Угасающий закат.

      Им было по пять лет, когда они познакомились. Они смеялись над своими «редкими» именами, которыми иногда называли и девочек, но им нравилось это. Они даже подкалывали друг друга, называя собеседника Василисой или Александрой.       Они постоянно везде были вместе, в садике, во дворе, в парке. Они не могли друг без друга. Мир сразу терял краски.       У Васи мир и так был довольно-таки бледным, как его кожа. Пока все дети носились по улицам, у него появлялась одышка от обычной ходьбы. Он чувствовал себя слабым из-за своей болезни. Ему постоянно требовалось пить кучу таблеток и садиться на скамейку, чтобы восстановить дыхание. Он постоянно плакал из-за этого. Звёздкин боялся умереть в свои пять лет, когда мама, наконец, рассказала, почему он должен принимать таблетки. Он замкнулся, и друзей, кроме мамы, Саши и его отца, у него не было. Он и не считал нужным знать кого-то ещё.       Саша не давал Васю в обиду во дворе — вечно защищал его, напоминал принимать таблетки и постоянно сидел с ним на скамейке, когда ему нужно было отдышаться. Ему совсем не хотелось бегать, как остальные дети. Он считал их глупыми, раз они смеются над тем, что не подвластно контролю ребёнка. Другие ребята считали глупым Беличенко, который вечно проводил время с больным мальчиком. Он лишь пожимал плечами, мол, что с дураками спорить. Он постоянно отвлекал Васю от плохих мыслей и поднимал ему настроение, корча рожи или ласково называя его Василисой.       Если не скрывать тайну Саши, то он сначала подумал, что Звёздкин девочка. У него были большие глаза цвета молочного шоколада и горящие, словно были закатным небом, и средней длины волосы чёрного, как смоль, цвета, которые ему иногда заплетали в маленькие хвостики, чтобы не мешали. Он был таким милым, что старший просто не мог не подойти к нему, сидящему в одиночестве на скамейке на прогулке, и не познакомиться с ним.       Именно с того момента они стали ходить абсолютно везде, а их родители хорошо так сдружились, поэтому они узнали новую информацию друг о друге, когда подслушали их разговор. Отец Васи бросил его маму, как только узнал о её беременности, а мать Саши умерла после родов (хотя, эта была ложь, какие взрослые скажут правду, если знают, что их могут услышать дети?).       Они старались не говорить на больные друг для друга темы. Саша берёг слабое сердце Васи, который был очень ранимый и плакал из-за многих обстоятельств, а младший делал это в благодарность за заботу о нём.       Они пошли в первый класс вместе. На тот момент Саше было почти восемь, а Васе, через две недели после линейки, семь. Беличенко сразу же сказал, что он не бросит своего друга одного и будет его защищать, а тот улыбался ему и обнимал с тихим «Спасибо».       И ведь Александр действительно не давал свою «подружку» в обиду. Он напоминал ему принимать таблетки, носил его ранец после школы, т.к. Вася кое-как мог спуститься с третьего этажа начальной школы, постоянно проводил с ним время, хотя другие ребята пытались познакомиться. — Почему ты не хочешь играть с другими детьми из нашего класса? — однажды спросил у него младший, когда они опять вдвоём остались в кабинете, а все вышли на перемену размять ноги. — А зачем они мне? — удивленно ответил он. — Мне не нужны другие, мне и с тобой весело.       Вася улыбнулся на такое восклицание, снова обнимая своего друга и шепча «Спасибо». А Саша… А Саше нравилось смотреть на то, как это чудо улыбалось, слышать его смех и благодарности в его адрес, называть его Василисой и смущать этим прозвищем.       Шло время, парни росли, но привычки оставались. Беличенко проводил с Васей всё своё время и заботился о нём. Младшему нравились переживания Саши и его забота, что он постоянно благодарил его за это поцелуем в щёчку и смеялся, говоря «Девочки ведь должны благодарить мальчиков за помощь?». Оба говорили, что все эти поцелуи в благодарность лишь шуточные, но на самом деле они были важны для каждого из них.       Они оба не подозревали, как их дружеская любовь перерастает во что-то большее. В симпатию друг к другу.       Если раньше им друг без друга не было так весело, то сейчас их расставания были настоящей мукой. Им хотелось смотреть в глаза, слышать дыхание и голос собеседника, чувствовать прикосновения и тепло другого тела. Звонки и сообщения были пропитаны нежностью и заставляли биться их сердца быстрее.