Она не моя. И никогда не будет моей.

Замечательный город Каракура... Люди и не подозревают, насколько значительно это место для всего мира. Столько всего уже произошло и еще произойдет на территории красивого городка. То, что мало поддается описаниям простых смертных. Впрочем, и среди людей есть свои исключения. Квинси - удивительные создания. С одной стороны — простые люди, с другой — люди необычные. Хранители тайн загробного существования, борцы с пустыми и защитники людей. Да, немало их осталось... Об этом думал, стоя у огромного окна, высокий мужчина с немного бледной кожей, с белоснежными волосами и с резкими, но по-своему красивыми чертами лица. Он был худощав, в очках, и очень серьезен. Впрочем, лицо этого человека всегда выглядело так. Одетый в белоснежные брюки, рубашку и пиджак, он создавал впечатление человека, который никогда не пачкал руки. На улице было темно. Ночное светило изредка пряталось в облака, а затем вновь озаряло лунными тусклыми лучами прекрасный городок. Вот невесть откуда начал капать дождик, орошая стекла окон каплями, которые, соревнуясь друг с другом, стекали вниз. Капли барабанили и по крыше, отбивая не очень громкий мягкий ритм. Особняк семьи Исида, располагающийся в одном из самых живописных районов Каракуры, был великолепен под покровом ночи. В темноте ярко выделялись крупные окна здания, освещающие при этом еще и улицу. Через окно были видны огромные ворота, служившие входом на территорию особняка. Этот солидный по величине дом был обнесен забором из железных прутьев, которые порой напоминали скрепленные меж собою копья. Дом семьи Исида и изнутри отличался особой чистотой и роскошью. Именно поэтому все дети, росшие в этом особняке, воспитывались строго и грамотно. И единственным инородным элементом была она... Сейчас, стоя в гордом одиночестве у окна, Рюукен вспоминал единственную, кто не вписывался во всю эту нарочито благородную жизнь. Это была Масаки Куросаки, его мечта. Ее прекрасное лицо всегда вспоминалось квинси, когда ему было одиноко. Красивые карие глаза, пышные волнистые волосы каштанового цвета, нежная кожа. И душистый аромат роз, исходящий от жизнерадостной девушки, щекотавший ноздри, когда она находилась рядом. Она отличалась своим характером от жесткой матери Рюукена, которая жестко следила за порядком в доме и не показывала никаких признаков любви и сострадания к сыну. Масаки всегда улыбалась: даже когда не было повода для этого, ее лучезарная улыбка всегда радовала Исиду, напоминая ему о светлых полосах непростой жизни квинси. Масаки была последней из клана Куросаки, и таких, как она больше не было. Матушка Рюукена старалась контролировать неугомонную девушку и сосредоточить все ее усилия на тренировках навыков квинси, но та постоянно находила повод улизнуть от обязанностей и найти лишнюю причину улыбнуться, занимаясь приятным делом. Масаки лишилась семьи, и теперь эту потерю пыталась заполнить семья Исида. Но Рюукен знал, что с каждым днем терпеть матушку становится всё сложнее. А он... Он ничего не может сделать. Те минуты, когда Масаки была рядом, были для него священны. Он мог вечно болтать с ней на любые темы, мог долго разглядывать ее глаза, следить за смешными выражениями лица, которые постоянно менялись на лице импульсивной квинси. Она была пламенем, растапливающим лед в его сердце, свечой, рассеивающей тьму. И поэтому Рюукен дорожил девушкой, которая вскоре станет спутницей его жизни. Матушка Исиды приняла Куросаки в семью именно с той целью, чтобы продолжить род вымирающих квинси и сохранить благородную чистую кровь, которая должна передаться потомкам от обоих родителей. Исида мог с уверенностью сказать, что любит Масаки. Он полюбил ее с первого взгляда, как только увидел. И в дальнейшем любовь его только росла и разгоралась, подобно костру, в который постепенно подбрасывают новые поленья. И порой ему так хотелось взять ее за руку, открыть ворота и убежать, куда глаза глядят. Мир был большим, и в нем наверняка нашлось бы место для них двоих. Но каждый раз сердце Рюукена сжималось, когда он не видел ответных чувств в глазах девушки. Она должна была стать его женой, но, похоже, не любила его. Масаки очень тепло относилась к юному Исиде. Она могла разговаривать с ним о чем угодно, когда матушки Рюукена не было дома. Она всегда улыбалась ему, ободряюще подмигивала, понимающе кивала и успокаивающе обнимала. Она называла его "Рью-чан", и ему это нравилось! В ее глазах был интерес, когда Рюукен заводил какую-то тему для разговора, был трепет, когда он показывал ей боевые приемы квинси, было счастье, когда он, позволяя себе улыбку, говорил, что матушка на время уезжает. Но там не было того единственного, что Исида так надеялся увидеть. Не было любви, страстного огонька и блеска во взгляде. "Я люблю ее больше всего в этой проклятой жизни! Но почему же она не отвечает мне взаимностью?" — терзала его извечная мысль. Рюукен знал, что заставить полюбить невозможно. Он пытался добиться любви Масаки разными способами, но надеялся, что в конечном итоге она сама испытает к нему те же чувства, что и он к ней. "Зачем мне эта несчастная любовь?! Она никогда не будет счастлива со мной... И я не буду спокоен, зная, что она страдает", — часто размышлял он. Сейчас Исида с беспокойством смотрел в окно. Взгляд его был устремлен на ворота, под которыми тем временем скопилась уже целая лужа дождевой воды. Матушка Рюукена отправила девушку на испытание. Сейчас Масаки должна была избавить Каракуру от пустых, терроризирующих беспокойные души, и проверить свои способности. Исида не сомневался, что Куросаки хорошо усвоила все его уроки, что знала, как выйти сухой из воды в любой ситуации. Но он всё равно волновался. На улице царила тьма, как и в душе Рюукена. С ним не было того, кто разгонял эту тьму. Не было её. Он с замиранием сердца смотрел на участок, освещенный уличным фонарем, надеясь, что сейчас там появится Масаки, целая и невредимая, как всегда веселая и жизнерадостная. И вот он вздрогнул. Она появилась. Но на миг заполнившая душу Рюукена радость быстро покинула его. Масаки была не одна. Вместе с незнакомцем она появилась из ниоткуда. Как будто, они свалились с неба. Исида почувствовал, как сердце в груди забилось чаще. Кто он — этот незнакомец? И что ему нужно? Рюукен поправил очки и приблизился к мокрому стеклу вплотную, пытаясь разглядеть спутника его возлюбленной. Это был мужчина с темными волосами и короткой растительностью на лице. Высокий, широкоплечий. Подробно квинси останавливаться на лице незнакомца не стал, так как отвлекся на его одежду. Его тело пробила дрожь. Этот человек был шинигами. И шинигами очень высокого ранга, судя по традиционному форменному одеянию капитана отряда. Рюукен успел заметить ножны с мечом, и сомнений у него не осталось. Шинигами о чем-то оживленно болтал с Масаки. Она улыбалась. Оба не обращали никакого внимания на дождь. Обменявшись последней парой слов, они обнялись. Шинигами так и остался стоять на месте, следя, как Масаки идет к воротам. Она несколько раз оборачивается и машет ему рукой. Потом шинигами поднимает взгляд на окно и видит его, Рюукена. В следующий миг его силуэт смазывается, и он исчезает. Рюукен медленно отошел от окна. Он услышал, как щелкнула входная дверь и поспешил спуститься на первый этаж по огромной винтообразной лестнице. Квинси решил сделать вид, что ничего не видел. Он как ни в чем не бывало спустился вниз и встретил Масаки у входной двери с радостной улыбкой на лице. — Чего ты так поздно? Ну, как всё прошло? — спросил он. Масаки ответила не сразу. Она подняла не него взгляд, в котором уже не было ни интереса, ни понимания. И тогда юный квинси понял: "Она не моя. И никогда не будет моей. " Она запоздало улыбнулась, и он улыбнулся ей ответ, чувствуя, как сердце его зарастает иллюзорной корочкой льда.