всего лишь в том, что мы киллджои и боремся за справедливость… — Тоже мне, справедливость… Ну не в таких же идиотских шмотках! Уэй рассмеялся, тем не менее, мысленно поблагодарив Брайара, по сути, сделавшего их день. Немного подумав, Энди добавил: — Я тебе потом покажу, как надо такие вещи писать, вот увидишь… Проворчав что-то в ответ, Уэй поуютнее устроился в объятиях Бирсака, надеясь, что на утро все его шмотки не превратятся в пепел и не покрасятся в черный. — Джи! — раздалось откуда-то со второго этажа. — Ты чем там страдаешь? Иди сюда, тебя тут потеряли! — О, Майки… За что ты так со мной?.. Когда Джерард, вернулся, в комнате никого не было, только раскиданная повсюду косметика. Собирая ее, парень думал, что было бы неплохо повторить все это дело, а вообще, записать бы им еще парочку альбомов, использовав еще более дурацких персонажей, дабы довести «Невесту» до белого каления. Энди, кстати, сдержал слово. Фанаты его группы активно выползали из своих убежищ и ликовали, уже именуя свой фандом новым словечком. Конечно, вокалист ни словом не обмолвился о том, как к нему пришла эта идея, и тем более, обязательно по вечерам пролистывал чарты, проверяя, насколько удалась его задумка. — Ну да, ну да, — ухмылялся Джерард, разглядывая в музыкальном магазине обложку нового альбома «Невест». Его собственная группа уже давно не подавала признаков жизни и, похоже, была готова вот-вот развалиться, и это несмотря на любовь сотен тысяч фанатов и сумасшедшую популярность. Именно в такие моменты даже самым крутым рокерам необходимо как-нибудь развеяться, и красноволосый уже знал, как именно поступить ему. Откуда-то выглянул Майки, интересуясь, что там его брат нашел. — Схожу сегодня к этому, — сообщил Джи. — Вот же, Бирсак, не забыл… Пусть только попробует нас этим альбомом переплюнуть, уж я его… В красный перекрашу!