***
Ася — полное имя Анастасия Ардженто — оказалась на редкость невнимательной, рассеянной и просто раздражающей его особой. Она могла прослушать то, что ей говорят прямо под ухо, а потом сказать, что не расслышала! Могла споткнуться о ковёр, не увидев его и даже забыть собственные очки, не обратив внимание на расплывающийся перед глазами мир! Однажды, они оба, когда делали лабораторную с каким-то там ядом, едва не подорвали класс, коридор и школу вообще. А всё почему? ―Ой! Я, кажется, не тот реагент добавила … Да-да, из-за этого! Из-за этого «добавила» они оба едва жизни не лишились! От такого идиотизма хотелось убиться или, что более выгодней, прибить саму виновницу его бед. Но была одна такая маленькая — размером с белую акулу — проблема: он влюбился. Занавес.***
Несмотря на весь её топографический кретинизм и абсолютную невнимательность, из-за чего он взял на себя обязанности её поводыря и смотрителя, у них были общие черты: ―Слушай, ты не видел мой пенал? — роясь в сумке, спрашивает Ася. ―Нет. А ты мой мобильник не находила? Я, кажется, его посеял где-то, ―хлопая себя по карманам, спрашивает он. терять вещи, к примеру.***
Когда ему было четырнадцать, а ей тринадцать, он решился впервые поцеловать её. Не то, чтобы это был его первый поцелуй, была уже практика с вон теми шикарными брюнеточками под школьной лестницей, но она то ещё нежная фиалка. О поцелуях и слышала-то, наверное, только из своих книжек, куда утыкается всё время — одна из причин её рассеянности и невнимательности. Они тогда сидели в библиотеке в самом дальнем закутке, делая заданную домашку. Она читала очередной талмуд с иностранным, как ему показалось, названием, а он думал какая у неё будет реакция на его действия. По идее, как и всякая девчонка, Ардженто должна была заалеть под цвет своей блузки. Подобная мысль грела что-то внутри. Он ещё подумал, что будет весело посмотреть, как она будет избегать его, как это делала Белла — дочка Дона Костерио. О, да, малышка Беллс тогда знатно повеселила его, а надо было лишь прижать её к стене и сказать пару слов томным голосом, даже не целовать. Вот и решившись, он поддался вперёд, когда она запрокинула голову вверх, размышляя о чём-то, и поцеловал её. Осторожно, старая не спугнуть. А потом быстро отстранился, ожидая реакции. И знаете, что? ―Слушай, ты есть не хочешь? Лично я готова съесть целую акулу! ―моргнув и почесав затылок, спрашивает она, а потом смотрит на него сквозь слегка мутноватые стёкла своих очков абсолютно невинным взглядом. Наверное, она так и не поняла почему он тогда психанул. Ну, да, конечно, это же просто первый поцелуй. Какая разница? Зачем замечать такую мелочь?! Желание застрелиться от такой «любви» росло, как на дрожжах.***
Когда он появляется в академии с перчатками на руках все реагируют бурно — слухи довольно-таки быстро распространяются в мафии — но не она. Ася, казалось бы, даже и не заметила его отсутствия все эти дни, зарывшись в какую-то книжонку — на этот раз Конан Дойл с его верным Холмсом. Сердце как-то неприятно кольнуло в тот момент. А чего он ожидал? Что школьная Мисс Невнимательность заметит такую мелочь? Или что услышит хотя бы один слух о нём? Смешно, друг, сме-шно. ―Я — идиот. Влюблённый и-ди-от, ―ударяясь головой о стол в библиотеке тянет парень. Этот закуток стал их общим местом, куда не сунется теперь ни один самоубийца. Не с его-то славой теперь. ―А? Ты что-то сказал? ―встрепенулась сидящая напротив Ася. ―Забей, ―бурчит он в ответ. Она смотрит на него поверх очков, едва различая при этом светлую макушку, а потом пожимает плечами, утыкаясь в книжку. Он смотрит несколько секунд ей в лицо, положив подбородок на стол, а потом снова бьётся о него лбом, ―Какой же я идиот.***
Ему почти пятнадцать, но всё те же четырнадцать, когда он встречает парня, чьё Пламя, чья Ярость и злость так впечатлили его. Он готов пойти за ним, за этим Небом, став его Дождём. И становится им, единственным поистине приближённым к нему человеком, замом и Хранителем. Влюблённость в невнимательную девочку, чьи глаза так похожи на чёрную яшму, ушла вслед за юностью, беззаботными деньками и весёлыми попытками заставить Мисс Невнимательность обратить на него своё драгоценное внимание. Вария готовила переворот.***
Ему шестнадцать. На висках появилась первая седина, но этого не видно. Протез натирает кожу и ему хочется стянуть эту железяку. Чуточку больше или меньше, тут как посмотреть, ему хочется снова зарыться своей рукой в её волосы. Но подобные мысли тут же исчезают в ворохе проблем — он снова глава Варии, у него снова нет Неба, но за то есть четвёрка болванов, которыми ему — к несчастью — приходится командовать. Их же счастье, что опыт общения с такими у него уже был, иначе — порубил бы всех. В шестнадцать он впервые пробует алкоголь и перестаёт, наконец-то, быть девственником. Совесть перед малышкой Беллой не гложет его от слова совсем. Раньше думать надо было, дурочка. Он выходит из гостиничного номера, бросив взгляд на экран мобильного. Внутри что-то с надрывом рвётся стоит увидеть дату на календаре. СМС-ка с поздравлением с днём рождения так и не доходит до получателя «Абонент заблокирован»***
Ему чёртовые тридцать два, и он в шоке от того, сколько времени прошло с их последней встречи. Казалось бы, ещё вчера он за руку вёл её в очередную аудиторию, боясь, что она снова забудется и потеряется, а потом иди ищи её. Казалось бы, ещё вчера он приглашал её на***
―Эм-м, простите, не могли бы вы мне помочь? ―дёргают его за рукав на оживлённой улице. Первое, что он хочет сделать огрызнуться. Второе, послать неожиданного человека. Он даже поворачивается, чтобы сделать это, но замирает, смотря на знакомую чёрную макушку, уткнувшуюся в книжку и карту одновременно. ―Ася? ―вырывается против воли. Новое сердце бьётся быстрее, как в старые добрые школьные времена. От этого и приятно, и грустно: с одной стороны он действительно её любит, а с другой… он всё-таки её любит. ―Я, кажется, потерялась, а на местности… ―продолжает девушка, шурша картой. ―Ася. Ася! Врой, да посмотри ты уже на меня! ―рявкает он и встряхивает Ардженто за плечи. Она вскидывает голову и на него смотрят такие знакомые глаза-чёрная-яшма за слегка мутноватыми стёклами очков. Хлопает ресницами в удивлении, а потом растягивает губы в слабой, но счастливой улыбке: ―Сквало? Привет, а что ты тут делаешь? ―она открывает рот, чтобы что-то ещё сказать, но её затыкают. Грубо, нагло и с присущей акулам жадностью, не думая о её собственных желаниях. Губы у девушки — Мадонна, как она изменилась! — мягкие и липкие от толстого слоя блеска, и лишь немного — сладкие от обилия сахара в недавно выпитом капучино. Почему-то вспоминается их первый, незамеченный ею поцелуй и его «безвкусие». По сравнению с ним, этот — самый первый, самый настоящий и, пожалуй, самый желанный, если не для неё, так для него уж точно. ―Это… ―дышит она часто, стараясь выровнять дыхание; на скулах, щеках и шее появляется предательский румянец, ―это был мой первый поцелуй, чёрт возьми! ―Второй, ―перечит ей Супербиа, перехватывая занесённую для затрещины руку, ―Первый я украл у тебя в четырнадцать. Вид смущённой девушки вынуждает что-то внутри разгореться пожаром; а от случайно вырвавшегося признания, что он её абсолютный первый его внутренний собственник урчит от удовольствия. На его губах расцветает ухмылка. Ардженто почему-то бледнеет. Почему именно сейчас ей вспомнилось, что акулы свою жертву просто так не отпускают?! Особенно такие, как Сквало.