Тишина и Море. Истории о Арене.

Джен
NC-17
Завершён
35
Размер:
21 страница, 4 части
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
35 Нравится 4 Отзывы 9 В сборник Скачать

Сталь и Бессилие...

Настройки текста
      Хельмеппо по праву считался сильнейшим воином прекрасного, но малочисленного народа Лэс Аялгес*. Люди всегда завидовали красоте и долголетию нимф, считая, что их волосы, глаза, крылья и даже кровь, были из чистого золота, а там где жили Аялгес можно было находить клады просто раскопав ладонью землю в любом месте. И именно поэтому, пару раз едва не истребленные жадными до злата людьми, нимфы выбрали сильнейших и наиболее умелых воинов для защиты земель Лэс Аялгес.       А Хельмеппо, хоть и не обладавший всей красотой златокудрых нимф, был сильнейшим. Как и в магии, так и в искусстве владения двумя короткими клинками. Под его командованием малочисленная, но бесстрашная и гордая армия Лэс Аялгес, год за годом, век за веком, отбивала все поползновения презираемых жадных людишек на их леса, прозванные Лесами Аялгес.       Но как оказалось, удача все же отвернулась от златокрылых нимф, что за все эти века возгордились и презрительно смотрели уже не только на людей, но и на другие сказочные народы. И именно эта их самоуверенность и самовлюбленность, что настигла даже самого Хельмеппо, и погубила его народ.       Люди обладали слишком короткой памятью. Они после каждого поражения, на следующий год все равно снова собирали армию и шли на Лес Аялгес. И в тот роковой день к гордым крылатым нимфам пришли их собратья, Лас Санас**, нимфы родников и рек. Они принесли весть. Люди наняли чародея и уже уничтожили несколько сказочных народов и приближаются к дому Аялгес и златокрылым нужно скорее собираться и искать новые более безопасные земли.       Хельмеппо лишь пренебрежительно рассмеялся на слова перепуганных Санас. Он считал, что даже с помощью чародея жалкие людишки не смогут даже поцарапать его золотые острые крылья! Как же он ошибся. Все случилось быстро. Не успели воины нимф -хранителей кладов даже обнажить мечи, как адским багровым пламенем запылал весь их лес… Именно в тот момент Хельмеппо впервые и ощутил, что такое бессилие…       С каждым предсмертным криком, что-то разрывало его душу, с каждым упавшим замертво солдатом, что служили под его командованием, Хельмеппо все глубже и глубже падал в бездну злости… А видя как жадные, неведающие пощады и благородства, люди срезают у все еще живых Аялгес тяжелые, неприспособленные к полету золотые крылья, его захлестнуло бешенство, ярость и безумие…       И именно тогда его прекрасные золотые крылья с острейшими, никогда не затупляющимися гранями, окрасились красной людской кровью. Для воина Аялгес, использовать свои золотые клинки-крылья против каких-то людишек, было сродне позору. Но Хельмеппо было плевать. Он безумно желал лишь одного… Убивать, разрывать и уничтожать…       Рядом с ним билась жалкая горстка выживших Аялгес. А по правую руку от обезумевшего Хельмеппо сражалась окровавленная и не менее безумная нимфа, его невеста и королева всех Лэс Аялгес. Имени Хельмеппо уже не помнил… В той битве она погибла, стараясь добраться до странного, почти неподвижного колдуна, но тот лишь небрежно отмахнулся и гордая прекрасная нимфа вспыхнула как сухое дерево…       Именно тогда Хельмеппо впервые за всю свою длинную жизнь заплакал… Горько, безумно, взахлеб, хрипло выкрикивая такое прекрасное, но увы позабытое имя… Слезы, превращаясь в сверкающие бриллианты, падали на выжженную, некогда плодородную и в одно мгновение безжизненную землю, запятнанную золотой кровью гордых Лэс Аялгес, и красной кровью беспощадных людей…       Красная же кровь ручьем стекала с обессиленно опущенных крыльев последнего из народа Аялгес… Горе черной беспощадной горой навалилось на израненного воина, заставляя его склониться перед жутким чародеем. Тот самодовольно усмехнулся и протянул руку к обессилевшему и ослепленному от слез и боли крылатому, поистине сильнейшему, из сказочного народа Лэс Аялгес… Хельмеппо жаждал смерти. Его искалеченная, израненная, кровоточащая душа жаждала забытья и вечного покоя. Но колдун решил иначе.       Хельмеппо никогда не испытывал такой всепоглощающей ненависти, к себе, к людям и к этим безумным сумасшедшим колдунам! Которым он не мог ничего сделать! И это его бессилие, совсем как в том бою, когда он не смог спасти свой народ и свою любимою, было куда мучительней, чем бесконечный кровавый океан боли. Казалось, что сам его дух скручивало, растягивало и медленно, ювелирно, вытягивали из бессильного тела раскаленными кузнечными клещами. Он рвался из оков, безумно желая растерзать, разодрать в клочья этих проклятых чародеев! Но все продолжалось, и лишь набат прекрасного, любимого и ласкового имени самой красивой нимфы его погибшего народа, кое-как удерживало распаленное болью сознание на краю пропасти безумия… Но постепенно безумный грохот его сердца, что из последних сил перекачивало золотую кровь по истерзанному телу, стало заглушать мысли, стирая и разрушая такое любимое, родное имя…       А потом, истерзанную, раскаленную душу гордого Лэс Аялгес, выдернув из уже мертвого тела внесли в пламень раскаленного кузнечного горна. Но Хельмеппо был жив, но он был бессилен и не мог дуже кричать от жара беспощадного огня. Златокрылый воин Лэс Аялгес, стал раскаленной до красна пластичной болванкой для клинка.       В соседней от кузни лаборатории, на операционном столе лежал почти потерявший сознание от боли мальчик, с пепельно-розовыми волосами… Хельмеппо чувствовал, что и тому ребенку тоже больно. Хельмеппо знал, что этот мальчик, человек, но последний из рода златокрылых нимф, всей своей искалеченной душой, что была зажата в клещах на наковальне, знал, что тот мальчишка не заслужил всего этого! В отличии от самого Хельмеппо!       Но когда тяжелый молот без пощады нанес удар по размягченной стали души, Лэс Аялгес пожалел, что даже умереть не имеет права! И сквозь гул кузнечного молота он расслышал: — О! Какой прекрасный золотой металл! Вам удалось почти без повреждений достать замечательную душу!       Хельмеппо не знал, что это за язык, но он понимал каждое слово, что долетало до него как сквозь толщу воды. Его скручивало, разрубало на части, растягивало, складывало, раскаляло, и так до бесконечности. А потом после уже привычного огня печи был леденящий холод. Снова жар горна и опять ужасающий холод воды… Как же он хотел умереть и больше не чувствовать всего этого! И как будто в ответ на свой собственный, он услышал беззвучный крик мальчика… — Замечательная работа! — снова раздался неизвестный голос, полный восхищения: — А как же! — самодовольно ответил другой: — Вы доставили первоклассную сталь! — Это же наша работа! — сказал первый: — Меч готов? — обессиленный, беспомощный и обездвиженный Хельмеппо услышал еще одного, третьего: — Да! А из ваших крысят, готов кто-нибудь? — ответил второй, скорее всего кузнец: — Естественно! — обиженно воскликнул тот третий: — Крысенок, как вы выразились, уже готов! Можно их связывать! — Ну, хватит ссориться! Пора за работу! Как раз недавно освободилось место на 02 Арене! — примирительно сказал первый.       А дальше обездвиженную, закаленную в огне и холоде воды, душу Хельмеппо, ждало не менее мучительное и болезненное испытание. Казалось что бесконечные, безжалостные цепи, сковав его навеки привязывали к искалеченной душе мелкого мальчишки! Того самого, которого он чувствовал! Их души оказались намертво связанными друг с другом. Хельмеппо разъяренно рвался из цепей, доставляя и себе и человеческому ребенку новую боль! Но гордость, ярость и ненависть не давали последнему Лэс Аялгес смириться с ролью цепного пса! Раба! Навеки прикованного к слабому и ненавистному человеку! Но его не слушали. И колдуны хладнокровно и беспощадно возводили все новые и новые цепи, сковывая и связывая обезумевшего Хельмеппо.       А потом была тьма. Благословенная и желанная тьма. Тишина и прохлада. И Хельмеппо жаждал, чтобы эта блаженная тьма оставалась как можно дольше…       Но потом настало время пробуждения и их первой битвы. И Хельмеппо в полной мере познал всю суть своего бессилия. Заточенный в холодной бездвижной стали меча, что сейчас сжимают трясущиеся и противно влажные от пота ладошки его хозяина-человека. Тогда Хельмеппо желал, чтобы этот рыдающий от ужаса и от боли ран мальчишка погиб здесь. На песке безучастной, беспощадной Арены. Но мальчишка выжил!       Той ночью, этот мальчик, Коби, засыпая на холодной постели некогда пустующего дома, что отдали ему более старшие братья и сестры, сказал ему, Хельмеппо, что слышал его. И благодарен, что он спас его. И Коби поклялся! Что когда-нибудь, он освободит его! А Хельмеппо лишь горько и как-то радостно расхохотался на такое обещание, от слабого, мелкого мальчишки! Коби обиделся, и в отместку обозвал его Золотой Крылаткой, из-за узоров на лезвии меча, и формы гарды, напоминающей крылатки — семена клена.       Тогда уже сам Хельмеппо обиделся. В его народе Крылатками обзывали хилых и немощных Лэс Аялгес. И в свою очередь предложил Коби именоваться Кобиком. До самого утра они самозабвенно спорили о именах и в конце сошлись на Кобране для Коби и просто Златокрылом для Хельмеппо.       И далее начались бесконечные битвы. Без пощады и без права на ошибку. Кобран Златокрылый постепенно взрослел. Хельмеппо же начал привыкать к своему бессилию. Клинок и мечник постепенно узнавали друг про друга. Златокрылый рассказывал своему другу о своем народе, о его праздниках, танцах и песнях. А сам Кобран рассказал ему о своем мире. О загадочных Дьявольских Фруктах, о пиратах и о Морском Дозоре. Коби-Кобран тогда по секрету признался, что он мечтал и сам стать дозорным. Хельмеппо насмешливо смеялся. Его товарищ обиженно клялся, что станет дозорным! А сначала он придумает способ освободить самого Хельмеппо. И после никогда не возьмет в руки иное оружие!       Хельмеппо привязался к этому честному, самоотверженному пареньку. И всеми силами старался помочь ему в боях на Арене. И в тот злополучный день, когда им пришел приказ на поистине устрашающего монстра, что легко оборвал жизни уже девятерых из узников Арены, Хельмеппо поклялся, что не даст этому пареньку просто так погибнуть! Но уже лежа в обжигающей крови своего единственного друга и брата, Хельмеппо проклял себя за бессилие!       С окровавленного лезвия меча на безучастный ко всему песок Арены, скатывались кровавые бриллианты слез последнего из Лэс Аялгес. Он плакал уже во второй раз в своей жизни, а слабеющие с каждой секундой пальцы умирающего Кобрана на мгновение сжались чуть сильнее и он прохрипел, горько усмехаясь: — Прости, Златокрылый… Я так и не выполнил обещания… — и сияющие золотом глаза, потемнев, обессиленно закрылись и последний вздох вылетел из разодранной монстром груди. И тогда Хельмеппо, почувствовавший, что уходящая душа его друга по последнему, посмертному желанию, разрывает цепи, что все это время сковывали дух клинка, без раздумий бросился следом, чувствуя как некогда незыблемая, твердая сталь золотистого клинка чернеет и рассыпается пеплом.       Хельмеппо усмехнулся. Он ведь так и не сказал Кобрану, что когда то поклялся, что никогда не покинет его! В следующей жизни, они обязательно встретятся! Уж он то это точно знает!
Примечания:
Отношение автора к критике
Приветствую критику в любой форме, укажите все недостатки моих работ.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.