К вопросу о человечности

Глядя на Анни Леонхарт, капрал Ривай хмурил тонкие брови. Похоже было, что зрелище не доставляло ему особого удовольствия. — Вы уверены, что удалили все следы той субстанции? — спросила Ханджи. Пока Ривай разглядывал объект своего задания, она пыталась выяснить у председателя группы ученых, которые работали над проектом, результаты исследований. — Мы все удалили, — с готовностью начал ученый. — Вот здесь, здесь и здесь… Он легко прикоснулся к макушке, к бедру и к левой груди девушки, лежащей на кушетке. Анни была пристегнута крепкими ремнями, которые не позволили бы ей и рукой шевельнуть. Казалось, она спала, потому что даже не вздрогнула, когда чужая рука дотронулась до обнаженного тела — даже когда пальцы обвели торчащий от холода сосок. Ее грудь ровно поднималась и опускалась, ресницы не дрожали. Но впрочем, никто и не добивался от нее реакции. Ученый только иллюстрировал свои слова. — …Мы нашли дефекты структуры кристалла, — продолжал он. — Это оказались уязвимые точки. Как только мы их нащупали, алмазное сверло смогло проделать отверстия, и вся оболочка раскололась. Капрал его перебил: — Сколько еще она будет спать? Ученый растерянно посмотрел на Ханджи. Очевидно, она казалась ему более способной к разговору. — Капрал торопиться приступить к заданию, — улыбнулась та. — Видите ли, — добавила она заговорщически, наклоняясь к самому уху ученого, – он лишен возможности выходить с нами за пределы стен, наверное, вы знаете, в последней экспедиции капрал получил повреждения. Теперь хочет восполнить все, что не успел. Торопиться принести пользу, вы понимаете? — Хватит болтать, — оборвал ее Ривай. — Мне интересно только, когда я смогу приступить к делу. Ученый закивал, косясь на него с опасением и некоторой неприязнью. — Ну, в общем… Все здесь, в этом отчете.— Он взял с придвинутого к кушетке столика с инструментами пачку листов и протянул Ханджи. — Вы можете приступать. Скажите только… — Он бросил на Ривая быстрый взгляд, и тут же отвел глаза, кусая губу. — Скажите, вы оставите образец живым? Он может понадобиться нам для дальнейшего изучения… Очень интересный, необычный образец… — Как получится, — оборвал его капрал. Взял из руки Ханджи отчет, повернулся на каблуках и вышел вон. — Бедная девочка, — Ханджи задержалась, чтобы посмотреть на Анни. Словно подчиняясь мимолетному импульсу, подалась вперед и убрала локон, упавший девушке на глаза. Вновь скрестив руки на груди, Ханджи вздохнула. — Знай, что так вышло только потому, что Ривай был ранен и теперь не может участвовать в боях. В любом другом случае тебе бы не грозило близкое с ним знакомство. Он хладнокровная машина, равнодушно выполняющая все, что ему прикажут. В другое время тобой занялась бы я, но ситуация требует моего присутствия за стенами. У нас новая экспедиция. Извини за это. Знаешь, что сделал Ривай на суде? Он в кровь избил Эрена. Конечно, он спасал ему жизнь… Но все-таки я считаю, это было слишком. Видела бы ты лица всех тех людей в зале. Ну... вот. Если что-то вспомнишь, сразу скажи ему. Он исповедует принцип грубой силы и может продолжать бесконечно. Повздыхав еще, Ханджи пошла к дверям, а за ней потянулись ученые. Глаза Анни под плотно сжатыми веками шевельнулись. Бесшумно ступая, в комнату снова вошел Ривай. Остановившись у кушетки, к которой была привязана Анни, он так же, как Ханджи недавно, некоторое время смотрел на нее. — Открой глаза, — сказал он через некоторое время. — Я знаю, что ты в сознании и не спишь. Анни не отреагировала. Ривай выждал несколько секунд — а потом, нешироко размахнувшись, ударил по лицу. Голова ее мотнулась, глаза распахнулись, она судорожно схватила воздух ртом. — Притворство тебе не поможет. Ты очнулась сразу, как только разбилась твоя скорлупа. Здесь, под землей, ты не можешь снова обернуть себя этой слизью, я прав? Анни не ответила. Она отвела взгляд, уставилась в угол, только чтобы не смотреть на своего палача. Ривай хмыкнул. — Похоже, ты не совсем понимаешь, в какой ситуации оказалась. Три пощечины, одна за другой, последовали тут же. Привязанная, Анни не могла и пальцем шевельнуть, чтобы защититься. Следующие несколько минут тишина нарушалась только звуками ударов о тело и резкими выдохами. Наконец, не удержавшись, Анни вскрикнула, и Ривай отступил на шаг. Ее губы жалко искривились. — Что же вы за люди такие. Много ли чести избивать слабую девушку? — Которая убила несколько десятков человек? — холодно уточнил Ривай. — Не рассчитывай на снисхождение. Как ты пробралась за Стену? Куда хотела забрать Эрена? Анни шмыгнула носом. Лицо опухло от пощечин, но она только упрямо сжимала зубы, по-прежнему не желая говорить. Ривай сделал несколько шагов к стене. Здесь стояло эмалированное ведро с водой, в нем плавал маленький, на литр, ковшик с длинной ручкой. Капрал зачерпнул воды и плеснул на пленницу. Анни закашлялась — немного попало в нос, — заморгала. — Будешь упрямой, и это будет кислота, — спокойно сообщил он. Анни замерла, уставилась в потолок. Ривай, холодно рассматривая ее, продолжал тем же ровным тоном. — Чтобы ты не думала, что мне жаль тебя: мы еще не уверены до конца, можно ли проливать кровь. Но тебе это не поможет. Знаешь, что я думаю? Ривай склонился совсем низко, заглядывая ей в глаза. Он крепко держал ее за волосы, не давая отвернуться. Анни затаила дыхание. — Если бы могла превратиться в Титана, ты бы это уже сделала. Твоя последняя попытка защититься — создание того кристалла. У тебя нет возможности стать титаном, как бы тебя ни терзали и не били. Ну что? Я снова прав? Анни не ответила, но губы ее задрожали. По щеке скатилась крупная прозрачная капля — то ли оставшаяся на лице вода, то ли невольная слеза. Ривай выпрямился и медленно вытер руки салфеткой. — Интересно, что заставит тебя говорить? Анни Леонхарт. Львиное сердце, значит. Посмотрим. Если придется вырвать твое сердце, чтобы заставить рассказать все, что мне нужно, я сделаю это. Анни зажмурилась. Ривай хмыкнул. — Раньше надо было думать. А ты довольно симпатична для чудовища. Даже похожа на женщину. Это хорошо, что Армин тебя вычислил. Какой-нибудь бедолага мог бы влюбиться, знать не зная, что имеет дело с людоедом. Лицо, конечно, сильно на любителя, но вот это… и это… Наклонившись вперед, он сжал ладонями ее груди. Так сильно, что на белой коже остались красные отпечатки пальцев. — …Выглядит неплохо, наощупь совсем как настоящие. Хорошо, что ты была в одежде. Здесь не коснулась та мерзкая слизь. Его рука нырнула между ее бедер. Анни вскрикнула, напряглась, стараясь сжать ноги как можно сильнее и не пустить. Ее синие глаза потемнели. Ривай вынул руку и брезгливо скривился. — Ты же не думаешь, что я буду делать это сам. Меня удар хватит. Но сама мысль интересна. Анни молчала. Мокрые ресницы слиплись, на щеках цвели яркие пятна. — Как ты знаешь, я делаю это из-за долга, — напомнил Ривай. — Можешь в любой момент признаться и все прекратить. — В чем я должна признаться? — не выдержала Анни. — Кто ты. Откуда. Зачем вступила в полицию. Кто отдавал тебе приказы. В чем твои истинные цели. Анни истерически засмеялась. — Ненавижу вас! Уничтожить всех, всех, вот зачем! Мне жаль, что я так мало убила, понятно?! Я бы снова поступила так же! Тысячу раз так же! Чтоб вы все сдохли!.. Голос сорвался. Анни отвернулась, засопела заложенным носом. Светлые волосы разметались в беспорядке. — Ты отвратительна, — ровно сказал капрал. — Мне придется сделать паузу, иначе стошнит. Никогда не видел более мерзкого существа. В мое отсутствие подумай, как ты хочешь провести остаток жизни: как лабораторная крыса, каждый день которой наполнен болью, или... — он помедлил и продолжал: — Или купить себе отпущение грехов. Выбирать тебе. Губы Анни дернулись, словно она хотела что-то сказать, но не издала ни звука. Капрал подошел к раковине с водой. Все время, что он долго и тщательно мыл руки, Анни продолжала молчать. Ни слова не сказав на прощанье, даже не посмотрев в ее сторону, Ривай вышел. В коридоре стояла Ханджи; увидев его, она оттолкнулась от стены и подалась навстречу. — Что случилось? Ты слишком рано вышел! Мы же договорились... Он убедился, что дверь плотно заперта, и повернулся к Ханджи. — Тебе не стоило просить меня об этом. — Ривай подавил вздох. — Она чудовище, но мы-то люди. Ханджи молчала, глядя себе под ноги. Ривай пошел к выходу, тоже стараясь не встречаться с ней взглядом. — Значит, не сможешь? — тихо спросила она, когда он проходил мимо. Он остановился. — И ты тоже не будешь. Отдай военной полиции. Это их работа — допрашивать людей.