Госпожа Болейн

      Несмотря на столь страшное и опасное время для их госпожи, фрейлины продолжали щебетать и весело переговариваться за вышивкой. Они напоминали секретарю стайку птичек, разноцветных и всегда радостных.       Королева же облачилась в чёрное и вздрагивала при каждом шорохе. Разговор о будущем негативно подействовал на неё. Она то смеялась, то громко рыдала, а в иные дни от королевы и звука добиться было нельзя. Когда Томас Кромвель зашёл в комнату, его взгляд сразу заметил скорбную Анну. Он не был единственным человеком, носящим чёрное в этом замке. — Почему вы скорбите, Ваше Величество? — поспешно поклонился секретарь. Королева оторвалась от скучной вышивки и посмотрела на него печальным взглядом. На этот раз лицо Кромвеля не залилось краской. Он научился сдерживать эмоции путем ночных тренировок перед узеньким зеркалом. — Мэтр Крэмьюэль! Ах, чёрные одеяния… Скорблю я по своему браку, судьбе дочери, а, возможно, и по своей голове! — Анна громко расхохоталась и тут же обхватила руками свою шею в доказательство своих слов. — Не стоит преждевременно горевать по тому, что можно спасти, — мудро изрёк советник, подавив желание крепко прижать к себе Анну. Лишние сплетни королю ни к чему, а удержать безумный порыв — легче лёгкого. — Вы уже говорили с Его Величеством? Тёмные глаза королевы загорелись яростным огнем, и секретарь отшатнулся от увиденного. — Говорила. Он не желает меня видеть, — высоко вздёрнув нос, заговорила Анна. — Генрих всё время проводит с моей фрейлиной… Верно, Сеймур? Одна из девушек уныло подняла голову, и Томас Кромвель увидел несовершенное лицо возлюбленной короля. Острые и грубые черты лица, крупный нос, безжизненные глаза, бледная кожа и волосы. Одним словом не леди Джейн, а дурная Джейн. — Ваша Милость, будьте милосердны к вашей покорной слуге, — пробормотала та и опустила голову. Анна же вызывающе взглянула в сторону Кромвеля. Тот был в явном недоумении. Советнику представлялась новая пассия короля амбициозной, яркой девушкой, которая была покорной, но интересной. Но Джейн не была такою. Покорная — верно, но в её глазах не было мрачного торжества над нынешней королевой. Она боялась. Боялась Анну, Генриха, Томаса Кромвеля. Это всего лишь запуганная женщина, игрушка в руках Сеймуров. Внезапно, дурная Джейн робко посмотрела на него, и Кромвель увидел смех в её карих глазах. Она скрывалась, и довольно успешно. — Отойдем на минутку, — приказала Анна и поднялась, шурша юбками. Удивлённый советник покорно дал себя вывести и встал напротив своей королевы. Та вцепилась в руку Кромвеля ногтями и зашептала на французском: — Мэтр Крэмьюэль, мне нужна помощь. Я одна. Окружена врагами. В их числе мой муж и мои фрейлины. Прошу вас… Её голос звучал столь пронзительно, столь жалко, что напомнил Кромвелю брошенного котенка, который слишком много царапался, а взамен очутился на улице. — Обещаю помочь вам всеми своими силами. Признаюсь, мне самому не нравится идея короля, — честно ответил секретарь и посмотрел на Анну. — А вы должны завоевать его внимание. Снова надевайте французские чепцы и платья, пляшите с вашими девушками, будьте весёлой и жизнерадостной. Возможно, король проникнется к вам страстью и не придётся использовать крайние меры. На хорошеньком лице королевы пробежала волна сомнения. — Я вас не понимаю… Что за «крайние меры»? Всё может быть настолько плохо? — Кромвель пытался начать говорить, но замолчал. — Это всё глупости! — визгливым тоном и немного картавя, выплюнула Анна. Советник осуждающе посмотрел на женщину. Она не видела реальной опасности: Джейн Сеймур казалась ей лишь новой фавориткой, а отчуждение Генриха — изощрённой игрой.  — Если король и дальше будет упорно жаждать избавиться от вас, если он узнает о моем бездействии, то это может называться государственной изменой, — едва слышно прошептал Кромвель. — А это, как вам известно, сулит эшафотом. — Я не боюсь смерти, — заявила Анна, но её руки тряслись. — Я боюсь лишь за мою крошку Лиззи. Что будет с ней, если мы… Если я?.. — королева так и не могла произнести это вслух. Томас Кромвель посмотрел на пальцы Анны на своем бархатном рукаве и аккуратно убрал их. — Будем молиться, что до этого не дойдет. Но он знал, что король Генрих не успокоится. Он будет ждать исполнения приказа. И чтобы спасти свою жизнь и жизнь Анны Болейн, придётся идти на рискованные шаги.

***

Кабинет господина секретаря был небольшим, но из-за высоких потолков не казался таковым. Звеня своей золотой цепью с розой Тюдоров, Томас Кромвель в чёрном одеянии с бархатными рукавами перебирал бумаги о доходах разрушенных монастырей. Помимо любви к умершей жене, некой привязанностью и воздыхании об Анне Болейн, главный советник короля Генриха любил Реформацию, как собственного ребенка. Свои дети погибли при вспышке чумы, кроме Грегори, а детище Англиканской церкви придавало Кромвелю стремление жить дальше. Люди должны освободиться от губительного влияния порочной церкви Папы Римского, от проплаченных священников и монастырей. И он, Томас Кромвель, способствует этому. Эта мысль была приятной уму и самомнению. Вдруг дверь со стуком впечаталась в стену, и тяжелой поступью, припадая на одну ногу из-за своего веса, зашел король Англии.  — Ваше величество, чем могу быть полезен? — Кромвель встал со своего места и поклонился.  — Как продвигается твоё дело с госпожой Болейн? Вопрос поставил секретаря в тупик. Он и не собирался начинать дело против Анны Болейн, но этот ответ явно не удовлетворил бы короля и привёл Кромвеля на плаху в считанные дни. Его светлость мастерски придумывает ложные обвинения, хоть и в случае с неподчинением лгать не пришлось бы.  — Миледи Анну или её сестру, Мэри? — притворился дурачком секретарь. Английские монархи шуток не любят. Король Генрих в ярости схватил нож с письменного стола своего советника и направил его лезвием к шее Кромвеля.  — Вы играете с огнем, господин секретарь, — сквозь зубы проговорил он. — Вы, надеюсь, понимаете, что я хочу видеть леди Джейн королевой Англии? Томас Кромвель дёрнулся и аккуратно отодвинул острие ножа от себя.  — Конечно, Ваше Величество. Я уже начал опрашивать фрейлин королевы, — солгал он. В глазах короля появилась недобрая усмешка, и он швырнул нож на стол, едва не прорезав мягкое дерево.  — И что же они говорят?  — Леди Маргарет Ли утверждает, что её госпожа так же чиста, как и её маленькая дочь, принцесса Элизабет, — Кромвель был уверен, что так бы подруга королевы и ответила. Громкий хохот короля перешёл в презрительное поднятие головы.  — Господин секретарь, работайте усерднее. Опросите того мальчишку Смитона, леди Рочфорд, леди Шелтон, но не её подруг! Понимаете, милорд Кромвель, я устал от её истерик. Мне нужен мой светлый ангел. Король вышел, захлопнув дверь, а Томас Кромвель устало опустился на кресло. Он вертится меж двух огней: с одной милорд Генрих и его увлечение Джейн, а с другой миледи Анна и собственное чувство справедливости. Но не всегда стоит поступать по своему желанию. Кромвель понял это еще ребёнком. Возможно, пора рискнуть?