Робеспьеру

Усталых свеч отброшенная тень Во мраке комнаты немедленно утонет. Уж подошёл к концу июльский душный день, А ты сидишь, вновь позабыв о сне с покоем. Привычным почерком исписаны листы – В них Революции ты посвящаешь речи, И, будто окружённый ликом тьмы, Сидишь…и только взор твой отражает свечи. Вновь рыжий локон выбился из массы Густых волос, что прячешь под парик. Мой добрый друг, что родом из Арраса, Ты слишком молод, но в душе – старик. Вот тени залегли под яркими очами, А говорил, что не устал, что спишь, И, хоть сейчас тепло, я замечаю – Ты мелко-мелко, но всё ж слегка дрожишь. Не забываешь ты о Франции, свободе, О подозрительных, которых смял террор, О Революции, Дантоне, о народе, Не знаешь ты, что ждёт нас Термидор. Все говорят – диктатор ты, убийца, Тиран кровавый, чёртов изувер, Но стоило получше приглядеться, Как понял я – ты просто человек. Ты человек с усталыми глазами, Чья зелень – словно травы по весне, И чуть дрожащими от устали руками, Скупой улыбкой, посвящённой мне. Быть может, ждёт нас очень скоро Трагедия, предательство, позор, И, завладев орудием террора, Обрушится кровавый Термидор. Ну а пока ты пишешь свои речи, Я в кресле рядышком тихонько подремлю И, вспомнив Революцию, отвечу – Кого же я люблю – тебя или её.