Надписи и рисунки

      «wtf» появляется буквально сразу, стоит Джону чуть сильнее потереть переводную наклейку под струей воды. Он тихо прыскает от смеха и ждет. К трем красным буквам добавляются ещё — спешно и немного криво. «серьезно чел что это за фигня».       Джон не помнит, когда именно его разбитые колени начали пестрить не только своими синяками.       Зато никогда не забудет, как однажды утром во время завтрака на запястье появилось неровное «йоу», как он вскочил с места, протягивая отцу руку, и восторженно попросил прочесть. Джону тогда было всего пять с небольшим, поэтому папе пришлось старательно вывести ответное «Привет» и, спохватившись, вежливо дописать «Извини, но я пока не умею ни читать, ни писать», потому что вводить собеседника в заблуждение — плохой тон, а он с малого учил сына хорошим манерам. Спустя, кажется, целую вечность проступило коротенькое «ок», и Джон, самостоятельно нарисовав улыбающуюся рожицу, уже не мог спокойно дальше продолжать завтрак.       Следующую неделю он со всем упорством учился. Учился понимать буквы, складывающиеся, словно конструктор, в слова. Учился повторять их каждую черточку и каждый изгиб. А в группе, когда любопытные ребята спрашивали, почему он перестал играть с ними, с гордостью показывал, как рядом с его нарисованным личиком тотчас начинали, будто по какому-то волшебству, появляться линии. Они складывались в забавные рисунки или несложные надписи, которые с каждым днем всё больше и больше поддавались пониманию.       Его звали Дейв и он носил забавные очки. Джон узнал это через неделю, когда они уже привычно обменивались шутливыми каракулями после ужина. Сначала возникла мордашка. «я». Джон поставил несколько вопросиков около смешных продолговатых треугольников, и тут же появилась какая-то надпись. Снова вопросик. Солнышко плюс очки оказались куда красноречивей и доходчивее. В ответ Джон постарался нарисовать себя – даже встал напротив зеркала, подставив табуретку около раковины в ванной. Высунув от сосредоточенности язык, он обозначил овал лица, взъерошенные волосы и дугу улыбки. Когда рисунок был закончен, он тоже вывел «я.» чуть правее и бросил оценивающий взгляд на зеркало. Можно ли вообще найти более похожий портрет? Он в этом серьезно сомневался. К появившемуся «хаха» попутно присоединилось «я дейв».       Джон ещё не дошёл до «v», но понял, что это именно она, и это было здорово — узнать новую букву, особенно от соулмейта, а не из книжки. «хай Дейв. я ». Я... На лбу Джона пролегла недовольная морщинка. Он знал своё имя, но не умел писать его, не мог элементарно представиться. Просто ужасно. И ему надо было с этим что-то сделать.       Он выбежал на лестницу и, перевесившись через перила, закричал так, что даже горло заболело:       — Дже-е-ейн!       Джон слетел вниз по лестнице, как летят камушки вдоль озера, прежде чем, пару раз отскакнув от глади, кануть за мокрую границу. В несколько прыжков оказавшись около дивана, он протянул ручку опешившей сестре и немного наклонил голову:       — Как пишется «Джон»?       Она пару раз моргнула.       — Так и пишется — Д-ж-о-н.       — Я знаю только «a», — Джон загнул палец, — и «b», и «c», и «d», и «e», — когда пальцы на одной руке закончились, он немного нахмурился и перешел на другую, — и «f», «j», «h», и «i». Вот. Десять, видишь? — он показал кулаки. — Никаких «o» и «n».       — Тогда садись, — открыв тетрадь на последней странице, она одобрительно кивнула, хлопнула ладонью рядом с собой и улыбнулась. Джон послушно влез на подушку и чуть свёл брови. — Смотри. Сначала идёт «J». Похоже на соломинку для сока, — в углу листа Джейн аккуратно вывела вертикальную линию с небольшим хвостиком. — Затем — «о». Круглая, как апельсин. Потом — «h», ты её знаешь. И, наконец, «n». Это… наверное, смахивает на вырез* футболки. Как думаешь?       Джон кивнул.       — А всё вместе — Джон. Ты запомнил?       Снова кивок.       — Тогда давай, повтори.       Он нагнулся над тетрадью и, сжимая ручку до белых костяшек, вывел «Д», «ж», «о» и «н». Медленно и аккуратно.       — Так?       — Да, — улыбка Джейн стала шире, — правильно.       Джон тут же спрыгнул с дивана, просияв от счастья.       «Спасибо!» — звякнул он и уже хотел было взлететь вверх по лестнице к себе в комнату, но, немного подумав, потянул сестру за руку. Та нагнулась.       — Его зовут Дейв, — шепнул он ей на ухо, прикрыв рот ладошкой, будто кто-то может подслушать.       Джейн умела хранить секреты – это Джон знал. Она выпрямилась и, прикрыв глаза, кивнула. Любая тайна при ней же и останется. Железобетонное правило.       Джон блеснул улыбкой без одного молочного зуба, выпавшего накануне, и, подпрыгнув, вспорхнул наверх.       Он бросился на кровать, и, быстро найдя фломастер в постели, щелкнул колпачком, и торопливо дописал на руке «Джон». Оставалось только ждать.       И он ждал. Впивался взглядом в каждую букву, каждую черточку и линию. Затем взглянул в окно. На улице уже было темно, вдоль дороги вспыхнул свет фонарей. Джон слез с кровати, задёрнул шторы и сел обратно, потупившись на руку.       Может, Дейв уже заснул? Или, наоборот, занят теперь делами, а написал он, потому что время ланча? В конечном итоге, Джон не знал, ни где он живёт, ни сколько у него времени.       Он вздохнул и, облизнув большой палец, потёр кривой кончик у «J». А что, если Дейв рассчитывал на то, что его соулмейтом должна быть какая-нибудь милая девочка, а не Джон? Ведь может статься, что, узнав имя, Дейв просто больше не хочет с ним общаться? Но тогда бы он замолчал уже после рисунка…       Еще раз смочив палец, Джон потёр кривую рожицу. Сжав зубы, он старался свести её, чтобы ни следа не осталось, ни пятнышка. Наверное, вообще не стоило рисовать. Да и писать вообще что-либо, пока не выучил весь алфавит. Он поджал губы. В носу что-то защипало, а в горло предательски стянуло. Еще вдох – и он готов расплакаться.       Шмыгнув носом, Джон оторвался от дурацкого рисунка: он уже горел алым и чертовски болел. Идиот! Идиот! Идиот! Он нахмурился, быстро потер глаза, утер нос тыльной стороной ладони и хватанул ртом воздух, задерживая дыхание. Плакать из-за какого-то мальчишки? Да никогда! Не отвечает? Ну и пускай!       Джон пригладил чёлку, снова взглянул на запястье и вздохнул. Затем встал с кровати, убрал фломастер в баночку на столе, где ему и место. «хай Дейв. я Джон». Он выключил свет, вышел из комнаты и, спустившись вниз, тихо залез на диван к Джейн.       — Всё хорошо? — она аккуратно приобняла его.       Он ничего не ответил, лишь уткнулся ей в руку. С Джейн можно то, что нельзя одному. Например, качаться высоко-высоко на качелях, или уходить к озеру, чтобы пускать там бумажные кораблики с ребятами, или есть мороженное, не дожидаясь, пока оно подтает. Или немного погрустить. Совсем чуть-чуть, чтобы никто, кроме неё, не узнал.       — Дейв пошёл спать?       — Не знаю. Он не ответил мне, — буркнул Джон ей в бок, отвернувшись. Мгновенье подумав, он нехотя показал запястье.       — Ты уверен?       — Абсолютно! — раздосадовано прикрикнул Джон, хлюпнув носом.       — А по-моему, здесь всё же что-то есть.       — Где? —он оторвался от Джейн. Насупившись, взглянул на нее, затем на дурацкие переписку и рисунки.       Складка на лбу тут же пропала.       Красный человечек в смешных очках показывал ему большой палец.       — Классно, — сказала Джейн. — Он написал тебе «классно»**.       Джон улыбнулся. Всё-таки он такой нетерпеливый дурак.