Часть 1
1 июня 2018 г. в 17:00
Плохая сегодня погодка – облачная, на солнечную не заработали ещё. Точнее сказать, тучи гонят на территории к востоку от нашего захолустья – для полива полей. Каково это, управлять погодой? И главное – сколько денег они выложили за этот патент фанатикам из пустыни?
– Бу! – Феликс попытался напугать меня.
Я вздрогнул, чуть не расплескав кофе, и огрызнулся:
– Чего тебе?
– Я насчёт дела…
– М? А позвонить?
– Ну ты же знаешь… все звонки прослушиваются, сеть у них, как на ладони…
– Ага, либо на каждого жителя Земли вырастили по ИскИну и отправили просматривать переписку, – я начал издеваться, – либо же ты параноик. Что вероятней? - я не просто так выучил эту сатанинскую теорию вероятности, мудила! И могу шутить про это столько, сколько захочу! В моё время она была нужна для уважающего себя генетика! Сам, на бумажке, вычислял шансы! С калькулятором!
– Но начинаем мы прямо сейчас! – Феликс пропустил моё замечание, зло усмехнувшись.
– Что? Почему? – я чуть не поперхнулся.
– Джон нашёл кое-что! Точнее, денег и четвёртого подельника.
– А подельник нам зачем ещё?
– Вот у неё и были деньги. Джон уверяет, что наша миссия теперь обречена на успех.
Кстати, а он сам к нам присоединится?
– Ты так в этом уверен?
– В этом так уверен Джон. А я уверен в той, кто может обхитрить ИскИнов.
– Вы чё, вступили в какой-нибудь роевой разум? Это и есть четвёртый подельник? – придурки, они рано или поздно нарвутся на неприятности.
В толпе перед нами я разглядел коренастую фигуру Джона и помахал ему. Вовремя. Может он что-нибудь объяснит?
– Нет, её зовут Никита, – продолжил Феликс.
– А фамилия?
– Нет фамилии.
– Сирота?
– Вроде того, – вклинился Джон вместо приветствия, – и «Никита» – французское имя, с ударением на последний слог. По крайней мере, покойный профессор назвал в честь героини сериала начала века.
– Приёмный отец что ли? – уточнил я.
– Можно и так сказать.
– Из-за чего погиб её «отец»?
– Плохо договаривался и эксперимент провели на нём, – пожал плечами Джон. – Это интересная история, но, увы, большей части видеосъемки тех событий просто нет. Есть очевидцы, но они неразговорчивы.
– Мне казалось, она не ставила ударение на последний слог, – поинтересовался Феликс.
– Она назвала своё имя один раз, плохо себя с ним ассоциируя, более того, если ты не заметил, она практически не использует местоимения «я» и «себя», что неудивительно. А ты требуешь, чтоб Никите вдруг было важно, на какой слог ставить ударение? Можем, как и она, ставить на второй.
– Кстати, ты оставил её в парке одну?
– Не ребёнок, не потеряется. Кроме того, мы почти пришли.
И лучше бы не приходили… Нет, я серьёзно! Оставить её в парке и бежать, куда глаза глядят, надеясь, что ей не взбредёт в голову тебя найти.
– Я не… не поеду с ней… – только вы будете виноваты, если я стану заикой. Она не смотрела на меня, вместо этого «играла» с камертоном. Но я-то прекрасно знал, я видел в сети трансляцию с командой третьей волны. Космонавты с такой важной миссией обычно улыбаются перед отлётом, но эти ребята не умели улыбаться (не виню их, я бы на их месте в штаны наложил… злые пришельцы, подумать только). Один пытался улыбаться… выходило скверно… я бы сказал, что он скалился, но вся фишка была в глазах…
– Что у неё в руках? – спросил Феликс, словно не услышал мой протест.
– Покойный профессор любил собирать всякие старые музыкальные штуки, – Джон тоже меня проигнорировал.
– Джон, твой «козырь» залип на какой-то музыкальной штуке, как ребёнок. Это нормально?
– Вполне. И пожалуйста, не относись к ней, как ребёнку, это издержки устройства нервной системы. Они могут зацикливаться на всяких… навязчивых штуках.
– Вы меня слышите? Олухи? Этот ваш «ребёнок» под два метра ростом – психопатка, готовая распороть нам всем животы!
– Нет, Никита нам поможет, – уверенно заявил Джон.
– Поможет умереть?
– Решать сложные задачи.
– То, как нас убить, несложная задача для неё! Вы как хотите, а я на такое не подпишусь!..
– Поедет, – Никита, наконец, подала голос, – ему интересно.
– Один шанс на миллион, и весь он твой! – Джон похлопал меня по спине. – Это не просто захват какого-то спутника, а шанс всей твоей жизни, я уверен, что когда ты ложился в криокамеру, то не ожидал такое.
– Прошлые страхи оказались страхами будущего, – прошептал я.
Но даже тогда, в 2010-х, я был уверен, что страхи эти не взялись просто так. Культурный феномен, когда фольклор многих народов рассказывает об одних и тех же монстрах. А потом ты идёшь в библиотеку ли, в кино, включаешь плеер и всё они… везде. Даже среди учёных, среди биологов, то тут, то там проскакивал этот образ в книгах и выступлениях. Почему? Им было интересно? Мне тоже! Я отсидел на ваших чёртовых лекциях и так и не разобрался, почему эти образы столь навязчивы. Откуда они взялись? Люди, как вы умудрились построить такой культ вокруг кровопийц на пустом месте? Сейчас я понимаю, что никак. В подкорке всегда был фундамент, помогавший нам ещё до первых цивилизаций, так и не вытравившийся оттуда, когда он стал не нужен. И сейчас этот животный страх возвращается. Феликс? Джон? Вы лишь внешне так спокойны, а ваше тело кричит: «Бежать! Бежать! Борись или убегай!» Глупцы: «компьютерщик» и бывший нейробиолог. Джон, мне было бы иронично это сказать вслух, ты ведь всегда так гордился своими связями в научном обществе… так вот Никита и ещё трое разорвали на кусочки половину твоих «связей».
И… я лечу с вами. Потому что я человек, который исследовал вампиров ещё до того, как их «воскресили» и эти исследования стали модными в науке. Привет, Никита.
– Он согласен, – объявила она.
И так наше приключение началось. Я попрощался с лишними нервными клетками. Джон сгрёб меня и Феликса в охапку, радуясь, словно ребёнок. Я объяснял Джону то, как ненавижу обниматься, и пытался понять: хрустят ли это мои кости или же просто показалось.
Мы удалялись, споря, а кофейный стаканчик так и остался стоять на той злополучной скамейке.