***
Мануэль долго и скрупулезно выбирал себе мебель в новую квартиру. И пускай бюджет был маленьким, парень был твёрдо уверен, что даже в интернет-магазине можно было легко найти вполне сносные вещи. Пролистывая страницу за страницей, придирчиво разглядывая каждую фотографию, Мануэль, наконец-то, нашёл неплохой шкаф за доступную цену. Шкаф был большой, простой и совершенно обделенный какими-либо декорациями и украшениями, что было огромным плюсом. Декоративно-прикладное искусство — настоящая страсть Мануэля и переехав в свою собственную квартиру, он не мог отказать себе в удовольствии украсить все так, как он сам пожелает. И пусть многие считают наброски дизайнера-любителя нелепыми, а работы — безвкусными, Мануэль никогда не прекратит заниматься любимым делом. Сейчас он с нетерпением ждал грузчиков, которые должны были привезти обновку с минуты на минуту. И вот в дверь постучали и Мануэль вскочил с места, едва не забыв кошелёк, и быстрым шагом направился к входной двери. Он внимательно разглядывал свое приобретение на предмет повреждений, пока грузчики с тихими ругательствами затаскивали шкаф в нужную комнату. В жизни он казался даже больше, чем на фотографии, и, судя по словам рабочих, весил целую тонну. Наконец, когда гардероб занял своё место, Мануэль расплатился с доставкой и принялся тщательно разглядывать шкаф, по ходу прикидывая, как можно его украсить. — Так, можно покрыть грунтовкой боковые стенки и расписать их, а на дверцах сделать коллаж из кусочков бумаги или обоев. Или же сделать мозаику в нижней части, а сверху просто покрасить в один цвет. Да, это неплохой вариант, люблю мозаику, — Мануэль тихо размышлял вслух, почесывая затылок, — Тогда внутренние стенки нужно покрыть краской, подходящ… Он не договорил, остановившись на полуслове, когда открыл шкаф. Там, совершенно нелепо согнув длинные ноги и руки, сидел молодой парень. Он тихонько похрапывал, безмятежно приоткрыв рот и откинув голову назад. Сказать, что Мануэль был в шоке — ничего не сказать. Он около минуты стоял и пялился на парня в шкафу, не решаясь его разбудить. — Вот так подарочек, — тихо прошептал себе под нос дизайнер, запуская ладонь в волосы. В этот же момент «подарочек» открыл глаза и широко зевнул — на мгновение Мануэлю показалось, что он вывихнет себе челюсть. — Ты кто? — вопрос юноши из шкафа был вполне предсказуем и сопровождался изумленным взглядом и попыткой отодвинуться подальше от незнакомца. — Я Мануэль, — ответа лучше в голову не приходило, поэтому пришлось ответить на вопрос самой обычной репликой, уместной в самых обычных ситуациях. Но эта явно не была таковой. — Ты похитил меня, чтобы продать на органы, да? — голос парня стал приобретать истеричные нотки, которые заставили мозг Мануэля выйти из ступора и наконец начать соображать, как объясниться с незнакомцем. — Нет-нет-нет! Я… Я просто купил этот шкаф, а когда мне его привезли, ты сидел в нем и спал, — Мануэль почему-то отчаянно пытался оправдаться, хотя и понимал, что виноват в этой странной ситуации совсем не он. К счастью, незнакомец все быстро понял, рассмеялся и вылез из шкафа. — Неловко вышло, хах, — юноша растрепал свои кудрявые волосы и одернул футболку, — я залез в шкаф — не спрашивай зачем — и заснул там. Извини, я не хотел забраться в твою квартиру или что ты там ещё мог подумать. Меня, кстати, Томас зовут, — он неловко улыбнулся и переступил с ноги на ногу. Мануэль пригласил Томаса на кухню, и там они за чашкой чая разговорились и поняли, что у них много общего. Они оба пьют зелёный чай без сахара, болеют за Баварию, любят слушать Oasis и читать страшилки на ночь. Было невероятно тепло и уютно, Томас никогда не ощущал подобного с почти незнакомым человеком. Они сидели так час, потом ещё час и просидели бы так до позднего вечера, если бы Томас не вспомнил, что исчез из дома утром, а его мама об этом даже не знает. — Черт, Ману, моя мама уже обзвонила все больницы и морги! Я же таинственно пропал утром, а сейчас уже половина восьмого вечера! — Я тебя подвезу, через пять минут дома будешь, — Мануэль встал из-за стола и быстрым шагом направился к входной двери. Томас едва поспевал за ним, задевая руками и ногами каждый угол и дверной проем. Они сели в машину и в почти полной тишине, что было удивительно, учитывая разговорчивость Томаса, доехали до нужного места. Он, судя по всему, был занят мыслями об объяснениях с родителями. Остановившись у нужного дома, Мануэль спросил Томаса: — Может номерами обменяемся? Свяжемся потом как-нибудь, погуляем может быть? Томас поднял на него глаза и нахмурился. — Я только «за», но есть одна проблемка — я не помню свой номер телефона. Мануэль удивленно взглянул на него, не зная, что предложить. Оба еще несколько минут размышляли о том, как бы обменяться контактами — уж очень не хотелось прерывать такое неожиданное, но приятное знакомство. — Ладно, просто скажи, я запомню, — Томас кивнул и махнул рукой. — Хорошо, — Мануэль продиктовал ряд цифр, — теперь беги, пока не забыл. Томас засмеялся и выбежал из машины, громко хлопнув дверью. Мануэль проводил его удаляющуюся худощавую фигуру взглядом, завёл машину и быстро уехал. Томас судорожно повторял в голове цифры, бегом поднимаясь по лестнице в свою комнату. Добравшись до бумаги и ручки, он быстро написал телефонный номер и облегченно выдохнул. Улыбка не сползала с губ Томаса, даже когда мама зашла в комнату, возмущённо рассказывая, что она очень волновалась, и что стоит предупреждать, если куда-то идёшь. Он ее не слышал, а потому она ушла буквально через минуту, недовольно цокнув языком. Юноша дрожащими пальцами набирал номер, чтобы позвонить Ману и тот тоже мог сохранить его номер. — Неправильно набран номер, — сказал бесчувственный голос девушки из телефона и улыбка стремительно сползла с губ Томаса. — Нет, нет, нет, — тихо прошептал он, отчаянно пытаясь вспомнить номер ещё раз. Он пробовал менять цифры, но через десяток безуспешных попыток, Томас бросил телефон на стол и зарылся пальцами в волосы. — Томас «дурья бошка» Мюллер, поздравляю, ты, как обычно, все испортил, — парень с размаху сел на пол в позу лотоса, подперев щеки руками, — теперь ты никогда больше не увидишь этого симпатичного, умного и весёлого Мануэля, ведь ты даже не представляешь, где он живет и не знаешь его номер телефона. Томаса редко одолевала тоска, обычно он был самым оптимистичным и радостным парнем из тех, кого вы когда-либо знали. Но если на него нападала грусть, она была тяжелой, сопровождалась бессонными ночами, самобичеванием и слезами в подушку. Эту ночь — последнюю ночь перед отъездом в общежитие — Томас провёл в беспросветной печали, заглушая рыдания под одеялом и стараясь шмыгать носом как можно тише. Утром парень без аппетита позавтракал, надел серую толстовку и джинсы, пару раз прошёлся расческой по непослушным волосам и нехотя вышел из дома. Мама не решалась задавать лишних вопросов, хотя по лицу ее было очевидно, что она переживает за сына. На улице накрапывал мелкий, холодный дождик, который располагал только к тоске и сну. Сидя в машине, Томас не отрывал пустого взгляда от мелькающего серого пейзажа. Он думал о творчестве Ману, о его работах, которые он продавал в интернет-магазине. Его поделки такие яркие, простые, похожие на фантазию маленького ребенка, и они действительно произвели на Томаса впечатление. Эти мысли даже немного подняли настроение Томасу, но потом он вспомнил, что больше никогда не увидит творчество Мануэля, которое чем-то неуловимо напоминает своего создателя, и это сново опустило Томаса на самое дно его личного горя. Общежитие оказалось, на удивление милым и уютным. Как Томасу сообщили, жить он будет с ещё одним парнем, который учится на факультете изобразительного искусства. Папа помог принести коробки на нужный этаж, а мама стояла рядом и причитала, что ее сынок вырос и улетает навсегда из родного гнезда. — Мам, я буду жить всего лишь в другом конце города, мы будем видеться каждые выходные, если не чаще, — Томас изо всех сил старался успокоить ее. Но никакие слова не могли остановить ее, поэтому старший и младший Мюллеры пожали плечами и продолжили переносить вещи из машины. Папа пожал на прощание руку и хлопнул по плечу, а потом крепко обнял и пожелал удачи. А мама расцеловала Томаса в нос и щеки, дала самые последние наставления и, последний раз всхлипнув, побежала по лестнице вниз, даже не дожидаясь мужа. Когда родители уехали, для Томаса настал очень важный момент — знакомство с соседом. Когда Мюллер нерешительно открыл дверь в новый дом, он сразу же почувствовал сильный запах краски. Это смутило Томаса: он не очень-то хотел жить с токсикоманом. Проходя дальше, парень отмечал картины на стенах, которые были явно написаны самостоятельно, а не куплены в магазине. Наконец, он оказался в маленькой гостиной, больше похожой на незначительно расширенный коридор. У окна стоял огромный мольберт, из-за которого выглядывали только ноги нового соседа и его темноволосая макушка. Он что-то оживленно рисовал, бормоча под нос и периодически взмахивая кисточкой так, что краска летела на оконную занавеску. — Эм, привет, — Томас неуверенно дал о себе знать, на что незнакомец не сразу среагировал. — О, здравствуй, здравствуй, ты же мой новый сосед, да? — парень выглянул из-за мольберта и, прищурив свои карие глаза, посмотрел на Томаса, — меня Матс зовут, будем знакомы, твоя комната справа, только будь аккуратнее, там ужасно скрипит кровать и плохо выдвигается ящик в тумбочке. Кухня — первая дверь налево. Готовить будем по-очереди; кто готовит — тот не моет посуду. Я много рисую, поэтому может вонять краской, но ты привыкнешь. В остальном, я — идеальный сосед, могу даже вытерпеть пару твоих недостатков и не задам вопросов о тех, кого ты будешь водить сюда по ночам, но только если ты не будешь лезть в мою личную жизнь. Он снова скрылся за мольбертом, даже не ожидая ответа Томаса на его покрывающий все аспекты совместного проживания монолог. Кое-как разобрав вещи и осмотрев квартиру, Томас решил сходить до главного корпуса университета. Но в тот момент, когда он уже сделал шаг за порог, его окликнул Матс. Он стоял в дверном проходе своей спальни и прыгал, старательно натягивая узкие джинсы. — Подожди меня, сходим вместе прогуляться, — надев штаны, Матс наспех привёл в порядок свои непослушные темные волосы и накинул лёгкую куртку. Томас был совсем не против компании, тем более Матс наверняка мог рассказать что-то полезное об университете и их группе. И он не ошибся: художник без умолку разговаривал, поведав Томасу всю подноготную их однокурсников и преподавателей. С Матсом было легко общаться, он много рассказывал и о себе, и о других. Как оказалось, он учился в художественной школе, потом его выгнали за неуспеваемость и плохую посещаемость. Матс не признавал принуждение к работе в академическом стиле, сдачу проектов в срок и прочие стандартные для художественной школы вещи, поэтому часто ругался с преподавателями. Успехов в общеобразовательной школе он тоже не достиг, учился на тройки и много прогуливал, предпочитая математике и химии рисование. В шестнадцать он снова поступил в художественную школу, с горем пополам закончил ее и поступил в университет, не без помощи своего дяди, который любил своего племянника и во всем его поддерживал. У Матса было много друзей, в основном из БВТ — «Братство вольных творцов»; Томас с улыбкой заметил, как он произносил это название: гордо выпрямился, откинул непослушные волосы назад изящным взмахом головы и сделал особый акцент на слово «творцов». — Мы основали БВТ с моим другом детства, — темные глаза Матса затуманились приятными воспоминаниями из прошлого, — мне было одиннадцать, ему -тринадцать; после школы мы всегда встречались в одном и том же месте и бежали в гараж его папы, где была наша маленькая художественная судия. Мы рисовали много и долго, пока в глазах не начинало темнеть от запаха краски, потом шли домой, отдыхали, а на следующий день снова встречались после школы и снова шли рисовать. Иногда прогуливали, не без этого, но хорошая успеваемость в школе не стоила потери любимого хобби. Скажу тебе честно: я рисовал гораздо лучше, чем он, но вот делать всякие штуки из подручных материалов — это была его страстью. И в школе он учился гораздо лучше, по математике и экономике имел высший балл, ты прикинь? За приятным диалогом парни дошли до университета и сели на скамейку около главного входа. Томас поёжился — на улице было уже достаточно прохладно, а куртку с собой он захватить не додумался. — Потом я рассказал о нашем братстве ребятам из художки, часть из них присоединилась к нам. И так продолжалось и продолжалось; когда мне стукнуло семнадцать, меня поздравляло целых двадцать человек из БВТ. Они подарили мне набор хорошей акварели и большой шоколадный торт, который мы потом все вместе и съели. Это был, наверное, лучший момент в моей жизни, но уже через полгода все пошло на спад: ребята уходили один за одним, кому-то рисование мешало учиться, кто-то готовился к экзаменам, кто-то уехал в другой город. В конце концов ушёл и мой лучший друг — он поступил в универ, на факультет IT-технологий, — Томасу показалось, что Матс даже скривился, когда произнёс название профессии. — А чем он сейчас занимается? — Томас искренне проникся историей Матса и его друга. — Вроде как учится на четвёртом курсе, вполне успешно. Искусство, правда, не бросил: делает какие-то поделки и продаёт их в интернет-магазине. А ещё увлёкся дизайном интерьера, и, переехав в свою квартиру, твёрдо решил там все сделать так, как сам захочет. Когда виделись в последний раз, он показал мне шкаф, который заказал в интернете. Выбирал, видимо, самый большой, в нем жить можно! Томасу в этот момент стало очень жарко, несмотря на промозглый ветер и холодную скамейку. Слишком много совпадений. — А как его зовут? — голос стал заметно выше, поэтому парень прокашлялся, — ну, друга твоего. Матс немного удивленно посмотрел на него, но на вопрос ответил: — Мануэль. Его зовут Мануэль, но мы всегда называли просто Ману. Томас аж подпрыгнул на месте. Стукнув ладонью по скамейке, он бросился Матсу на шею. — Эй, эй, эй, полегче. Ты чего? — художник с трудом оторвал от себя Томаса. — Матс, нам нужно сходить к нему. Скорее, напиши ему или позвони, скажи что придёшь. Пожалуйста, это важно, — Томас умоляюще посмотрел на Матса, сложив ладони в молитвенном жесте. — Хорошо, если он не занят, то мы к нему придём. Только ты мне сперва расскажешь, откуда ты знаешь нашего Ману. Томас с удовольствием поведал Матсу историю про шкаф, и он долго смеялся с того, как точно описал размер покупки Мануэля. Нойер оказался вовсе не против визита, его даже не смутил таинственный «друг», про которого мельком предупредил Матс. Через час они уже наперегонки поднимались по лестнице на четвёртый этаж, где и находилась квартира Ману. — Надеюсь, ты купил поесть, Матс, иначе… — Мануэль не успел закончить фразу, потому что столкнулся с улыбающимся во все зубы Томасом. Матс появился только секунд через десять, тяжело дыша и бубня себе под нос что-то вроде «чтоб я с этим конём ещё когда-то наперегонки бегал». — Привет, — Томас не смог произнести больше ни слова, лишь по-идиотски улыбался под изумленными взглядами Ману и Матса. — А как… Ты с Матсом… Вы знакомы? — Мануэль был крайне удивлён, снова увидев того парня из шкафа, да и к тому же всего лишь на следующий день после необычного знакомства. Честно говоря, кудрявый и улыбчивый паренёк, который появился в его квартире столь странным способом, запал в сердце Ману. Всего после пары часов задушевных разговоров, Нойеру показалось, что он знает Томаса всю свою жизнь и чувство чего-то светлого, волшебного засело внутри Мануэля. Матс и Томас вошли в квартиру, наперебой рассказывая, как они познакомились, и как получилось, что сейчас они вместе стоят в квартире Мануэля. — Так, стоп. Сейчас мы пойдём на кухню и вы все расскажите, хорошо? — Ману скрепил руки на груди и изогнул бровь.***
— Ману-у-у, — хриплым спросонья голосом протянул Томас, — ты подвезёшь меня в универ? Мануэль только сильнее прижал его к своей груди, щекоча макушку тёплым дыханием. — Подвезу, но только если ты ещё полежишь со мной, — Нойер довольно улыбнулся, когда Томас согласился, буркнув под нос, что Ману — проклятый шантажёр. Они встречаются уже месяц, доводя Матса этим до нервного тика. Он был очень рад тому, что друзья начали отношения, но через несколько дней уже кричал, что их сопливые сюсюканья — это самое отвратительное, что он видел в жизни. На боковой стенке шкафа, который оказался не просто мебелью, а настоящим купидоном, теперь красуется рисунок спящего Томаса, именно в такой позе, в которой Мануэль действительно увидел его впервые. Мюллер долго смеялся и говорил, что люди не могут принимать такое положение тела, а Ману настойчиво утверждал, что такое возможно. В итоге, в шкафу оказались оба и закончился этот спор обоюдным согласием, что в определённых обстоятельствах принять можно и более несуразные позы.