важнее любых дел

Сегодня был самый тяжелый день в жизни Джима Гордона. Он, наконец, поймал того самого преступника, за которым гонялся уже два месяца. И это ему воздалось ужасными синяками и множеством ран на теле. Лицо было подпорчено больше всего, но Гордон этого не чувствовал, ему в кайф идти домой пешком под дождем и улыбаться, как дебил, ведь он знает, что дома его ждут теплое одеяло, пиво и Харви. – Что это? Что с твоим лицом? Тебя кто так потрепал, милый? – обеспокоенно расспрашивал Харви, подлетев вплотную к Джеймсу. А тот лыбится во всю ширь рта, как полоумный, ей богу, и кладет руку на плечо своему мужчине, говоря, что он устал и хочет пива, много пива. – И ты шел пешком от полицейского участка? Под дождем? Ты больной, Гордон, – смело заявляет Буллок, утаскивая Джима к себе в объятия. Джим не сопротивляется, и лишь больше радуется тому, что его ожидают не только кровать и телевизор. Не успел детектив обработать ни одной раны, как ему звонят на мобильник, и тот берет быстро трубку. Вдруг что-то срочное. Это всего лишь Освальд, который забыл отдать полицейскому кое-что важное для него. Парень тут же срывается с места, оправдываясь тем, что ему позарез как нужно встретиться кое с кем. Харви остается ахуевать от того, что этот придурок собирается идти куда-то в таком то состоянии. – Заебись, Джим. Ничего не скажешь, – Харви давно уже не служит в полиции, но он знает, как важна эта работа для Гордона, так что мирится с его ранами и сам же их залечивает. Но такой крайней ебанутости он еще не встречал. И это с учетом того, что видывал в своей жизни мужчина всякое. – Мне нужно забрать одну вещь. Я быстро, – молвит парень и идет к входной двери, не представляя, что чувствует в этот момент Харв. Ему не похуй. Он ждет Джеймса с утра до ночи, и иногда детектив не возвращается домой, ибо на задании. Харви знает, какого это, но он скучает и хочет проводить больше времени вместе. Завтракать, обедать и ужинать вместе с любимым. Дарить поцелуи невзначай и обнимать совсем не хрупкое тело. – Нет, черт возьми! Сядь на гребаный диван и отдыхай. Твои раны... ты видел их вообще? Кровь все еще идет! – Буллок недоумевал, как Джим мирится с этим. Как допускает, что его мужчина, его любимый скучает. – Я забыл у Освальда твой кулон, который мне очень дорог! Я его не могу бросить где-то. Мне он нужен, прямо сейчас! Наступила тишина, а после Харви улыбнулся так по-домашнему и обнял снова своего глупого парня. – Дурачок, тебе не нужен кулон. У тебя сейчас есть я. Живой, настоящий и теплый, – старший отпустил руку Джима, которую сжимал до этого сильно, чтобы тот не сбежал, и положил его ладонь на свою щеку, чтобы тот почувствовал, что его теплый Харви ждет и хочет, чтобы его заметил его малыш. – Но..., – а после этого короткого «но», Джим плюнул на кулон и Освальда, крепко прижавшись к старшему, признавая его правоту и в губы шепчет, извиняясь, «я тебя люблю».