Женщина в кустах

Семнадцатого мая в семь часов две минуты утра полиция вызвала ФЭС с тем, что труп женщины в школьном дворе. На место преступления сразу выехали майор Сергей Майский и капитан Татьяна Белая. — Так, что тут у нас? — спросил Майский. — Вот, женщина лежит в кустах около турника без трусов, — доложил полицейский. — Понятно, а кто обнаружил тело? — Вон та собачница, — полицейский кивнул на пенсионерку с короткими химическими кудрями, выкрашенными в светлый цвет, точь-в-точь, как у мопса, которого она держала на руках. — Я осмотрю убитую, — сказала Белая и быстро пошла в кусты. Майский обратился к свидетельнице: — Как вы обнаружили тело? Лицо у пенсионерки было такое же приплюснутое, как мордочка её мопса, и глаза сидели далеко друг от друга. Пёсик и его владелица выглядели похожими, словно родственники, только женщина не открыла рот и не высунула язык. — Я вышла из дома в шесть тридцать утра, чтобы погулять с Рагнаром. Приходится вставать в такую рань, потому что потом приходят на физкультуру школьники, которые мешают моему Рагнарчику спокойно покакать. — К делу! — прикрикнул Майский. — Да-да... Так вот... Рагнарчика я с поводка отпустила, он встал около кустика, поднял ногу и вдруг ка-а-ак завыл! У-у-у-у-у-у! Уу-у-у-у-у! — изобразила женщина. — Я подбежала, увидела труп и сразу же позвонила в полицию! — Хорошо, но вам придётся проехать с нами. И Рагнара вашего мы заберём, сдадим на экспертизу, вдруг на нём остались улики. Отправив свидетельницу с полицейскими в ФЭС, Майский подошёл к Белой. Она стояла наклонившись попой кверху и осматривала карманы пиджака убитой. Майский решил сделать комплимент: — Таня, у тебя очень красивая прокладка... Белая развернулась и ударила его в пах. Майский заорал от боли, согнулся пополам и, удовлетворённо хихикнув, спросил: — Ну, что у тебя, кто убитая? — Я нашла её паспорт и пообщалась с участковым. Наша трупка( да, в последнее время Белая подсела на феминитивы, хотя Рогозина и ругала её) была учительницей музыки в этой школе, а звали её Прободняк Доктрина Ивановна. В мобильном телефоне ничего подозрительного, только звонки и СМС от мужа и коллег. Майский разогнулся, убрал руки от паха и приказал полицейским: — Тело отправляйте к нам в контору. А мы с капитаном пойдём по соседям убитой, опросим их, вдруг что-нибудь видели. *** Тем временем в ФЭС. Полковник зашла в морг. Там стояла патологоанатом Валентина Антонова с группой студентов-практикантов, которые учились зашивать трупы. — Ну как, Валя, вскрыла новенькую? — Да. Смерть наступила от проникающего ранения ножом в живот в промежутке между шестью часами двадцать одной минутой и шестью часами тридцатью тремя минутами утра. Сексуального насилия не было, наверное, преступника спугнули. Я думаю, надо обязательно найти трусы убитой, на них что-нибудь да осталось. — Да, будем искать, — заверила полковник и покинула морг. Выйдя от Антоновой, Рогозина набрала номер Майского. — Серёжа, чем сейчас занят? — Мы с Белой опрашиваем поквартирно соседей Прободняк, но пока никто ничего не видел. — Хорошо, потом вам надо обыскать квартиру убитой, а ещё обойти все прилегающие помойки, чтобы постараться найти трусы убитой и орудие преступления. — Так точно, Галина Николаевна, всё сделаем! — ответил Майский и повесил трубку. Рогозина убрала телефон и прошла по коридору в допросную, куда уже доставили пенсионерку-свидетельницу. — Что вы можете рассказать об убитой? — Ничего не могу, — сквозь слёзы ответила женщина, нервно кусая пальцы, — умоляю, верните мне моего Рагнарушку, как же я без него... — Вернут вам вашу собачку, не переживайте, — успокоила Рогозина, — но как же так, вы жили с Прободняк в одном доме и ничего не можете сказать? Напрягитесь и подумайте. — Ну... Она была обычная женщина... Работала в школе учительницей музыки, иногда на дому уроки давала. Замужем была, всегда здоровалась. Хотя... Ну... Злые языки шептались, что у неё любовник был. Но я не верю... — Кто он? — требовательным тоном спросила полковник. — Да это слухи всё! Уголовник Архип из соседней квартиры, но он же три раза в тюрьме сидел, Риночка бы с таким не стала, она любила мужа. Не может быть, враньё! Так как Майский и Белая были заняты, Рогозина позвонила Лисицыну. — Костя, срочно привези на допрос Куликова Архетипа Владимировича, уголовника-рецидивиста с тремя судимостями. И обыщите его квартиру, это будет наш главный подозреваемый. Затем Рогозина отхлебнула кофе и снова обратилась к пенсионерке: — Что-нибудь подозрительное, странное видели? Был кто-то ещё во дворе, пока вы гуляли с собакой? — Н-нет... — Женщина пожала плечами. — Директора школы видела, он машину какую-то встречал, грузовую, что-то записывал. Ещё там Лавруша бегал, он спортсмен и каждое утро зарядку делает на турниках... Больше никого не было. — Спасибо, вы можете идти, — сказала Рогозина. — Я подпишу вам пропуск, и как только предъявите его на проходной, вам выдадут Рагнара. Выпроводив пенсионерку, Рогозина позвонила в полицию: — Срочно доставьте в Федеральную Экспертную Службу свидетелей: директора школы №129 Кройкина Артура Петровича и бегуна Попова Лаврентия Ступовича. Тем временем в ФЭС привезли мужа убитой, чтобы опознать труп. — Прободняк Ефим Карлович? — уточнила Рогозина. — Следуйте за мной. В морге было как всегда просторно, светло и чисто. Натёртые до блеска секционные столы пустовали, дожидаясь очередных постояльцев. Антонова выкатила из холодильника тележку. Мужчина вскрикнул, увидев женские ноги с биркой на пальце. — Ой, вот чёрт! — извинилась Антонова, — это студенты перепутали и развернули тело не в ту сторону, сейчас я достану вам её лицо. — Не надо, — ответил заплакавший муж, — да, это она, моя Риночка, я опознал её по ногтям, недавно она сделала эксклюзивный педикюр. Как же я теперь без неё... — Вы знали, что у вашей жены был любовник? — спросила в лоб Рогозина. — Что?! Как! Не-е-ет! А-а-а-а! Ах-хах-ха-ха-ха! — Прободняк неадекватно засмеялся и упал в обморок. Антонова откачала его, дав понюхать нашатырный спирт. Когда мужчина встал на ноги, Рогозина повела его в допросную. — Может быть, Ефим Карлович, вы хотите признаться в убийстве жены? — Вы не имеете право! — возмутился Прободняк. — Я любил жену, зачем мне её убивать?! — Например, из-за квартиры. Допустим, вы узнали, что она хотела с вами развестись и жить с любовником, своей квартиры у вас нет, поэтому вы взяли и убили жену. — У меня алиби! Я всю ночь подрабатывал натурщиком у художника, меня весь Малиновск видел, только полчаса назад в Москву вернулся. — Проверим. — Возмутительно! Оскорбительно! Я буду жаловаться прокурору! — Ваше право, — резко ответила Рогозина. — Не уезжайте из города. Как только Прободняк вышел, Рогозиной сообщили, что привезли свидетелей: директора школы и бегуна. Первым полковник допросила бегуна. Это был мужчина атлетического телосложения, одетый в облегающий спортивный костюм, который подчёркивал каждую накачанную мышцу. — Итак, вы Попов Лаврентий Ступович, сегодня с утра бегали в школьном дворе, в это же время там была убита женщина. Что можете сообщить по этому поводу? Что-нибудь видели подозрительное, слышали крики? Свидетель вздохнул. — Что вы, госпожа полковник! Посмотрите на меня! Я с утра до самой ночи не пью, не курю, занимаюсь здоровым образом жизни, бегаю, качаюсь на тренажёрах в спортзале, взвешиваюсь по пять раз за день, мне некогда смотреть по сторонам. Сожалею, что не могу помочь следствию! — А что вы можете сказать об Архетипе Куликове? — Отвратительный человек! Пьёт и курит, слушает блатной шансон по радио, матом ругается. Словом — конченый отморозок, весь двор его не любит. — Спасибо, вы можете идти. После ухода качка Лаврентия полицейский сразу же ввёл директора школы. Он достал носовой платок, посморкался, пустил слезу и сказал: — Какое горе-то, кто теперь будет музыку детишкам преподавать, учителей-то не хватает... — Что вы делали в такую рань в школьном дворе? — спросила Рогозина. Намётанным глазом сыщика она видела, что директор что-то мухлюет. — Ждал Доктрину Ивановну. Нам привезли в актовый зал пианино, спонсоры подарили, Риночка должна была его настроить, потому что в восемь уже уроки начинаются. — Что-нибудь видели или слышали? — без особой надежды спросила Рогозина. — Не-ет, нет-нет, — замотал головой директор. Он явно чего-то боялся. — Хорошо, идите, но вы какой-то подозрительный, явно что-то скрываете, поэтому возьму с вас подписку. Не выезжайте из города. Полковник вышла из допросной и направилась в кабинет. Едва она уселась во главе длинного стола и налила литровую кружку кофе, к ней влетели эксперты Оксана Амелина и Холодов Андрей. — Галина Николаевна, на вещах с места преступления никаких улик, только кровь убитой, — сказал Холодов. — А я проверила её ноутбук, телефон и социальные сети, — отчиталась Оксана, накрашивая губы. — У неё было два аккаунта и две сим-карты, чтобы переписываться уголовником Куликовым. Едва Оксана договорила, в дверном проёме возник довольный Лисицын Константин. — Галина Николаевна, я привёз Куликова. Он храпел бухой в квартире, рядом с ним было двадцать пустых бутылок из-под водки и ни одной кружки кофе. Я притащил его в допросную, так он со стула сполз и грохнулся на пол. Пришлось привязать его к стулу и окатить три раза холодной водой из ведра, теперь он очухался и готов сделать чистосердечное признание. — Отлично, сейчас пойду его допрашивать. — А ещё я принёс вещи из его квартиры: все бутылки собрал, простыни, одежду, другие предметы. Нож так и не нашёлся, наверное, Куликов его выбросил, что логично, ведь уголовник он бывалый, не стал бы орудие убийства домой уносить. — Молодец, Константин, — сказала Рогозина, — получишь премию. Оксана, Андрей, срочно проверьте вещи из квартиры подозреваемого. Все покинули кабинет и направились по своим делам. *** В это же время Белая и Майский, закончив опрос соседей, который ничего не дал, ходили по помойкам в поисках трусов убитой. Они перевернули все контейнеры и урны, откуда достали много ношеной рвани, а так как оперативники не знали, какие именно трусы нужно искать, то каждую находку аккуратно заклеивали в целлофановый пакет и отправляли в ФЭС. Подойдя к лавочке, Белая опрокинула очередную урну, наклонилась и стала рыться в мусоре. Майский не терял времени даром и пожамкал её попку. Белая развернулась и ударила майора ногой в пах, он упал на бок, согнулся в позу эмбриона и кокетливо захохотал, схватившись промеж ног. Вот тут-то Майский и увидел бомжа, который поставил около дерева мешок с пустыми бутылками и надевал какие-то женские трусы. Майский вскочил, поправил полные счастья штаны и нацелил на бомжа пистолет. — Руки вверх! Бросай трусы! — Не отдам! — ответил оборзевший бомж. — Это моё, я их нашёл! — Если не отдашь, я расстреляю все твои бутылки, у тебя их не примут, и ты на весь день останешься без боярышника, — пригрозил Майский. — Ладно, ладно... — бомж испуганно снял трусы и отдал Майскому. Майор сразу же запечатал их в пакет, как полагается, и отправил в ФЭС. *** Рогозина зашла в допросную и села напротив подозреваемого. Белая стена с чёрной ростовой линейкой, стол, два стула и широкое двухстороннее зеркало — ничего лишнего не было в интерьере. Уголовник сидел понурый, всё его тело покрывали татуировки с крестами и куполами. Тесная комната мгновенно наполнилась тяжёлым смрадом перегара. — Итак, Куликов, признавайтесь, это вы убили гражданку Прободняк? — обмахиваясь протоколом, чтобы разогнать вонь, спросила Рогозина. — Чё-ё-ё... Кого там убили? Ринку?.. Бр-р-р-р! — Куликов встряхнул головой. — Да ты гонишь, начальница! Мне-то зачем её убивать? — Это я и хочу выяснить. Цокая громко высокими шпильками, в допросную вошла Амелина и протянула отпечатанные на цветном принтере результаты экспертизы. Рогозина, быстро изучив листки, сурово взглянула на уголовника: — Ваши отпечатки в большом количестве обнаружены в квартире Прободняк, на постельном белье найдены следы мочеполовой близости, а ваша слюна осталась на посуде из квартиры Прободняк. Это значит, что вы были любовниками. Потом вы поссорились и убили её. — Не-е, ну тухляк же! — возмутился уголовник. — Да, мы чпокались с Ринкой, не отрицаю, но я не убивал! — Где вы были вчера вечером и ночью? — Ну это... Короче, где-то в шесть вечера я зашёл к Ринке, она мне сыграла на пианино такие бессмертные хиты блатной песни, как «Братва, не стреляйте друг в друга!» и «Владимирский централ», потом мы почпокались, потом с работы вернулся её муж, а я пошёл к себе на квартиру. А дома я бухал и уснул, очнулся уже у вас... — Значит, алиби у вас нет. — А у вас доказухи нет! Гы-гы-гы! — гадко заржал Куликов. Доказательств действительно не было, но Рогозина уверенно сказала: — Найдём, не переживайте. А пока побудете у нас. Полковник нажала кнопку под столом, вошёл конвойный и повёл Куликова в камеру, как вдруг тот развернулся и крикнул: — Погодите! Я вспомнил! Ринка рассказывала, что директор школы её домогался, она влепила ему между ног, и он отстал. Может, это директор убил! — Проверим, — отрезала Рогозина. Взяв телефон, она набрала майора Лисицина. — Костя, привези-ка ещё раз к нам директора школы Кройкина. Через пятнадцать минут Кройкин снова сидел в допросной. Он заметно нервничал, поэтому всё время чесал подбородок и шею. — Это правда, что вы непристойно домогались к Прободняк? — Уже и об этом знаете... — директор охнул и побледнел. — Ну, у нас был корпоратив по случаю выпускного, я перебрал немного... Но потом я извинился. Я всего разочек... Вошли эксперты Амелина и Холодов. — На одежде директора следов крови нет. Его квартиру и кабинет обыскали, улик нет, — сказала Амелина. — А я выяснил, что директор обкрадывал школу, вот распечатки счетов в оффшоре, куда он переводил ворованные деньги, поступавшие из бюджета и от спонсоров. — Вот и прекрасно, не зря, гражданин Кройкин, вы мне сразу не понравились! — обрадовалась Рогозина. — Вас уволят из школы и посадят за расхищение. Это же надо, детишек обкрадывать, как не стыдно! — полковник покачала головой. — Но все так делают... — попытался оправдаться директор. — Уведите! — приказала Рогозина. Разделавшись с директором школы, полковник велела всем, кто занят в расследовании, зайти в переговорную комнату. Переговорная была отгорожена прозрачными стенами, через которые хорошо просматривались коридоры ФЭС. Сотрудники ходили по коридорам, пили кофе, пожимали друг другу руки, шлёпали друг друга по попкам, били в пах и совершали другие навязчивые действия. У ФЭС в моде было жёсткое садо-мазо. Пришли Лисицын, Антонова, Холодов, Амелина. Последними появились задержавшиеся Майский и Белая, которые сдавали пакеты с уликами в лабораторию. — Итак, — сказала Рогозина, когда собрались все сотрудники, — похоже, дело зашло в тупик. — У мужа алиби, а наш главный подозреваемый, получается, не виновен, раз нет на него улик. — У меня есть версия! — сказал Лисицын. — Муж заказал уголовнику жену. Из-за квартиры. — Хорошая версия, мы смогли бы посадить сразу двоих, — одобрила Рогозина, — но... Надо всё перепроверить, нам нужна хотя бы маленькая зацепочка. Работайте. Эксперты разошлись, чтобы ещё раз тщательно изучить улики, а Рогозина пошла пить кофе. Через час к ней постучались Амелина и Холодов. — Галина Николаевна! На одежде Куликова всё чисто, но я нашёл следы крови знаете где... — Холодов интригующе улыбнулся. — И где же? — строго спросила Рогозина. — На ошейнике Рагнара. — Но это логично, он гулял рядом с местом преступления. — Кровь могла попасть на лапы, на морду, на хвост, но не на внутреннюю сторону ошейника! — заявил Холодов. — Я смоделировал походку мопса и всевозможные положения его тела с учётом особенностей ландшафта вокруг трупа. Вот смотрите. — Холодов открыл ноутбук и показал модель. — Ни при каком положении тело мопса не могло извернуться так, чтобы кровь Прободняк попала за ошейник. — Так значит... Это Рагнар убил Прободняк! Срочно задержать его! — приказала Рогозина. На задержание выехали Константин Лисицын и майор Майский. Через полчаса мопса и его хозяйку привезли в ФЭС. Пенсионерка стояла в красных бигудях и рыдала, потом падала в обмороки. Антонова сделала ей три укола успокоительного, Лисицын налил кружку кофе, а Майский потрогал за попу, но ничего не помогало. — Галина Николаевна, миленькая, родненькая, душечка, умоляю, не губите моего Рагнарчика. У меня же никого нету-у-у! — рыдала пенсионерка. — Вы же знаете, Рагнарчику нельзя на зону, там псины злые: овчарки, ротвейлеры, бультерьеры всякие... Они же махом моего Рагнара под нары загонят, сучку из него сделают, я в кино видела-а-а-а! Галина Николаевна, давайте я чистосердечно напишу, что это я убила Риночку, да! Она обозвала меня старой курвой, я и убила, признаюсь! Дайте ручку и листок, диктуйте, я напишу всё, как было! — Хватит ломать здесь цирк! — заорала Рогозина. — Вашего Рагнара допросят в присутствии кинолога! Если он виноват, поедет на зону, а вы купите себе нового мопса! Через двухстороннее стекло было видно, как в допросную полицейские ввели Рагнара на поводке, затем вошёл кинолог в собачьем фурри-костюме из яркого жёлтого плюша с лохматыми ушами. Рагнара усадили на стул. Допрос вёл майор Лисицын. Мопс посмотрел на него выпученными глазами. — Ну, рассказывай, как ты убивал гражданку Прободняк. — Гав! — ответил Рагнар. — Ты мне тут погавкай! — крикнул Лисицын и громко стукнул ладонью по столу. — Я и не таких как ты раскалывал, швабра блохастая! Говори! — Гав! Гав! Гав! Гав! Гав! Гав! Гав! Гав! Гав! — залился лаем Рагнар. — Гав-гав-гав? — спросил кинолог. — Точно гав-гав? Ты уверен? — Га-а-ав! — подтвердил Рагнар. Кинолог вильнул пришитым хвостом и перевёл, глухо бурча из лохматой головы: — Не признаётся. Рагнар говорит, что он хороший мальчик и никого не убивал. К Рогозиной, наблюдавшей допрос с тёмной стороны зеркала, подошла Амелина и, накрасив губы, доложила: — Из крови, которая была на ошейнике Рагнара, я выделила странное вещество. Мы провели анализ, оно содержит желатин, коллаген, углеводы и ароматизаторы. В общем, следы протеинового батончика. — Протеиновый батончик! — воскликнула озарённая догадкой Рогозина и сразу же схватилась за телефон, чтобы звонить Майскому. — Серёжа! Срочно поезжайте с Белой и арестуйте качка Попова Лаврентия. Это он убийца! Машина ФЭС примчалась к дому за три минуты, Лаврентий Попов жил на пятом этаже. Он стоял на балконе, качался гантелями и уплетал протеиновый батончик. Увидев машину с мигалкой, он достал шестиствольный роторный пулемёт M61 Vulcan и стал палить в оперативников. Белую ранило в попу, Майскому пуля попала в ухо и отстрелила серьгу. — Аа-а-а! Урод! — заорал Майский. — Серьга была золотая, теперь ты всю жизнь будешь выплачивать за неё! Белая, держась одной рукой за попу, плакала от боли, а второй рукой достала пистолет. — Я отомщу за мою попку! Ты пожалеешь, что обидел её! Она выстрелила и попала качку в бицуху. Тот заорал и свалился с балкона, не удержав пулемёт, который продолжил стрелять, пока в ленте не кончились патроны. Оперативники скрутили качка, привязали к бамперу и поехали в ФЭС. Преступник бежал за машиной всю дорогу, но сильный натренированный организм выдержал. Через пятнадцать минут его привели в допросную, а Майский и Белая сразу побежали к Антоновой в морг. — Ну что, отпираться бесполезно, — рявкнула Рогозина, — все улики против вас. Мы нашли трусы, на них остались следы того же батончика, что и на ошейнике Рагнара. Вы увидели мопсика, испугались, оттолкнули его и убежали, но кровь с ваших рук попала на ошейник. — Да-а-а! Это я убил! — истерично признался качок. — Прободняк была мразью, сломала мне жизнь! Она каждый день по ночам играла на пианино блатные песни своему уголовнику, я не мог нормально выспаться и стал сначала психопатом, из-за чего наорал матом на директора фирмы, и меня уволили. Пришлось искать другую работу, а потом у меня обнаружили импотенцию, и меня сразу же бросила жена. Я решил, что терять больше нечего, и пошёл мстить! А трусы снял, чтобы следствие запутать, чтобы вы подумали, будто маньяк завёлся в городе! — Где нож? — В лужу выбросил! Полковник нажала на кнопку под столом, в допросную прибыл конвоир. — Уведите его на зону. Конвой надел на качка наручники, а Рогозина пошла выписывать премии всем отличившимся сотрудникам. По пути ей встретились Майский с временно пришитым донорским ухом, не совсем подходящим по размеру и сильно оттопыренным, и Белая с забинтованной попой, которых обработала Антонова. Они радовались новому раскрытому делу и собирались пить кофе.