— Чёртовы слизеринцы!

      — Боже мой!       — О, мисс, тут как раз совсем не про Бога.       «Первое индивидуальное занятие с Лариным — и уже сокрушительный провал», — думала Ксения Ушакова, пока преподаватель рассказывал что-то важное, — «он говорит что-то умное, а я даже два слова связать не могу. Даже удивляюсь по-магловски, а он ведь, возможно, был оскорблён».       — …а вы что думаете, мисс? Это правда?       — А?       — Опять не слушали? — ехидно улыбнулся мужчина.       — Что вы, нет, — когтевранка смутилась, и её лицо залило краской, — просто не знаю, как вас дополнить.       Молодой профессор медленно расплылся в улыбке, посмотрел девушке прямо в глаза и громко расхохотался:       — Не знаете, как дополнить мой рассказ о сексуальных похождениях Альбуса Дамблдора и Геллерта Грин-де-Вальда? Честно признаться, я счастлив такому раскладу. Вы здорово находите выход из ситуации.       Пятикурсница улыбнулась, не зная, стоит ли поддержать эту тему или лучше промолчать. Вдруг она скажет что-то не то и Ларин вышвырнет её из кабинета? Лучше ничего не говорить. Так будешь казаться умнее.       — Вы всё время молчите, мне даже неловко, — кажется, он опять «прочёл» её. Чёртовы легилименты! — Может начнём заниматься?       Ксюша робко кивнула. В эту же секунду кресла отъехали в стороны, расчистив им место для работы, а в руках учителя оказалась волшебная палочка. «Красивая», — подумала девушка, на что преподаватель ответил ей уже вслух:       — Мне тоже нравится.       Бледное лицо снова залило краской. А что если ему просто скучно? Захотел почитать мысли какой-то школьницы? Может, он вообще потом сидит в «Кабаньей голове» с Ли Кеем или Давыдовым, преподавателем зельеварения (студенты прозвали его «Мэддисон»), и они все вместе хохочут над бедными учениками?       — Давайте начнём с Патронуса, — задумчиво проговорил Ларин.       Ушакова смутилась:       — Вы уверены, сэр? Это же сложное заклятье. Даже шестикурсники боятся, что у них ничего не выйдет.       Мужчина с улыбкой покачал головой, будто давая понять, что он абсолютно уверен. Что это не шутка и не розыгрыш. И что позвал он её сюда с самыми серьёзными намерениями, а не ради забавных историй для друзей в баре.       — Хорошо, — она потупила взор.       Он снова улыбнулся и подошёл к ней чуть ближе:       — Пожалуйста, Ксюша, ничего не бойтесь.       Внутри похолодело. Ксюша. Он назвал её «Ксюша». Он никого не называет так, и другие учителя тоже. Ксюша. Ксюша… Ксюша!       — Смотрите, — он отошёл в центр комнаты, — я покажу вам, как это работает. Для начала вам нужно вспомнить самый счастливый момент в вашей жизни. У вас есть счастливое воспоминание?       Девушка задумалась ненадолго, а затем робко прошептала:       — Да.       — Отлично, — он скинул мантию, оставаясь только в чёрной рубашке и такого же цвета брюках, — вы не против?       — Что вы!       — Вам нужно думать о самом счастливом моменте в вашей жизни. Действительно счастливом. Вы должны сосредоточиться. А потом, энергия, как бы из глубины вашей души должна переместиться в волшебную палочку. Смотрите, — на секунду он замер, — Экспекто Патронум!       Из кончика его палочки внезапно вылетел огромный красивый селезень, чуть не сбив когтевранку с ног. Она ахнула. Девушка никогда не видела этих птиц таких размеров в жизни. Селезень летал по комнате вокруг них, готовый защитить своего хозяина, но так как опасности не было, через какое-то время он просто растворился в воздухе.       — Он очень красивый, — спустя некоторое время тихо проговорила Ксения, словно зачарованная.       — Да, — облегчённо рассмеялся профессор, — у меня на Родине таких много.       И они посмотрели друг на друга, пытаясь уловить остатки счастливой энергии Патронуса в воздухе.       Он очень красивый. Не Патронус, а Ларин. Вот так, сейчас, когда творит такую сильную магию, он словно сияет изнутри. Его зелёные глаза становятся будто цветом солнца и зелени заливных лугов. Он так красиво улыбается. Он перестаёт быть холодным. Почему он не выглядит так всё время? Ему так идёт. Сейчас она попрощается, выйдет из класса, и он снова станет таким же, как всегда: мрачным, язвительным, нелюдимым. Будто он похож на этих чёртовых слизеринцев.       «Забыла», — грустно подумала Ксюша, — «он ведь слизеринец».       Они попрощались довольно быстро. Мужчина дал ей разрешение ходить в Запретную секцию в Библиотеке, чем несказанно обрадовал пятикурсницу и пообещал, что в следующий раз она сама обязательно попробует вызвать Патронуса. Потому что он верит, что она справится.

***

      Библиотека Хогвартса, представлявшая собой огромное помещение с множеством книжных шкафов и полок и различными секциями, сегодня была пустой. Вечер был тёплый, и большинство студентов предпочли гулять на территории замка, наслаждаясь хорошей погодой, сидеть под вековыми деревьями и думать о чём-то своём. Об экзаменах, уроках или скором соревновании факультетских команд по квиддичу. Скоро наступит октябрь, погода испортится, на улице станет промозгло и сыро, и библиотека наполнится смехом и гоготом студентов всех факультетов, которые начнут усердно готовиться к урокам. А пока здесь ещё можно было насладиться покоем, в одиночестве полистать старинные фолианты, от скуки начать сдувать пыль с книжных полок или поговорить с нелюдимой мадам Пинс.       Ксения шагала к полкам с материалами по Защите от Тёмных искусств. Все мысли, казалось, ещё витали где-то в кабинете Дмитрия Ларина и не могли собраться в кучу у неё в голове. То ли из-за самого урока, то ли из-за учителя… Патронус! Только представьте! Он считает, что она справится с Патронусом! Неужели, она ударит перед ним в грязь лицом?       — Ксюша!       Девушка вздрогнула. Кого-то увидеть здесь не входило в её планы. Она хотела позаниматься, но, похоже, у её новых друзей были действительно серьёзные намерения. По поводу их дружбы, конечно.       — Рада вас видеть, — улыбнулась когтевранка, — что вы тут делаете?       — Тише! — Поперечный озирался по сторонам, будто боясь кого-то увидеть. Он передвигался полусогнувшись, на цыпочках, и прижимал руку ко рту. — Пошли!       — Постойте… мне нужно позаниматься! — Ушакова пыталась сопротивляться, но, кажется, у парней были другие планы.       Они схватили её под руки и потащили из библиотеки, при этом мило улыбаясь мадам Пинс. Женщина нашла эту сцену довольно странной, но говорить ничего не стала. Ребята молчали, а пятикурсница боялась сказать хоть слово, настолько сосредоточенными они выглядели. В этот вечер, как раз между уроками и ужином в Большом зале, замок выглядел для неё каким-то особенно мрачным и таинственным. Вскоре, минуя множество лестниц и коридоров, они оказались в круглом каменном помещении с окнами без стёкол и жердями. Пол был устлан соломой, на котором виднелись обклёванные скелетики мышей и хомяков и помёт, а разномастные совы летали туда-сюда и бесконечно ухали.       Ксения никогда не бывала здесь, потому что у неё не было совы. Её мама была маглой, и когда в одиннадцать лет, в Косом переулке, девочка высказала желание стать обладателем этой птички, женщина в грубой форме ей отказала. «Не хватало мне ещё совы в доме, странных вещей теперь и так будет без того много». Поэтому Ксюша пожала плечами, подумала и купила персидского котёнка, которого назвала Шанти. Сейчас уже, правда, котёнок превратился в огромную красивую кошку.       — Ну и зачем мы притопали в совятню? — возмущённо начала девушка, когда её, наконец, отпустили.       — Тише! — рыжий гриффиндорец снова одёрнул её. — У нас для тебя важная новость.       — Да, — важно кивнул Сыендук.       — Да, — подтвердил Кшиштовский.       Когтевранка закивала, пытаясь показать этим важность момента. Парни продолжили.       — Мы хотели сказать, что…       — …что…       — …готовится покушение! — заговорчески закончил Миша, и от неожиданности пятикурсница вскрикнула, но предусмотрительный пуффендуец зажал ей рот.       — Мы должны вести себя осторожно, — хмуро заговорил Данила, — эта информация попала ко мне случайно, и я не должен допустить паники в наших рядах, — в этот момент собеседники снова закивали, как трёхлетки в детском саду.       — На кого готовят покушение? — перебила его темноволосая. — И кто?       Парень хрустнул пальцами и нахмурился:       — Это мне рассказал Джарахов. Не смотрите на меня так, мы давно с ним на короткой ноге. Так вот, они готовят покушение, хотя это, конечно, слишком громко сказано. Но парню несдобровать.       Ксюша резко вскочила, разбрасывая вокруг солому:       — Продольный, ближе к делу! — рявкнула на пятикурсника девушка. — Твои загадки и недомолвки ничего мне не говорят. На кого готовится, блять, сраное покушение?       — Соколовский.       — Что?       Она снова села, и на мгновение ей показалось, что вместо сердца у неё образовалась дыра. Чёрная, зияющая пропасть, которая не умеет ни любить, ни привязываться, ни чувствовать даже боль, все эмоции словно покинули её. На секунду ей даже почудилось, что она умерла.       Руслан Соколовский никогда не был предметом её воздыханий. Он просто хороший друг. Он всегда хотел защитить её. Его не любили однокурсники, потому что он был странный и какой-то…радикальный, что ли. Ученики с других факультетов не любили его, потому что он не нравился Соболеву. А Соболеву он не нравился, потому что «этот напыщенный козёл — популист, который смотрит на мир сквозь розовые очки, как же, блять, здорово, что я ему не нравлюсь».       — Мы не хотели говорить, — тихо пробормотал Сундуков, — он тебе дорог, мы знаем.       — Дорог, но не в том смысле, — как-то раздражённо ответила девушка, — какая разница? Вопрос в том, что теперь делать?       Дима тяжело вздохнул, Миша пожал плечами, а Данила снова нахмурился и принялся ходить взад-вперёд, что-то декларируя себе под нос.       — Они хотят, чтобы его исключили из Хогвартса, — внезапно громко сказал Поперечный, — и чтобы переломили палочку. Они не хотят сжить его со свету, они хотят унизить его…хотят отправить его в Азкабан.       — Тогда это хуже смерти, — сухо констатировал Кшиштовский.       Они снова замолчали. Гриффиндорец зачем-то начал пугать сов, а пуффендуйцы сидели на грязной соломе будто на похоронах. Ксюша всё думала. Она знала, что Руслан боится Азкабана. Что при одном взгляде на дементора он умрёт от страха. Что в Азкабане он станет безмозглым овощем, опека над которым просто раздавит его больную мать.       — Мы должны что-то предпринять, — она привстала, — помешать Соболевской компашке сделать то, что они хотят сделать. Руслан… — она помедлила, — он очень хороший парень.       — Да, — согласился Сундуков.       — Да, — кивнул Кшиштовский.       — Согласен, — продолжил Поперечный.       Видя реакцию друзей и то, что она положительная, пятикурсница воодушевилась:       — Эти обмудки должны получить по заслугам, — решительно заговорила она, — то, что они творят, просто отвратительно, но никто не решается сказать об этом преподавателям. Мы должны остановить их. Мы будем противостоять этому. Правда?       — Правда, — все вместе проговорили они.       — Мы будем, как Робин Гуд! — когтевранка почти смеялась. — Защищать слабых, помогать бедным. Будем «отбирать золото у богачей». Для этого необязательно быть очень сильным или ловким, достаточно просто уметь обращаться с палочкой и быть добрым.       Данила встал рядом с ней:       — Почему ты думаешь, что мы сможем им противостоять? Нас так мало. Они намного лучше нас владеют боевыми заклятьями. В конце концов, там почти все шестикурсники!       — И это говорит мне бравый гриффиндорец? Мы сможем им противостоять. Потому что мне кажется, что мы способны гораздо на большее, — она говорила громко и радостно, — один человек сказал сегодня, что мне не нужно бояться. Что он в меня верит. И если он в меня верит, я готова снова и снова идти в бой. А я верю в вас.       — Мы будем называться мародёрами, — внезапно проговорил Миша.       И почему-то все согласились.