Пока живу

Гет
NC-17
Завершён
42
Celiett бета
Размер:
3 страницы, 1 часть
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
42 Нравится 1 Отзывы 3 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста

Кто-то сказал в разговоре: «Когда умру, пускай земля огнем горит!» — «Нет, — прервал его Нерон, — Пока живу!»

Мы вознесемся к вершине, понял Хакуно и ощутил пустоту. Глупо было рассчитывать, что там его и его слугу ожидает что-нибудь, кроме гибели. И все же — могли ли они остановиться? Хакуно призадумался, пытаясь обнаружить в себе ответ, но ненависть больно шевельнулась в груди, заполняя ее ледяной стылостью и печалью. Можно было спросить у Сэйбер, но… Он попросту не посмел, понимая, что это несправедливо — лишать ее, такую отзывчивую и дружелюбную, хоть шанса исполнить свое собственное желание. А оно у нее, в отличие от Хакуно, несомненно имелось. Именно поэтому Сэйбер, так много пронесшая через тысячелетия — и боль, и свое величие, и душевность — несомненно заслуживала его исполнения. И Хакуно, никогда не рождавшийся, никогда не живший и не мечтавший, сотканный только лишь из одной непримиримости мертвецов, попросту не смел ее разочаровать. Хакуно закрыл глаза только потому, что так было проще ждать продолжения пути, и увидел сны. Кровавое солнце в сияющем золотом ореоле падало за горячий, едкий дымок, легким флером струящийся от еще раскаленных углей сгоревшего Рима: уничтоженного, развеянного пеплом, разбавляющего чернильную тьму ночи заревом своего огня. Ничем другим этом город быть не мог: дома на холмах, приземистые и светлые, казались списанными с исторической книги. Они накладывались друг на друга, мерцали, никак не совпадая, слепя вспышками, грозящими бесповоротно свести с ума, вызывающими дикую, страшную боль в голове. С каждой вспышкой становясь все более идентичными, с каждой вспышкой становясь все более горячими — настолько, что их общий жар подкрадывался все ближе, смертоносная преграда к исполнению чужой мечты. Возненавидев его, Хакуно не сдержался от брани. Чужие слова на разных, совершенно неожиданных языках вплетались в монотонно-раздражающий гул огня. Пламя ужалило в щеку и стихло. Перед обретающим ясность зрением осталась лишь Сэйбер, потирающая ладонь другой ладонью. Ее голая грудь взволнованно колыхалась под россыпью путанных золотистых волос. Тревожно расширенные глаза казались стеклянными, но зарево недавно виденного пламени словно отпечаталось в их яркой радужке. Хакуно неловко, словно собственное тело все еще ему не принадлежало, протянул руку, подцепляя дрожащими пальцами легкую, точно пепел, светлую прядь. Жар снова охватил его, усиливаясь по мере того, как Сэйбер склонилась, коснувшись своими тяжелыми грудями его обнаженной кожи. Тело, данное Хакуно для борьбы и мести, для бесцельного пути, но носившее в себе отпечаток сотен других тел, должно быть, подверженных сотням страстей и желаний, в этот раз показалось живым и отзывчивым. Будто желая сообщить об этом, Хакуно приоткрыл губы, чувствуя легкую горечь на языке. Видимо именно таковым должно было казаться на вкус опасение за то, что он не тот, кого его Сэйбер, Нерона, когда-то сопровождала и наверное лю… Это было не для него — вспоминать любое другое чувство, кроме ненависти. Но он уже вспомнил и теперь был шокирован, парализован. Сэйбер влажно прихватила губы Хакуно своими, и от размышлений остались лишь вспышки. Боль колыхнулась внутри и утихла, стоило машинально провести языком меж приоткрытыми губами Сэйбер. Нет, Нероны, поправился Хакуно, смелея так, как были когда-то отважны все, из кого он, подобно гобелену, был соткан. — Претор, — выдохнула она, перебрасывая ногу через его бедро. Черные отсветы роковой для кого-то ночи скрыли мир, стоило ей только обхватить ладонью член Хакуно, налитой и чувствительный, направляя его в себя. Хакуно неловко толкнулся бедрами навстречу ее движению, делая в ней глубокое, сильное движение, и на миг ему показалось, что в нем не только ненависть, но и страсть, и сила, и все, что угодно, если это — угодно ей. Нерона звучно застонала, своим несдержанным голосом убеждая его в своей правоте, а вскоре затрепетала и опустилась ниже, прикладываясь щекой к плечу Хакуно — так тесно, что можно было даже почувствовать, как с каждым толчком трутся о кожу ее напряженные, крупные соски. Легко скользя по влаге внутри нее, Хакуно провел ладонями по спине Нероны, то перебирая волосы, то спускаясь ладонями на пышные ягодицы. Если она и любила то, чего больше нет, то он был тем, кого больше нет. Одно прекрасно совпадало с другим. Они с Нероной так прекрасно подходили друг другу, и неужели он потеряет это, дойдя до вершины и исполнив месть, которую... Город больше не пылал перед сомкнутыми веками — над ним взрывались фейерверки, яркие, какие украшали всегда праздничное небо над городом, с которого они с Нероной начали свое восхождение. Стоило нескольким из них ярко расцвети перед глазами, как Нерона затрепетала, бессильно затихая на Хакуно. — Если нас не станет, — хрипло проговорил он, сам не понимая, что заставляет его в такой момент складывать звуки в слова, — все... Исчезнет, хотел сказать он, а сам вдруг совсем тихо, почти невнятно выдохнул: — Сгорит? Нерона мгновенно напряглась, сжимая в себе его еще не опавший член так, что теперь уже Хакуно застонал. Время сделалось вязким и размытым, вот-вот готовым разлететься на искры, давящим на дыхание сильнее локтя Нероны, больно впивающегося в бок. Но оно обрело четкость, стоило той приподняться. В глазах ее снова горел огонь. — Пусть все горит, пока мы здесь, претор, — странно сказала она и улыбнулась так, что ее лицо на миг показалось Хакуно лицом самой смерти, которую он — или еще не он — встречал столь множество раз. И которой, пожалуй, был даже рад. Ей было страшно, вспомнил он, обнимая Нерону за талию. Ей было больно, вспомнил он, стискивая пальцы на ее теле. Ей было хорошо, а я — неспособен сказать в ответ, насколько и мне было приятно с ней рядом. Я… хочу научиться этому, понял Хакуно, осознавая то, что без правильного подтверждения своей значимости и восхитительности, Нерона вознесется к безумию, как дым от пожара — к небесам. Пусть горит, подумал он, равнодушный в этот момент к несправедливости, постигшей его предшественников. Если нынешняя Лунная клеть построена так, что мастера ищут смерти, он — у самой цели, расстаться с которой полнейший проигрыш в начатой им против воли игре. Нерона смотрела на него без обычной приветливости: настороженно, зло и холодно, так, что Хакуно сам попытался улыбнуться ей. И она в тот же миг ответила на бледную тень улыбки, что Хакуно с трудом ей изобразил — просияла как солнце, неизменно встающее над пепелищем, стоит только развеяться густому дыму затухающего пожарища. — Кажется, у меня появилось желание, — с робкой нежностью поделился Хакуно.
Отношение автора к критике
Приветствую критику в любой форме, укажите все недостатки моих работ.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.