кровавый аквамарин

"вот уже который день туманообразные облака широкой пеленой застилали небеса, вынуждая землю горько вздыхать. где-то неподалеку все еще стрекотали сверчки. лягушки пели свои ночные песни, сидя в теплом пруду, а ветер продолжал колыхать ветви листьев и цветов. я неустанно хватался одервеневшими от холода кибернетическими ладонями за деревянные перила и все глядел на почерневшие небеса, мечтая (??) заметить в них лунный отблеск. я был точно уверен в том, что именно в эту ночь луна наконец осветит сонную землю своим ласковым, усыпляющим светом, и в следующую секунду я увидел тебя. такого теплого и родного, стоявшего в тени деревьев. твой силуэт был размыт, но я чувствовал всеми фибрами, каждым нейроном, каждым килобайтом программы своего мозга, что ты улыбался мне. и эта улыбка была такой же яркой, как солнечный луч, целующий сонные черты родного лица. и если это так, ты не хотел бы открывать глаза. я сорвался с места, выбегая из дома. мои босые ноги встретились с прохладными травами одинокого ночного сада. я пробежался по нему, неустанно глядя на небеса, ожидая появления миллиона ночных светлячков, именующихся звездами, чтобы они смогли осветить твое лицо. и я так быстро и отчаянно бежал к тебе навстречу, что пятки, измазанные в саже и гнили, начали растворяться в грязной земле. я бежал, вытянув вперед голодные изломанные руки, что жадно пытались ухватиться за нечто важное, самое важное. я не отрывал взгляда от тёмного силуэта, а холодные слезы этого нет в твоей программе ошибкаошибка заполняли глаза, скрывая радужку за потухшим хрусталем. противоречивые голоса в голове мог заглушить лишь мой измученный вопль - и я кричал. - как тебя зовут? назови свое имя! прошу! я кричал так, что хрипы, выпрыгивая из надрывающегося от боли горла, вплетались своими шершавыми нотами в оглушающий стук сердца. и эти отчаянные крики буквально гнали кровь к вискам, не позволяя мне остановиться ни на секунду. поэтому я бежал. бежал. бежал. бежал. пока наконец ты не показался передо мной, схватив за руки и притянув к себе. благодаря тебе весь мир наконец замолк, заполнившись глухой тишиной, сдавливающей внутренности в кольцо стальных рук. и ты произнес его свое имя.» *** я распахиваю глаза, видя перед собой лишь мерзкую темноту глубокой ночи и затылки своих собратьев-андроидов. буря противоречивых эмоций и секундное осознание затапливает мои легкие, словно шторм, одинокий корабль, сбившийся с курса и потерявший свет маяка. диод горит ярко красным, как напоминание о том неясном и ненавязчивом сне. но машины не видят снов, Коннор я раскрываю рот в безмолвном крике, и протяжно хрипя, ловлю воздух сухими губами, насыщаюсь им и судорожно пытаюсь перевести дыхание. -это сбой, просто сбой, ничего особенного, так иногда случается. – еле слышно шепчу я сам себе, будто боясь, что мой секрет кто-кто раскроет. пытаешься утешить себя? от чего-то я вспоминаю о детях, что обычно тешат себя бессмысленными оправданиями. о том, как их охваченное лихорадкой тело встречается с прохладными водами рук матери, что подхватывают утопающего на волнах и успокаивают буйную стихию. думаю о тихом шепоте и давно забывшихся поцелуях (той вещи, что уже давно затерлась на жестком диске моего мозга) . и если бы ночь хранила на дне своего сердца все потаенные детские страхи, моим был бы страх проснуться глубокой ночью в месте... где нет его? кого ты потерял, Коннор? но мне не свойственен страх. андроидам не свойственен страх. я растворяюсь в ту же секунду из-за бессилия, охватившего мой разум со скоростью сверхновой. мой Карфаген рушится каждую ночь, моя панацея безвозвратно плавится после каждого отключения в штабе "Киберлайф", из-за которого я вижу сны, а в них ощущаю чье-то присутствие - это незримое тепло, что разливается по телу, подобно сладкой патоке. особенно паршиво мне бывает от осознания того, что я с легкостью поднятия пера в воздух, мог бы высчитать расстояние от Земли до ближайшей галактики в световых годах, но не мог понять элементарной вещи, почему просыпаясь, я не могу вспомнить эти прикосновения, отблеск глаз и улыбку. почему я не могу найти отголоски? чье имя ты слышишь? я чувствую, как Помпеи моего сердца и очередного сна самым гнусным образом догорают по воле Богов, а прекрасная Афродита, словно последняя химера, смеется так громко, что этот звук еще до самого рассвета проносится в моей голове и выедает своей желчью черепную коробку, медленно добираясь до почему-то изнывающего насоса, что качает биокомпонент по всему телу. я опускаю свой взгляд на ладони, дрожащими руками распахиваю манжеты пиджака и пытаюсь разглядеть запястья на предмет наличия того самого имени, которое обычно проявляется после того, как ты встречаешь свою родственную душу. но встречаюсь лишь с девственно чистой кожей бедный сломанный робот. и если бы я мог, давно осел бы на пол бесформенной кучей, но остаюсь неподвижен и молча закрываю глаза. это ощущение, которое я испытываю сейчас сравнимо разве что с безжалостным ударом арматурой по голове, который кромсает беззащитный череп, перемешивая остатки поломанных частей с тириумом. зуд, находящийся глубоко под кожей, от которого нельзя избавиться и который приносит невыносимый дискомфорт. его имя - чертова саркома, дробящая позвоночник, вот уже который год, и мне до хрипа в горле хочется крикнуть:” черт возьми, без тебя я становлюсь инвалидом, параноиком, невротиком, маньяком, преследующим одну и ту же жертву, закрой свои глаза и услышь то, что я хочу сказать, сохрани это под своим сердцем.” но ты остаешься неподвижен. ты всего лишь машина, тебе не свойственны чувства, помнишь? *** -Лейтенант Андерсон, мое имя Коннор. Андроид, прислан из "Киберлайф". лейтенант искоса смотрит на него с неприкрытым презрением и подмечает мелкие детали во внешности. андроид стоит с идеально ровной спиной и смотрит выжидающе, спокойно, даже слишком спокойно для машины, лишенной чувств. он выделяется на фоне остальных посетителей бара, не только тем, что он из себя представляет, но и видом. его черные, как смоль, мокрые волосы слегка липнут ко лбу, с них на лицо и пол слетают редкие капли. "похож на побитого, но преданного щенка"- думает Хэнк. взгляд его медленно и тягуче ползет по лицу андроида, пока не зацепляется за светодиод на виске, что переливается насыщенно голубым, оставляя аквамариновые блики на светлой коже. Хэнк ухмыляется и думает о том, что "создатели" выбрали этот цвет по умолчанию, так как, по их мнению, он источает спокойствие и должен вызывать доверие к тому, кто стоит перед тобой. должен. но в лейтенанте пробуждает лишь раздражение, граничащее с приступом агрессии. "интересно, я смог бы затопить это натянутое спокойствие злостью? заставил бы его висок сверкать рубиново-красным?"- он делает еще один глоток и наконец произносит: -ну? что надо?- и вдруг кривится от боли. метка на руке покалывает с невероятной силой, будто прожигая кожу изнутри. Андерсон испытывает целую бурю эмоций и упрямо сжимает губы, что превращаются в тонкую белую полоску -с такой силой он их сжимает- и устало прикрывает глаза. он медленно, будто загипнотизированный, тянется к своему запястью, слушая андроида в пол уха, и накрывает свою руку ладонью, поглаживая зудящие алые завитки, формирующие имя его человека, большим пальцем. Коннор прерывается, следя за этим, кажется, совершенно непринужденным движением, и ловит стойкое чувство дежавю. а андроид способен на это, Коннор? от него почему-то внутри все взрывается от иррациональности, почему-то покрывается тонкой корочкой льда, что своими острыми углами врезается в искусственную кожу андроида изнутри. глубоко, болезненно, будто превращая его в сплошной алый. алый? -знаете что? позвольте вас угостить? на посошок. - говорит Коннор и совершенно неожиданно для себя улыбается. эта улыбка получается такой непринужденной и естественной, не прописанной по программе, что он чувствует, как от этого действия внутри происходит небольшое короткое замыкание. он спешно покидает бар, обещая дождаться лейтенанта снаружи. Хэнк допивает остатки алкоголя, осушая стакан одним большим глотком, и идет вслед за андроидом, пряча руки в карманы бесформенной куртки. на его запястье горит имя Коннор *** сколько я себя помню, это имя всегда было со мной. поздней ночью или ранним утром, оно было при мне постоянно и будто согревало меня изнутри. я был тем еще сопляком и думал, что это тепло всегда исходит откуда-то изнутри, от имени, когда человек, кому оно принадлежит, любит тебя. к своим годам я уже давно и беспощадно задушил эту мысль руками. мне было около 6 лет, когда я впервые убежал из дома так далеко. я все бежал и бежал, пока не оказался около библиотеки. в детстве все чем-то увлекались, особенно если это касалось шумных игр или забавных вещей. моей же страстью были книги. я всегда большое внимание уделял книгам и словам, которые были великой ценностью для меня. наверное, это единственное, что я пронёс в себе сквозь года. больше всего меня увлекали мифы, я читал их с упоением и розовыми щеками, буквально взахлёб. ведь они были о смелом ирландском короле*, чьё имя совпадало с тем, что расцветало на моем запястье алыми буквами. я смотрел на них и тихо, словно это что-то сокровенное и волшебное, произносил: «Коннор». я помню этот день очень отчётливо. тогда я дошёл до последней страницы и читал примечание, пытаясь узнать что-то новое, чтобы потом сопоставить с тем представлением о моей родственной душе, которое я выстроил в своей маленькой тупой голове. и я увидел то, что заставило мое сердце биться с удвоенной силой Коннор - дословно: "возлюбленный". секунда, две. в тот момент я, будто почувствовал как отрываюсь от земли, словно поймал момент, чтобы запечатлеть себя в вечности. «возлюбленный, любимый, любовь» - думал я. «это так на него похоже» почему ты смеёшься над этим сейчас? и с тех самых пор я ждал. наивно ждал, с трепетом в груди, той самой судьбоносной встречи. большего я и не мог сделать. иногда я засыпал и представлял себе это. мы встретились в кафе на углу моего дома, купили огромный стакан мороженного (один на двоих) и сели около окна. я неустанно смотрю на него и рассказываю все, что помню из тех старых затертых книг: про короля и его походы, про значение имени на своём запястье, про то, как оно согревает. говорю быстро и взахлёб, так, что легкие горят от нехватки кислорода, а затем ловлю его улыбку. но ты не дождался. с годами я разочаровался в своих мечтах. вырос. просто отложил свои мысли в долгий ящик и постарался забыть о них. я стал другим. иногда мне казалось, что во мне за месяц погибает миллион наивных детей, что когда-то верили в этот мир, среди которых был и я сам. казалось, что во мне за день разрывается тысяча комет с твоим именем. казалось, что за секунду вместе с ними разрываюсь и я. я старался быть обычным человеком. листать каналы ранним утром, прихлебывая кофе и пытаясь ловить волну хорошего настроения. теперь в своих снах я геройски ловил пули и искал преступников, просчитывал их алгоритмы, так похожие друг на друга. -жадность Фраера сгубила таков был мой вердикт всегда, когда я просыпался. меня же сгубил алкоголь. ты даже смирился со смертью сына. это ты понимаешь, Хэнк Андерсон? тебе не страшно от этого? не страшно? теперь каждое утро я просыпаюсь с похмелья от мокрого носа Сумо, что выпрашивает еды спозаранку, ловлю обескураженно воздух пересохшими губами. позже я скажу, что не смог бы решиться нажать на курок, прижимая дуло пистолета к виску, скажу, что выбрал для себя медленный, но верный путь того, как сгубить совершенно ненужную мне жизнь и убить себя. я просто нашел для себя это паршивое пойло. по телевизору крутят песни, мне, как всегда, приедается одна из самых дебильных, которых только может существовать. но так, лишь пара строчек. затем иду на работу, напеваю их и проклинаю себя, вместе со всем миром. и все это словно чертов механизм, алгоритм. изо дня в день повторяющий одно и то же. пока соседний стол в офисе не оказывается занятым Коннор напоминает мне большого ребёнка, хоть это и неподходящее сравнение для андроида. для любого, но только не для него я наблюдаю за его нелепыми попытками подружиться, стать мне напарником. честно говоря, это до жути раздражает, хотя иногда (я не люблю себе это признавать) мое сердце невольно замирает от его действий. всего на секунду. этот ходячий мешок программного обеспечения анализирует все, что связано со мной: мою любимую музыку, команду, за которую я болею, любимые пончики и кофе, всегда с двумя ложками сахара. иногда я даже нахожу их на своем столе. лжец, сам ведь говорит о том, какой вред это наносит твоему организму. он отчаянно анализирует, пытаясь логически выстроить мой портрет. честно говоря, чувствую себя как микроб под микроскопом. Коннор умело двигает штатив, крутит винты и рассматривает меня со всех сторон, но тем не менее совершенно не знает, что делать с найденной информацией. все его вопросы, будто попытки приблизиться ко мне, получаются сухими и слишком без эмоциональными, слишком механическими, слишком в его стиле. но даже не смотря на это, мне отчаянно не хочется этого признавать, вскоре работа с Коннором даже становится для меня увлекательной и я точно знаю, что после его появления моя жизнь неотвратимо меняется. *** мышцы гудят с невероятной силой, отдавая напряжением, растекающимся по всему телу. кажется, еще секунда и пальцы лейтенанта, которыми он отчаянно хватался за край крыши, разомкнулись бы, а сам Хэнк с противным звуком ломающихся костей непременно упал на землю. но он чувствует, как в одно мгновение весь воздух из легких выбивает хлестким ударом, и чьи-то руки одним сильным рывком вытягивают его, возвращая на землю. он уже не чувствует пропасти под своими ногами. сердце Хэнка бьется в бешенном ритме, он буквально чувствует, как оно мерзко булькает где-то в груди, живот скручивает спазмом, коленки слегка подрагивают от пережитого страха, а царапины на пальцах медленно наполняются кровью. он слегка приподнимается на негнущихся ногах и смотрит на Коннора. его взгляд слегка растерянный и беспомощный, постоянно останавливающийся на лице Хэнка, губы слегка приоткрыты, на них оседают капельки конденсата.

тонкую окружность его диода медленно затапливает растопленным золотом сбой в программе сбой в программе -я.. я виноват, должен был догнать. слепому, можно было подумать, что такое поведение Коннора связанно с тем, что он упустил девианта. пребывал в расстроенных чувствах, завалив задание. однако, от чего-то его руки, будто охваченные тремором, продолжали дрожать, ему пришлось сжать их в кулаки, чтобы не выдать своего состояния. ты чуть не потерял его. об этом ты думаешь сейчас, андроид?

или уже девиант? Хэнк откашливается и хрипло произносит: -ты поймал бы, если б не я. ничего. мы его теперь знаем. найдем. и разворачивается, направляясь к выходу. в его голове навязчиво крутится одно и то же, одно и то же, одно и то же. -эй, Коннор.- вдруг произносит он, оглянувшись. их взгляды сталкиваются. висок Коннора все еще переливается золотым, лазурь в глазах Хэнка плавится от навалившихся событий. голова трещит по швам, запястье снова начинает гореть, как тогда в баре, секунда и он произнес бы то, что мучало его сознание, но..- ничего. идем. в этот вечер он бездушно напивается до потери сознания и дрожащими руками сжимает рукоять пистолета. *** пиво слегка горчит горло, когда Хэнк судорожно сглатывает его, как противный ком, от которого просто хочется избавиться. тепло разливается по стенкам желудка тягуче и медленно, точно так же с чернильного неба летят холодные снежинки, оседая на одежде и волосах лейтенанта, невесомо тая от жара человеческого тепла. ночной парк кажется ему мертвым, ты и сам кажешься себе таким и только присутствие Коннора поблизости напоминает об обратном. он появляется в поле его зрения и кажется Хэнку потерянным, забавная эмоция, не находишь? да и выглядит, словно выброшенная на берег рыба, что шевелит губами и ловит кислород своими маленькими легкими. только сожми их, и они с противным отзвуком лопнут в твоей руке. Хэнк думает о том, что легко мог бы сломать Коннора. просто схватить его за основание шеи, провести шершавыми ладонями по позвоночнику от этой мысли становится жарко и переломать его пополам. запястье скручивает холодом от таких мыслей. -вы чем-то обеспокоены, лейтенант? - разрывает прохладный воздух Коннор, когда становится невозможно молчать.- это связано с тем, что случилось в клубе Рай? -эти девчонки.. - Андерсон опускает свой тяжелый взгляд. - просто хотели быть вместе. они прямо были.. на секунду Хэнк замолкает. эта секунда кажется ему такой безумно долгой, как те ночи в детстве, когда он сидел у окна и ждал. он пытается подобрать слова, голова идет кругом, горло сжимается, словно к нему кто-то приставил нож -... влюблены. - его голос надтреснуто ломается, брови сходятся к переносице, и он наконец смотрит на андроида. Коннор стоит, как громом пораженный. в этот момент он и правда выглядит как побитый щенок. большие кукольные карие глаза блестят в свете фонарей, как если бы он действительно мог заплакать, а дыхание, - вероятно - сбивается. его взгляд кажется Хэнку таким живым сейчас. -ну а сам-то ты, Коннор.- мужчина поднимается со скамейки, а андроид, как в давно выработанной дилемме, пятится назад. - ты у нас, вроде, на вид человек, а на самом-то деле что? Коннору кажется, что время вокруг них на миг останавливается, превращается в тягучее желе. он, будто слышит как в абсолютно полной тишине, гудит его перегревающийся мозг. он складывает руки в замок на своей груди, в жесте, олицетворяющем желание защитить себя, закрыться. ведь лейтенант Андерсон раз за разом, без каких-либо разрешений, дергает в RK800 какие-то струны, пытается перестроить его, как надломанную грифом гитару. Коннор позволяет ему делать это, он доверяет ему настолько, что буквально запускает режим самоуничтожения в своей голове. "-я могу быть всем, чем прикажете - проглатывает он на кончике языка. напарником - всегда прикрывающим вашу спину, живым щитом, уберегающим от пуль; собутыльником - сидящим рядом в тяжкие моменты, выбивающий револьвер из ваших ладоней; просто машиной, которая исполняет задачу - ваш приказ. любой. беспрекословно. только прикажите" -я - машина,- сухо и беззастенчиво врет он,- андроид, исполняющий свою прямую задачу. у меня есть четкая цель и программа, им.. -ложь. -рикошетит Хэнк,- ты же мог пристрелить их. ты мог сделать это. - он смотрит почти хищно, готовый в любую минуту напасть, тычет андроида в грудь, пока его белки наполняются кровью, - но почему не стал, Коннор? секунда. лев смыкает челюсть на беззащитной шее лани. все хорошо, она подставила ее сама. - пусть ты машина, но ты же боишься смерти, Коннор? лейтенанту хватает одного короткого движения, чтобы выудить пистолет и приставить его к голове RK800. Коннор буквально чувствует холод металла, направленного на него, чувствует как сердце насос начинает качать тириум с удвоенной силой. он ничего не может сказать в ответ. -что будет если я спущу курок? м? ничего? пустота? рай для роботов? а может тогда ты хоть что-то почувствуешь, жестянка? но он чувствует. Хэнк видит это по глазам Коннора. в это же мгновение пистолет падает из его руки, с характерным звуком ударяясь о землю. Хэнк, как в прострации, отходит от андроида на несколько шагов, не разрывая контакта. происходящее кажется чем-то за гранью привычного. дыхание Андерсона сбивается, Коннор думает, что с таким же звоном внутри него что-то тоже необратимо ломается. лейтенант разворачивается на пятках. его единственное желание сейчас - поскорее добраться до дома и смыть весь этот чертов день, желательно навсегда, желательно бутылкой очередного блядства, от которого все внутренности сожмутся в противный комок. и почему он не может просто стереть себе память? или отрезать руку, скажем? Коннор в замешательстве протягивает свою изломанную ладонь к Хэнку, собираясь остановить его, почему? и хватается за его запястье. обоих будто скручивает волной одного сплошного блаженства. это чувство похоже на небо: высокое, чистое, теплое, оно, подобно цунами, уничтожает все на своем пути, все мысли в голове, оставляя после себя прекрасное ничего. Андерсон разворачивается, смотрит на Коннора с неприкрытым удивлением, грустной радостью в глазах и резко перехватывает его ладонь, сжимая ее в своей. его маленькая ладонь в огромной теплой руке Хэнка дрожит, всего андроида буквально коротит от происходящего. он не понимает, он ничего не понимает. кажется, что от кончиков пальца лейтенанта к пальцам андроида бежит невидимый электрический ток, браслетом обхватывая тонкое запястье. -Хэнк.- надломано шепчет андроид -Коннор.- отвечает ему человек. -ты..- произносит он, утопая в голубых глазах напротив, и вспоминает "-я Хэнк, мое имя Хэнк, ты слышишь?- говорит незнакомец из сна, и я слегка отстраняюсь от него. его лицо расцветает новыми красками. глаза цвета морской волны блестят в лунном свете, седая борода и волосы до плеч кажутся практически белоснежными, хрустальными. прикоснись - и они растают, как первый осенний снег. его теплые, как печка, ладони согревают спину, на моих губах рождается улыбка. -я так долго ждал тебя, Коннор. так долго, что уже начал думать умру, так и не увидев тебя. у меня прерывает дыхание. не знаю, кто сделал этот шаг первым, кажется, мы оба, да и не важно, ведь.." в следующую секунду их уста наконец находят друг друга. Хэнк тесно прижимает Коннора к себе одной рукой, андроид или уже человек? запускает пальцы в длинные волосы Хэнка на затылке и шумно выдыхает в поцелуй. в их головах что-то неотвратимо встает на свое место, а кроваво-красное запястье прижимается к аквамариново-голубому, на котором медленно расцветает, будто солнце на юге Хэнк.