Исцеляющая улыбка

Карминовое пламя заката затопило долину. Небо, деревья, даже земля — все вокруг поглотила кроваво-красная пелена. Казалось, что там, вверху, образовалась глубокая рана. Сочившийся из неё свет, словно кровь, заливал мир внизу — в равной степени красивое и пугающее зрелище. Однако Ганнаев не обращал на удивительный природный феномен никакого внимания. Его взгляд сосредоточился лишь на одной точке — руинах Затопленного города. Ковейя Курганис. Обитель уже канувшего в лету Дремлющего Шабаша. Сегодня он навсегда покинет это место. Сначала ведьмак не испытывал никаких особых эмоций на этот счет. Он был уверен, что все случившееся тут — лишь скомканная страница его никчемной жизни, стоит её выбросить — и все забудется. Как ночь с очередной фермерской девкой. Ведьмак ни разу не оглянулся. Ни тогда, когда они ещё были на Теневом плане, ни после, на Первичном. И молча согласился с решением Лорена уйти подальше от озера и только потом устроить привал. Его действительно больше ничего не держало здесь. Даже воспоминания. По крайней мере так ему казалось. Как только отряд разбил лагерь, его отправили за хворостом. Тогда-то он и нашёл это место. Холм, с которого открывался такой потрясающий вид. На озеро. На Затопленный город. Стоило увидеть его, такой далекий, залитый кровью заката, как внутри что-то щелкнуло. Приливной волной нахлынула тоска. Отчего-то закружилась голова. Стоять стало трудно. Ганнаев медленно сел на землю. Все это время он не сводил взгляда с уже ставшей далёкой водной глади. Ведьмак ощутил горький вкус сожаления. Из-за того, что случилось с матерью. Точнее того, что с ней сделали. А ещё из-за самого себя. Он годами ненавидел их. Своих родителей. Винил за то, что они бросили его новорожденным. Мечтал когда-нибудь посмотреть им в глаза. А может даже отомстить, заставить на себе прочувствовать каково это — быть всеми презираемым и брошенным. Эти эмоции… Всю жизнь они были его якорем в этом мире. Поддерживали, давали силы идти дальше. И вот теперь якорь исчез. С осознанием этой мысли пришло ощущение пустоты. Глубокой и тягучей, как болотная трясина. Верно. Потеряв ненависть, он потерял все. Стал просто бесполезной ходячей оболочкой. Без цели, без желаний, без семьи. Какая очаровательная ирония. В другой раз он бы точно оценил острый юмор злодейки-судьбы. Но не сейчас. Сейчас уже все было неважно. Где-то рядом раздался хруст. Чья-то рука бережно раздвинула ветви деревьев, освобождая себе путь. Лорен. Он вышел из зарослей с охапкой сухих веток. Удивлённо огляделся вокруг, задержавшись взглядом на кровоточащей ране заката. Затем приблизился к Ганну. — Вот ты где. А мы уж было забеспокоились, не случилось чего. Ведьмак бросил быстрый взгляд на эльфа. Сухие ветки в его руках напомнили о том, зачем он сам сюда пришёл. Задумавшись, Ганн и забыл, что обещал собрать хвороста для костра. — Залюбовался закатом, да? — Лорена абсолютно не задело молчание ведьмака. — Что ж, неудивительно. Зрелище завораживающее. Даже плавающие трупы не портят картину. Эльф широко улыбнулся собственной шутке. — Трупы? А чёрные щупальца, торчащие из воды, тебя уже не смущают? — в тон ему ответил ведьмак. Удивительно, что ещё остались силы шутить, как раньше. — Немного. Но на таком расстоянии я ничего против них не… Ого, ты видел? Какой огромный! Лорен оборвал себя на полуслове. Его тонкая рука взмыла вверх, указывая на горизонт. Там, вдали, из толщи воды неожиданно показалось огромное тело озерного чудища. Обычно можно было увидеть только его тень, мелькнувшую в воде, или пару щупалец. Но чтобы он выныривал целиком — такое они наблюдали впервые. — Страшный. Боюсь даже представить, сколько ему надо еды, чтобы насытиться. — Лорен во все глаза смотрел на черную тушу, пока она вновь не исчезла в воде. «Как маленький ребёнок на ярмарке», — подумал про себя ведьмак. Вслух, однако же, он сказал совсем иное: — Странно слышать подобное от Пожирателя духов. — Эй, это был удар ниже пояса, — возмутился эльф. Он шутил, но Ганнаев почему-то почувствовал неловкость. — Прости. Там, в Ковейя Курганис, Лорену тоже досталось. Удивительно, что после такого, он ещё находит в себе силы улыбаться. В отличие от него. От Ганна. — Ты скучаешь по ней? Неожиданный вопрос застал врасплох. Но ведьмак ответил. Прямо и честно. Хотя обычно никогда этого не делал. — Не знаю. Я слишком мало провел с ней времени, чтобы испытывать подобные чувства. Но… — Ганнаев на мгновение замолк, задумавшись. — Я сожалею. Она не заслужила того, что с ней сделали. Как и я. Лорен не ответил. Вместо этого он бросил свой хворост, который все это время держал в руках, и уселся на землю рядом с Ганном. Теперь они вдвоём наблюдали за озером. Закат уже постепенно утрачивал яркость. Рана в небесном брюхе затягивалась. — Знаешь, это прозвучит странно, но я рад за тебя. — Лорен первым нарушил молчание. Он посмотрел вверх, на небо, и продолжил: — Ты наконец увиделся с шабашем. Узнал всю правду. Теперь твои страхи и сомнения улягутся. Со временем. И ты сможешь идти дальше. Я верю в это. С этими словами Лорен посмотрел на Ганна. И снова улыбнулся. Так ободряюще, так тепло. Как у него это получается? Ведьмак отчего-то смутился. Наверное, впервые за очень долгое время. — Идти дальше, да? — тихо переспросил он. — Знать бы, куда. Я так долго бродил по одной лишь дороге ненависти. Иной путь мне неизвестен. — Могу подсказать, — бодро отозвался Лорен. Он указал себе за спину. — Там в лесу наш лагерь. И там до сих пор ждут тебя с хворостом. Кстати, о хворосте! Сафия меня точно дезинтегрирует. Я же обещал, что быстро вернусь, как только найду тебя. «Найду тебя…» — эти слова эхом отдались в голове Ганна. Было в них что-то магически притягательное. Успокаивающее. И до ужаса сентиментальное. Лорен тем временем поднялся с земли. Отряхнулся, собрал брошенные ветки. — Надо возвращаться, пока Сафия не отправила на наши поиски армию гомункулов. — Эльф посмотрел на ведьмака, который так и сидел на месте, не шелохнувшись. — Я очень рад, что ты с нами, Ганнаев-из-грез. Правда. Но не сиди здесь долго в одиночестве, хорошо? Мы все тебя ждём. Возвращайся скорее. Лорен легонько потрепал ведьмака по голове и скрылся в лесу, оставив Ганна в полном замешательстве. Эти слова… Он не думал, что найдётся кто-то, кто сможет так легко и буднично сказать ему это. Сказать так, чтобы он поверил. Хотел поверить. Нервный смешок сорвался с его губ. Неужели он…счастлив? Из-за пары простых фраз? Такое бывает? — Дурак. — прошептал ведьмак, не в силах сдержать улыбку. *** Когда он вернулся в лагерь, костёр уже разожгли. Каэлин помешивала что-то в маленьком котелке. Сафия делала какие-то записи. А Лорен, устроившись под деревом рядом с Окку, о чем-то болтал с Каджи. Такая умиротворенная картина. И не скажешь, что только недавно они выбрались из мерзкого подземелья. И из не менее мерзких снов. — Вернулся наконец. — Сафия сурово посмотрела на Ганна поверх книги. Будто бы он опоздал к ней на урок, честное слово. — Меня задержали местные красоты, — бросил в ответ ведьмак, стараясь как можно меньше пересекаться взглядом с волшебницей. И тем более — с Каэлин. Женщины в этом отряде до раздражения проницательны. Лучше им не видеть сейчас его лица. — С возвращением. — Лорен приветливо помахал рукой. И опять эта его улыбка. Сейчас она смущала ещё больше. — Э, да. Спасибо. — Ганн отвернулся и принялся расстилать свой спальный мешок. Как только он закончил, опять столкнулся взглядом с Лореном. — Смотри, что у меня есть. — Эльф показал ему тоненькую зелёную травинку, усыпанную мелкими белыми цветами. — Колокольчики? — ведьмак удивлённо повертел растение в руке. — Не знаю, как здесь, но в моих родных краях этот цветок символизирует удачу. Возьми его. Пусть он напоминает тебе, что все будет хорошо. И что ты не один. Ганн, я… — Лорен вдруг осекся, его губы растянулись в озорной ухмылке, — мы все готовы тебе помочь, если потребуется. — Пф! Малыш, говори за себя. Я бы с куда большим удовольствием откусил эту болтливую ведьмачью голову, — пробасил из-под дерева Окку. Однако сейчас в его голосе не было агрессии. Очевидно, простое старческое брюзжание, на которое Ганн не обратил внимание. Он молча смотрел на эльфа, не в силах перебороть охватившее его замешательство. Опять. Опять такие слова и сказаны так легко. Так...Непосредственно. Как ему это удаётся? — Ужин готов. — голос Каэлин прервал повисшую, почти неловкую, тишину. Лорен подмигнул Ганну и, резко вскочив на ноги, направился к костру. — Что за черт… — только и смог выдавить из себя ведьмак. — Но приятно же, да? Признай.— хмыкнула за спиной Сафия. Ганн решил ничего не отвечать ей. Подумав, он осторожно спрятал цветок в кисет, висевший на поясе. На удачу же. Куда сложнее спрятать эмоции. Не хотелось этого признавать, но все-таки Лорену вновь удалось это. Простыми действиями он заставил его, Ганна, почувствовать себя счастливым. Давно забытое, но такое приятное ощущение. Ведьмак улыбнулся. Когда-нибудь…когда-нибудь он скажет об этом вслух. Сможет облечь в слова всю свою благодарность. А до тех пор просто останется рядом с ним. Рядом с Лореном.