⚑⚑⚑
— Чувствую себя полным идиотом, — недовольно бурчал себе под нос Намджун, кидая в темную воду перед собой гладкие камушки, щедро набитые в глубокие расщелины между грузными валунами, на которых он устроился. Ночь выдалась необычайно чистой — на темном словно черный агат небе так сочно горела полная луна, что затмевала даже самые яркие звезды. Ее свет играл в волнах, которые лишь у самого берега набирали белые барашки, а в морском просторе раскачивались идиллически неспешно, словно успокаивали, танцевали колыбельную. И Намджун бы восторженно придавался созерцанию морских пейзажей, если бы не цель его позднего визита.
Ее можно было бы назвать странной, даже абсурдной — Джун давал всему происходящему именно эти определения, пока не спустился по узкой и крутой каменистой тропке с самого утеса вниз, на острые камни, где по местным легендам видели русалок с самых стародавних времен.
⚑⚑⚑
— Пока наша прабабушка еще была жива, то всегда рассказывала, что раньше с этого утеса русалкам приносили людей в жертву. Сами же местные, представляете? Чтобы русалки позволяли им рыбачить и уводили шторм… Раз в год выбирали одного из деревенских и скидывали, — Тэхён на последних словах толкнул воздух руками, а затем кивком головы указал вниз себе под ноги, словно демонстрируя сказанное.
— Никогда не понимал зачем скидывать… как-то жестоко, — бубнил Джин сквозь натянутый на самый нос широкий воротник джемпера, вспоминая эти рассказы из детства, пока Хосок бледнел и всё сильнее морщил лоб.
— Так наоборот! Лучше уж разбиться о скалы, чем быть живьем съеденным…
— Так! — оборвав Тэхёна на полуслове Хосок резко вскочил на ноги и задел тлеющее в догорающем костре полено, перевернув его на другой бок — в воздух взвились искры, — Я сваливаю…
Парни почти сразу ехидно загудели, провожая взглядом удаляющегося Хосока. Он никогда не любил страшные истории, которые обычно лились рекой во время всех ночных посиделок около костра. Они случались довольно часто, учитывая, что в их захолустной деревне вечерами заняться было нечем. Но, по правде сказать, сбегал он вот так впервые. Ребята продолжали хихикать и перемигиваться даже после того, как Хосок скрылся за забором первого на улице дома, и только лишь Чонгук сохранял сдержанное выражение лица на протяжении всеобщего веселья по поводу чужой трусости.
— Зря ржёте, — строго произнес он, уже поднявшись на ноги и одернув худи, — Я тоже ухожу.
Пока его силуэт не скрылся за тем же поворотом, что и Хосока несколько минут назад, вокруг костра загустело молчание. Чонгук был самым младшим из их компании и никогда себе не позволял резких высказываний в сторону старших. Джин непонимающе глянул на Тэхёна, который в ответ лишь неоднозначно хмыкнул и пожал плечами, а затем отстраненно поднял с земли веточку, чтобы ворошить ей мерцающие угольки.
Еще какое-то время было слышно лишь потрескивание костра и шушуканье ветра в кронах каштановой рощи, пока тишину не нарушил хрипловатый голос Юнги:
— Несколько лет назад я от Чонгука слышал, что брат его в детстве буквально от смерти спас — из воды вытащил, когда тот уже изрядно наглотался и не дышал, — он говорил медленно, лениво следя взглядом за перекатываемыми Тэхёном угольками, — И это здесь было, когда они так же на каникулы приехали. Чонгук говорил, что сам не помнит ничего, потому что потерял сознание еще под водой, а сам Хосок никогда не любил ту историю вспоминать. Но однажды он рассказал, что в тот момент, когда он нырнул под воду… — Мин обвел всех прислушавшихся взглядом, выдерживая интригующую паузу, — То увидел рядом с братом русалку.
Послышался всеобщий выдох. Намджун разочарованно простонал и потер лицо руками. Сокджин морщился и подсел к Тэхёну, потому что имел плохую привычку подобные истории переносить на себя и инстинктивно хотел быть ближе к собственному младшему брату, на что тот лишь ободряюще улыбнулся и боднул лбом его плечо. Юнги, видя реакцию, отстраненно хмыкнул, словно «хотите верьте, хотите — нет, мое дело рассказать».
— Неужели кто-то реально верит в эти сказки? Так по-детски, — самоуверенно заявил Намджун, складывая руки на груди и слегка откидываясь назад, — Русалок не существует.
⚑⚑⚑
— Помалкивал бы ты, Ким Намджун, спал бы сейчас дома в теплой кроватке! — он раздраженно кинул очередной камень, который так же радушно приняли в себя беспросветные воды, как и сотню других до этого. Ким обреченно вздохнул. Он сидел в одиночестве на одном из сотни валунов, когда-то давно отколовшихся от крутого склона, в том самом обросшем страшными легендами месте, где, якобы, всегда видели русалок и где им в жертву приносили сельчан. Отведенный ему абсурдным спором час был почти на исходе. Именно столько он обещал высидеть под этим утесом ребятам, которые буквально «взяли его на слабо» после того, как он самоотверженно доказывал, что не боится ровным счетом ничего и в старые россказни не верит.
«Да я хоть всю ночь могу проторчать там», — необдуманно ляпнул он и попался на свои же слова, словно рыбка на крючок.
Намджун вытянул слегка затекающие ноги и посмотрел перед собой — в сажевую черноту морской пропасти у самого края камня, на котором он устроился. Ему вдруг показалось, что даже дневной свет не сможет разрезать темноту этих вод — настолько устрашающе густой казалась глубина ночью.
Ким поежился, когда по его спине пробежали мурашки, и слегка отодвинулся от края. Он не боялся воды и глубины, умел плавать, но ночное море все равно наводило первородную жуть — словно она была отпечатана на негативах генетической памяти.
Под мерное перешептывание морской пены в расколах камней глаза Намджуна постепенно закрывались, веки наливались тяжестью сна, и во всем теле ощущалась приятная слабость. Сквозь лёгкую дремоту он услышал дребезг приземляющегося у его ног камушка, но обратил внимание лишь на следующий, уже отскочивший от его ноги. Он лениво повернул голову и взглянул наверх, на утес, решив, что кто-то из его друзей проверяет не сбежал ли он. Но у края никого не было, и на тропке, ведущей вниз, тоже — Джун пожал плечами, развернулся обратно и… оцепенел в тот же миг.
В паре метров от его валуна из воды показалась голова. Пара глаз смотрела пронзительно, не моргая и не отводя взгляд.
Страх охватил тело Намджуна так, что не вдохнуть — не выдохнуть. За одну секунду у него пролетела в голове сотня мыслей под сотню ударов сердца. В следующую секунду он проглотил застрявший в горле вдох и ухватился за единственную разумную идею — розыгрыш от его друзей, но не успел еще ничего обдумать, как голова полностью показалась над водой и длинные волосы влажной изумрудной волной легли на бледные почти белые плечи и ускользнули дальше в темноту вод.
Джун сразу заметил на щеках параллельные острым скулам прорези, которые дублировались на шее в три ряда и над ключицами — особенно длинные, они были очень похожи на жаберные щели акул. Маленький нос, слегка приплюснутый на переносице, крупный рот с пухлыми губами и ярко выраженной ямкой над ними. И глаза, светлые и ясные, словно аквамарин, смотрящие неотрывно, пока с длинных ресниц капала вода. Он следил ошарашенным взглядом за приближением к краю его валуна этого существа, за его вытягивающейся из воды рукой, на которой у запястья начинался темный плавник, тянущийся до самого локтя…
Намджун опешил, он смотрел на ночного гостя с нескрываемой паникой, не зная о чем думать и что делать: кричать ли, бежать, звать на помощь… Его тело стало словно тряпичным и не желало слушаться. Он инстинктивно пятился дальше от края, спиной вперед, но лишь ширкал пятками по скользкому камню, пока его руки не подкосились и он не рухнул назад на локти.
— Русалка?! — истерично воскликнул он, — Да вы издеваетесь надо мной?!
Из воды показалась вторая рука, сжатая в кулак, и на камень просыпалась мелкая галька, похожая на ту, что минутами ранее Намджун кидал в воду. Но в следующее мгновенье он заметил длинные заостренные ногти на концах тонких пальцев, соединенных перепонками, и в глазах слегка поплыло.
— Русалка, — послышался едва различимый голос. Существо держалось руками за край камня пока его тело было погружено в воду и с интересом смотрело на Намджуна, — Мной, — губы шевелились, но звук был странный, какой бывает у чревовещателей — голос шел словно из груди. Но в следующую секунду оно закрыло глаза и приоткрыло рот, будто пыталось сделать вдох воздуха. Джун, неотрывно наблюдая за происходящим, и сам невольно задержал дыхание — и лишь когда прорези на шее и щеках русалки резко схлопнулись, они оба одновременно сделали вдох через рот.
— Русалка, — послышался уже четкий, слегка хриплый и немного низковатый голос, но вполне привычный человеку.
Намджун от удивления лишь открыл рот. Голова закружилась. Мысль, что это вовсе не человек, была подобна вспышке молнии — все, что он видел, не было умело созданным гримом, это скорее походило на компьютерную графику — только в реальности. Здравый смысл кричал лишь об одном — этого просто не может быть! Русалки, нимфы, водяные — лишь плод людского воображения! Но яркий свет луны и глаза, хорошо адаптировавшиеся к темноте, позволяли прекрасно видеть иную картину — вот же оно, Намджун, прямо перед тобой. Что же ты будешь делать с этой информацией?
Джун решил прибегнуть к последнему проверенному способу — зажмуриться на несколько секунд, а затем открыть глаза… и ничего не изменилось. Лишь на лице русалки мелькнула едва заметная улыбка и вновь послышался голос, словно на пробу:
— Ру. Сал. Ка.
— Умеешь разговаривать? — высоко просипел Намджун, схватившись руками за голову и сжав волосы в кулаках, но не отрывая взгляда. Он словно сам не верил, что говорит это вслух, и, более того, вообще стал сомневаться в своей адекватности.
Глаза русалки вспыхнули огоньком, но в ответ Джун получил лишь кивок головы.
— Понимаешь? — снова молчаливый кивок, — Быть этого не может, серьёзно? — он хрипло засмеялся, — Намджун, кажется, ты сходишь с ума.
— Намджун, ты сходишь с ума.
Он резко перестал смеяться и уставился на русалку. Ситуация была явно не из будничных и Намджун осознавал, что если перед ним действительно не человек, а человекоподобное существо, живущее под водой, то он совершил открытие нового вида. А то, что оно умело говорить и, соответственно, обладало интеллектом, делало происходящее особенно нереальным. Можно даже сказать «беспрецедентным».
«Уметь повторять услышанное, как попугай, и осознанно применять слова — вещи разные, — думал Намджун, — Это еще может ничего не значить».
— Не повторяй за мной, скажи что-нибудь, — и застыл в ожидании.
— Ты же человек? — глаза русалки вновь сверкнули, а Намджун поднес руку к лицу и закрыл рот ладонью. Он все еще не до конца верил в происходящее, слишком невероятен был факт, что легенды могли быть правдой и где-то в морских глубинах действительно живут подобные существа. Тянет как минимум на внеочередной талон к психиатру.
«Простите, пропустите, у нас тут один Ким Намджун сошёл с ума, нам очень надо».
— Да. А ты… — осторожно предположил он, — Нет?
— Нет, — спокойным тоном, словно это само собой разумеющееся, и уже вполне уверенным голосом, — Мне говорили, что люди называют нас «русалка». И ты тоже так назвал меня. Ты уже видел других?
— Нет, ты… первая… — и Намджун подумал, что не может разобрать пол существа перед ним, — Первый?
Привычно русалок представляли в женском обличии — и у русалки перед ним были длинные волосы, отливающие изумрудом в лунном свете, местами собранные в необычные косы с вплетенными морскими растениями, изящные и худые плечи, тонкие руки и пальцы, красивое нежное лицо. Очень красивое. От линии ключиц начиналось затемнение кожи и небольшой рисунок, похожий на раскраску тигровой акулы, не было намека на женскую грудь в привычном человеку понимании. И черты лица — слишком острые для женщины, но в то же время слишком тонкие для мужчины. Правда, голос все-таки был низковат, хотя, что Намджун мог знать о голосах у русалок?
— Откуда тогда ты знаешь о нас?
— У людей о вас сложено множество легенд.
— Легенд?
— Истории.
— У нас тоже. Легенд, — последовал понимающий кивок.
— О людях? Ты никогда не видела людей? — он вновь замялся, — Не. Видел?
— Не близко, — отвечает спокойно, — Повторяешь? Почему?
— Просто, я не могу понять… твой… пол, — это прозвучало слегка виновато.
— Пол — это?.. — на лице мелькнула растерянность, — Это?
— Мужчины и женщины…
— А! — лицо русалки озарило понимание, — Я помню об этом из… легенд? Но мы… все одинаковые?
— Среди вас нет женщин и мужчин?! — Намджуну показалось, что его глаза ещё никогда не открывались так широко, а брови взлетели на середину лба. Ему явно понадобится время, чтобы осмыслить все.
Вероятно, перед ним был андрогин — существо, соединяющее в себе и мужские и женские признаки. Стало понятно, почему он не смог разобрать пол существа. Так же становилось ясно, отчего в большинстве легенд русалок представляли женщинами — русалка перед ним была красива и имела длинные волосы, и если по современным меркам парень тоже вполне мог выглядеть так женственно и хрупко, гладко брить лицо, то в былые времена эту русалку точно приняли бы за девушку. Тем временем в ответ русалка снова лишь кивнула.
— А как же родители? Как вы рождаетесь? — Ким смотрел удивленно — неужели их жизнь совсем другая?
— Мы живем долго, намного дольше, чем вы. Сейчас нас просто становится меньше, но не больше, — последние слова были произнесены совсем тихо.
«Вероятно, не самая удачная тема», — подумал Джун, заметив отведенный взгляд собеседника, и решил, что сможет еще вернуться к этому вопросу в будущем. В его голове промелькнула мысль, что организмы с подобным устройством вполне могли обладать способностью партеногенеза?
Это могло бы происходить только в благоприятных условиях жизни, когда русалка была бы уверена, что ее дитя сможет вырасти. Или, наоборот, когда русалок оставалось слишком мало или она могла остаться даже одна, а продолжить свой род было просто необходимо. К тому же, если они жили долго, то это было бы оправданно…
— Когда ты говоришь, что вы живете долго… Насколько долго? Сколько тебе лет?
— Лет? Сколько раз ушла и пришла зима? — в ответ Джун лишь неопределенно кивнул, — Я очень давно не считаю. Я помню… — взгляд куда-то в небо, — Двести? Три… триста? Может, после этого было ещё столько же? Я не помню. Я не помню так давно.
Намджун вновь прикрыл рот рукой. Слишком много информации — шокирующей информации, если уж начистоту. Каков вообще шанс, что на протяжении сотен тысяч лет эволюция человека шла параллельно с эволюцией этих морских существ? Которые наверняка тоже имели свою культуру, знания, быт, в конце концов! Но жили в тени где-то в океанских холодных глубинах, не обнаруженные и не изученные человеком, существующие в его мире лишь на страницах сборников мифологии?
Бесконечно прекрасные, загадочные: их представляли прекрасными нимфами, заманивающими рыбаков, хранителями морей и океанов, божествами, подчиняющими себе стихию… Их боялись и им поклонялись — они оставили след во многих культурах и в разные времена, что говорило лишь о том, что всегда были где-то рядом. Но сколько же правды в историях про них?
— Даже не верится, — прошептал Джун больше сам себе, чем русалке, что вновь вызвало на ее лице непонимание.
— Что?
— Я хочу спросить тебя о таком множестве вещей, но не знаю, с чего начать. В голове сплошная каша, — он немного усмехнулся, — Мне все еще кажется, что я сплю или галлюцинирую, — он провел рукой по лицу, задержав ее на своих губах.
— Галлю?..
— Вижу то, чего нет, — быстро перебил Джун, объясняя сказанное им слово.
— Но я есть.
В этот момент Намджун подумал, что все-таки русалка похожа больше на юношу, чем на девушку, несмотря на длинные волосы, хрупкость и пухлые губы… Может, решающую роль играл такой хрипловатый и немного гнусавый голос, его интонация или простота общения. Может быть, взгляд какой-то мальчишеский… Или угловатость фигуры, когда он больше показывался из воды, забираясь плоской грудью на камень, и становился виден длинный серый хвост с плавником сзади и едва различимым тигровым рисунком, уходящий в темную глубину.
Джун необдуманно протянул руку вперед, вдруг захотев прикоснуться — подтвердить его реальность, доказать себе, что все происходящее — не плод его воображения. Он не подумал, что его действия могут напугать, оттолкнуть, но этого и не произошло. В ответ Намджун заметил лишь блеснувшие интересом в свете луны голубые глаза, метнувшуюся из воды руку навстречу своей, и в следующий миг уже чувствовал в ней ловко устроившуюся холодную ладошку. Кожа была тонкая, гладкая и мягкая. Но она скорее была похожа на кожу дельфина, чем на человеческую.
Намджун помнил, какие они были на ощупь ещё с детства, когда ходил с родителями в дельфинарий. Помнил, как большое красивое и неведомое ему ранее существо вынырнуло из бассейна прямо перед ним и ткнулось своим носом в его маленькую детскую ладошку. И сейчас Джун не отрывал взгляда от того, как держал в своей уже большой ладони маленькие русалочьи пальчики. Он провел большим пальцем по выступающим костяшкам и сложившимся перепонкам. Настоящий.
Лицо Намджуна украсила благодарная улыбка. Он получил возможность прикоснуться к невероятному, но скрытому ото всех миру и узнать о нем правду, если ему будет позволено. Как много людей могло похвастаться личным знакомством с русалкой?..
«Знакомством!»
— У тебя есть имя? — он перевел взгляд на лицо русалки, которое казалось слегка смущенным. Джун успел мысленно отругать себя, потому что вспомнил об этом так поздно.
«Обычно люди спрашивают имя и сами представляются до того, как интересуются особенностями размножения собеседника, Ким Намджун», — пронеслось у него в голове озвученное, почему-то, нравоучительным голосом его Юнги-хёна.
— Есть, но не на вашем языке. Мы не говорим друг с другом под водой так, — он указал рукой на свою шею, а затем опустился под воду, держа голову запрокинутой и не отрывая взгляда. Джун наклонился ближе и услышал непривычный звук из-под воды, похожий больше на щелчки.
— Звучит словно «Чим-чим», знаешь… в детстве у меня был друг, которого я называл «Чим», но его полное имя было Чимин.
— Мне нравится! — над водой вдруг взлетел широкий хвост и хлопнул по ней так, что во все стороны полетели брызги, а лицо русалки озарила такая широкая улыбка, что было видно почти все зубы, некоторые из которых, кстати, были довольно острыми, но все равно не выглядели опасно. В следующую секунду он схватил Джуна за руку, повернул тыльной стороной ладони к себе, а после серьезно произнесенного «Чимин, приятно познакомится» поцеловал в костяшки пальцев.
Намджун ошарашенно смотрел на действия нового знакомого, но быстро догадался, что о таком способе знакомства ему, должно быть, рассказал кто-то из сородичей, который подглядел его у людей. Или, быть может, он видел это и сам. Хотя, ему было интересно, где именно он мог видеть это, ведь в Корее этот жест не был принят.
— Так раньше делали мужчины, когда представляются женщине, — с улыбкой говорит Ким, а Чимин кивает, — А я ведь мужчина, да и так уже давно никто не делает.
— Понятно… А твоё имя?
— Намджун.
— Точно же! — он резко отпустил протянутую ему руку и довольно сильно толкнулся всем телом вверх, выпрыгивая из воды, — Намджун! Мне тоже нравится! Я — Чимин, а ты — Намджун!
Ким засмеялся, что вызвало у русалки еще больше восторга — его глаза буквально светились счастьем и Ким был рад, что мог развеселить это прекрасное существо. Он думал, что жизнь длинной, быть может, в тысячелетие должна иметь свои особенности. Как можно существовать так долго, храня все воспоминания — хорошие и плохие… так можно сойти с ума. Особенно, если относится ко всему серьёзно. Вероятно, именно по этой причине Чимин не помнил всю свою жизнь, да и вел себя скорее как подросток, чем как кто-то, живший столетиями. Да и внешне выглядел соответственно. Ни единого привычного человеку признака возраста.
— Вот и познакомились, — неверяще выдохнул Джун.
— Да, — сквозь широкую улыбку ответил Чимин, — Ты мой первый друг, Намджун.
— Правда? Ты правда никогда не общался с человеком?
— Правда
— А там, где ты живёшь? У тебя нет друзей?
— Они — семья. А ты — человек, друг, Намджун.
Ким был удивлен, что Чимин знал все эти определения, которые были из мира людей. Откуда некто из океанских глубин мог знать об этом всём? И вообще, для начала, откуда он мог так хорошо выучить человеческий язык. Но Чимин рассказал, что многие русалки из тех, с кем он жил и живёт, раньше часто поднимались на поверхность. Кто-то годами общался с людьми и даже помогал им. Его истории отличались от тех страшилок, что слышал Намджун всю жизнь. Например, Чимин сказал, что русалки могли пригонять в сети деревенских рыбаков рыбу или спасали их в шторм, помогали тем, кто заплыл слишком далеко в море и выбился из сил.
Но не все русалки были рады такому обстоятельству. Иногда тех, кто проводил слишком много времени рядом с людьми, могли даже запирать в их «домах» так надолго, что их друзья и любимые успевали уйти из своей такой короткой по русалочьим меркам жизни. Русалки тоже могли тосковать, но их природа такова, что они всё равно забывали все свои печали. А общение с людьми всегда считалось опасным и на самом деле иногда приводило к ужасным последствиям.
Например, Чимин слышал истории, как люди вылавливали русалок и делали с ними какие-то страшные вещи, правда, он уверен, что они не проживут на суше даже и одного дня, и не важно будут они там находится в морской воде или нет. Просто они не могут без океана.
Намджун не стал расспрашивать Чимина ещё об этом, ведь это утверждение было ни на чем не основано — если русалки на суше так быстро погибают, то как их сородичи под водой могут узнать это? Он лишь задумался об этом на мгновенье, но его мысли перебил Чимин:
— Мы всегда чувствуем и друг друга, и океан, — серьезно сказал он на неозвученный вопрос, — Мы чувствует, когда кому-то из нас плохо или больно. Чувствуем волнение океана, он говорит с нами.
— Ты мысли читать умеешь? — пораженно пропищал Намджун.
Чимин загадочно улыбнулся и оттолкнулся от камня, на котором лежали его сложенные друг на друга руки, и потянулся вверх. Он сделал рывок вперед всем телом и выскочил из воды, приземляясь на камень, на котором располагался Намджун и тут наконец-то смог рассмотреть русалку полностью.
Его тело, кроме рук и части груди, было темно-серого цвета и украшалось крупными светлыми полосками и точками, имело четыре плавника и очень большой и длинный вытянутый хвост. Намджун больше всего был удивлен, что Чимин был ростом метра три минимум. Хоть его тело было примерно такой же длины, что и у человека, но хвост был действительно очень длинным и гибким и по движению совсем не напоминал акулу или дельфина, а скорее змею или ящерицу.
Чимин довольно улыбается, рассматривая Намджуна в ответ и когда тот поднимает голову, то замечает, как хищно блестят синевой глаза напротив и как резко в ответ на встречу взглядом расширились черные зрачки. Видеть Чимина так близко действительно было удивительно. Он словно обладал какой-то магией и в голове Джуна пронеслось, что он прекрасно понимал, почему во всех человеческих мифах про русалок их представляли как прекрасных и невероятно опасных существ, сводящих людей с ума своей красотой и обаянием. Скажи сейчас ему, что люди ради них могли прыгать за борт корабля на верную смерть, он охотно бы поверил.
Тело Чимина было сложено невероятно, он хоть и был худым, но в то же время крепким — в его руках, шее, груди, не говоря уже о хвосте, чувствовалась сила. Но его движения были пропитаны грацией — как он убирал пряди волос за ухо, как поправлял сплетенный из водорослей пояс с небольшим прикрепленным к нему мешочком, располагающийся на его тонкой талии.
Но вот он обнажает свои ровные острые зубки в очаровательной улыбке и снова превращается в задорно смеющегося ребенка, который просит Намджуна рассказать ему и про свой мир. И тот не может ему отказать.
Он говорит про города и их жилища, телефоны и самолеты, кино и книги, про мороженое и телевизоры… Когда речь заходит об одежде, которую носят люди, Чимин трогает и нюхает ту, что надета на самом Намджуне, заставляя его краснеть и ёрзать. Когда он говорит о полетах в космос, Чимин с нескрываемым восторгом смотрит на далекие сверкающие звезды и яркий диск луны над их головами.
А потом сравнивает космические корабли с кораблями, которые спускаются под воду, и Намджун поражен насколько жив его ум и что он действительно понимает всё, что ему объясняют, словно он гениальный ребенок с потрясающим воображением. Один только факт, что он моментально запоминает новые для себя слова и понятия поражает. И то, что он вообще выучил чужеродный по своей природе язык лишь общаясь с другими русалками, которые когда-то узнавали и приносили его с поверхности.
Чимин говорит, что они живут небольшими группами примерно по двадцать русалок, хотя раньше их было значительно больше. Что они не образуют пары или семьи в человеческом понимании, не выделяют между собой друзей и врагов. Так же среди них нет старших или младших — все равны и одинаково заботятся друг о друге.
Чимин редко видит русалок из других общин, но такие есть. Они селятся далеко друг от друга, чтобы всем хватало пищи. У них нет необходимости строить сложные жилища или мастерить себе одежду и орудия труда. Им вполне хватает растительной пищи и охоты на рыбу, а иногда и на крупных хищников, если их становится слишком много.
— Ты можешь убить акулу? — ахает Намджун и Чимин заливисто смеётся.
— Я быстрее, умнее и сильнее, Намджун, я могу справиться с кем угодно, — довольно говорит он и снова показывает острые зубы, и Джун думает, что они больше не выглядят безобидно.
Чимин выглядит грустным, когда заходит речь о мусоре, о погибающих видах морских растений животных, об ужасном запахе топлива от сотен тысяч лодок и шуме, который они создают. О том, что у них в океане остаётся всё меньше места, чтобы жить тихой и спокойной жизнью. О людях, которые заплывают всё дальше в своих странных костюмах, позволяющих дышать им под водой.
Когда Чимин делится историей, как однажды встретил несколько таких людей под водой, он выглядит одновременно испуганным и возбужденным. Намджун медленно произносит новое слово «аквалангист» и Чимин с радостью хватает его себе, обещая, что скажет о нём своей семье.
Они разговаривают, забыв про сон, пока не горизонте не занимается рассвет. Намджуну кажется, что с момента их встречи прошли недели, но в то же время — ночь пролетела в один миг. Когда он видит как небо за краем океана начинает окрашиваться в едва уловимые оттенки пожара, ему кажется, что Чимин исчезнет как только солнце докатится до горизонта. Он обеспокоено смотрит на морскую гладь и Чимин поворачивает голову и улыбается. Его лицо в предрассветном мареве выглядит ещё более прекрасным, а аквамариновые глаза отливают золотом по краю радужки.
Намджуну кажется, что он влюблён.
— Тебе пора уходить? — шепчет Ким, не отрывая взгляда от чужих губ, тронутых ласковой улыбкой.
— Я так давно не видел солнца с поверхности, — шепчет Чимин и возвращает взгляд, — Кажется, что я уже забыл какого это — чувствовать его иссушающее тепло.
Лица Чимина касаются первые лучи солнца и Намджуну кажется, что он обречён.
— Ты…
— Мы не поднимаемся при свете дня, — грустно говорит он, — Это опасно. Хотя, ночью больше шансов попасть в сеть и если раньше мы могли перегрызть ее, то сейчас они… — Чимин опускает глаза и берет в руки прядь своих длинных волос, закрывающих его плечи, — Когда-то давно мы часто могли встречать рассветы и закаты на поверхности. Мы пели и грелись в солнечных лучах, любовались им и морской гладью.
— Мы встретимся ещё?
— Мне кажется, что меня скоро хватятся. На этот раз я заплыл очень далеко, дальше, чем когда-либо. Мне хотелось увидеть солнце и сушу. Но я не ожидал, что увижу ещё и человека. И не просто увижу, а смогу подружиться. Некоторые говорили мне, что я самый трусливый, если так ни разу и не решился подобраться близко к кому-то, а только смотрел издалека. А некоторые говорили, что именно благодаря этому я жив.
— Это значит…
— Спасибо тебе, Намджун. Я слышал много хорошего о людях, но ещё больше я слышал… — Чимин поджимает губы.
— Я рад, что показался тебе хорошим человеком, — вымученно улыбается Джун, — Я случайно оказался на этом месте и на самом деле еще вчера вечером бы ни за что не поверил, что русалки существуют. Хотя друг говорил, что видел одну.
— Здесь? — удивляется Чимин, — Ох, интересно, кто это был…
— Он спасал брата, когда тот тонул, и под водой видел русалку…
— Твоему другу очень повезло, знаешь, — губы русалки касается добрая улыбка, а Намджун завороженно кивает, — Говорят, что человек, видевший русалку, уже никогда не утонет.
— Правда?
— Конечно, я бы не стал врать тебе. А ты мне? — его лицо резко становится серьезным.
— Ты хочешь попросить меня держать нашу встречу в секрете? — грустно догадывается Намджун.
— Да. Пожалуйста.
— Я обещаю.
Чимин накрывает ладонь Намджуна своей и сжимает пальцы.
— Знаешь, что ещё я слышал… — тихо говорит русалка, глядя вниз на камни, — Если поцеловать человека, то он забудет о встрече с нами.
Глаза Намджуна распахиваются и он хватает ртом воздух, но Чимин не мешкая срывается с камня и исчезает под водой.
«Нет, это не может закончится вот так», — проносится у голове у Джуна и он кидается вперед к самому краю валуна и несколько секунд неверяще вглядывается в глубину.
— Чимин! — кричит он над водой.
— Намджун! — слышит он откуда-то справа и видит Чимина в нескольких метрах от берега, по грудь показавшегося из воды, — Я не хочу, чтобы ты забывал меня! Не приходи больше!
— Мы ещё встретимся?! Скажи же, что встретимся!
— Нет, — тихо говорит он.
И исчезает под водой.
— Чимин! Чимин! — продолжает кричать Намджун, а затем бездумно бросается в позолоченные рассветным солнцем воды, словно околдованный.
⚑⚑⚑
— Намджун! Намджун! — кричит Сокджин сколько есть сил, — Ким Намджун!
— Чья это была идея, придурки? — злится Хосок, которого ни свет ни заря подняли вместе с братом из постелей новостью, что Намджун пошел ночью на берег и утром его бабушка обнаружила, что он не вернулся домой.
— Общая, никто не виноват, — как всегда заступается за всех старший, который тем не менее выглядит не менее обеспокоенным, — Хватит паниковать, всё будет нормально, мы его найдём.
— Боже, — стонет Чонгук, — конечно, найдем, только живым ли?!
— Прекрати! — рявкает Сокджин, — Я понимаю, что мы все напуганы, но это не повод хоронить Намджуна раньше времени! Может, он уснул?! Или остался у кого-то из деревенских? — он смягчается, — Вот увидишь, Чонгук, мы вернемся в деревню и там Юнги и Тэхён уже отыскали Намджуна…
— Намджун! — кричит во всё горло Хосок, перепугав брата и друга, и бросается вперед что есть сил.
Несколько мгновений парня непонимающе смотрят в спину Хосоку, но потом, увидев вдали по берегу то, что увидел он, сами кидаются следом.
— Намджун! Намджун! — Чон старший кидается на колени перед лежавшим на песке парнем и начинает трясти его за плечи, — Намджун, очнись!
— Он дышит, Хосок?! — кричит уже подбегающий к ним Чонгук и тоже падает рядом, а следом поспевает и Сокджин.
— Расступитесь, парни, пустите! — расталкивает он братьев и сразу же пытается нащупать пульс на шее Намджуна.
— Ну, что?! — хватается Хосок за голову, а плечи и руки Сокджина опускаются. Чонгук округляет на это глаза в страхе.
— Жив… — выдавливает дрожащее Джин и всхлипывает.
⚑⚑⚑
— Даже не вздумай подходить к воде, — строго говорит Сокджин, становясь сзади, когда Намджун засматривается на морскую гладь. Чонгук и Хосок строят замок из песка на задремавшем Юнги так, что на поверхности видна лишь его голова, а Тэхён тащит ведро морской воды, потому что «нам нужно всё это забетонировать».
— Я и не собирался, хён, — тихо отвечает Джун и старший вздыхает, — Мне кажется, что я в воду до конца своих дней не войду.
— То-то же, — довольно крякает Джин и складывает руки на груди, а спустя несколько долгих секунд молчания, продолжает уже аккуратно, — Ты так и не вспомнил, что случилось?
— Нет, — коротко отвечает Намджун и сжимает в карманах кулаки.
Сокджин делает глубокий вдох и шумно выдыхает через нос, а затем приободряюще похлопывает Джуна по плечу и идёт разгонять слишком развеселившихся младших, которые вздумали, кажется, не просто закопать своего хёна в песке, а похоронить там и соорудить сверху склеп судя по тому, что Тэхён нёс уже третье ведро воды и откуда-то взявшуюся лопатку.
Намджун находит место под большим зонтом от солнца и устраивается под ним с книгой. Дни летних каникул подходят к концу и это последние моменты на море в этом году, поэтому он наслаждается теплом и криками чаек. И криками проснувшегося Юнги-хёна и гоготом Сокджина. Намджун улыбается, не отрываясь от чтения. Но в душе его всё равно ютится грусть.
— Ты больше не войдешь в море? — тихо спрашивает Хосок, падая рядом на расстеленное полотенце и вытаскивая из своего рюкзака припрятанную бутылку с тающим внутри льдом, — Боишься?
— Мне Сокджин-хён пригрозил, — отвечает Джун даже не глядя, — Да и самому не хочется.
— Понимаю, — мурлычит Чон в горлышко бутылки, а потом добавляет, так и не начав пить, — Это нормально, я сам в воду не совался после той истории с Чонгуком несколько лет точно, перепугался тогда я знатно…
— Знаешь, Хосок, я слышал легенду… что люди, которые однажды повстречали русалку, никогда не утонут в море.
Хосок ошарашенно смотрит на него, но затем в его взгляде проскальзывает понимание и он обхватывает себя за плечи, вновь обращая взор к океану.
— Это правда? — тихо спрашивает он.
Он вновь опускает руку в карман и нащупывает там камень — гладкий со всех сторон, но отколотый с одной. В этом сколе можно увидеть, что внутри спрятан молочно-голубой полупрозрачный опал с золотистыми вкраплениями. Намджун почти не расстаётся с этим камнем с тех самых пор, как очнулся утром на берегу, на его теле по бокам были слезы острых когтей, его футболка на загривке была порвана, словно его долго кто-то волок на берег, а в кармане был этот подарок.
Он говорит всем, что не помнил, как попал в воду, но он помнит. И последнее, воспоминание перед тем, как он нахлебался воды и потерял сознание, это гладкие прохладные губы, мягко сминающие его собственные; руки, крепко обхватывающие его за талию и толкающие на поверхность; сильное гибкое тело рядом, двигающееся в своей стихии; невероятные глаза, которые смотрели только на него.
— Это только легенда… — возвращается из воспоминаний Намджун, — Кто знает, можем ли мы ей верить?..
«Ты сказал, что поцелуй русалки стирает память о встрече с ней, но я никогда не смогу забыть ни нашу встречу, ни твой поцелуй…
Ещё ты сказал, что мы никогда не увидимся вновь…
Могу ли я верить тебе, Чимин?»
⚑⚑⚑
— Господин Ким, ваш выход! — говорит шёпотом возникший словно неоткуда молодой парень с папочкой в руках и микрофоном, закрепленном на ухе, — Пройдёмте за мной, пожалуйста.
Намджун кивает и следует по пятам за провожающим, пока не оказывается почти у самой трибуны, на которую ему предстоит взойти.
Он делает глубокий вдох и выдох, затем ступает на возвышение, кладет перед собой свои бумаги с заготовленной речью и поправляет микрофон.
— Здравствуйте, — спокойно и уверенно говорит он, словно выступает в ООН каждый день, — Меня зовут Ким Намджун — я доктор наук по океанологии, морской биологии и экологии, а так же являюсь заместителем генерального директора программы ЮНЕП. Это невероятная честь быть приглашенным на такое важное мероприятие, столь значимое для всех людей, обеспокоенных судьбой наших морей и океанов…
