Госпожа Болейн

      Томас Кромвель стоял и смотрел прямо на эшафот. Он никак не понимал, как и зачем здесь оказался.       На возвышении стоял священник и группа людей, которым придется уносить бездыханное тело. Но чьё?       Палач на этот раз держал в руках меч, а никак не топор и старался скрыть свое орудие. Толпа же гудела и шумела, как на рынке.        — Смерть ей! Смерть изменнице!       Но все притихли, когда из башни двинулась скорбная процессия. Секретарь увидел фрейлин, не скрывающих своих слез и женщину с длинным меховым плащом в платье из серого дамаска. Она мельком посмотрела на него, и в блике черных глаз на свету Кромвель с содроганием сердца узнал Анну Болейн.       Это какая-то ошибка! Это невозможно! Этого просто не может быть!        Сначала Анна с печальным лицом достала мешочек и раздавала бедным монеты. Томас Кромвель же с непониманием вглядывался в знакомое лицо и уверялся, что это все правда, что сейчас состоится казнь.       Советник короля стал пробиваться сквозь невесомую толпу, ведь при невысоком росте разглядеть и понять происходящее довольно непросто, а гулкий голос Анны заставлял его сердце сжиматься и бешено стучать, а ноги нестись быстрее.       — Добрые люди, я пришла сегодня, чтобы умереть, — в уголке глаз обреченной блестели крохотные слёзы.       Этого не может быть, но вот, он стоит и видит королеву с крестиком в руках, перебирающей его.       — Я умру согласно закону. Я здесь не для того, чтобы обвинять кого-то или говорить о том, в чем меня обвиняют. Но я молю Бога, чтобы он спас короля и его правление, ибо не было еще более доброго принца, а для меня он всегда был самым нежным и достойным лордом и сувереном.       Казалось, она смотрела прямо на Кромвеля, стараясь разглядеть его душу, и ему стало до дрожи некомфортно.       — Скоро здесь упокоится мой друг, Томас Кромвель. Прошу вас молиться за меня и за него, — одними губами проговорила Анна и опустилась на колени.       Во имя Господа всемогущего, что происходит?       Обернувшись, секретарь увидел гневную толпу, кричащую мерзкие и порочащие обвиненных обвинения:       — Спать с простолюдином- так в духе Болейнов!       — Энн Буллен делила ложе с самим отцом Реформации, а места мужу не оставила!       — Хорош в кровати твой брат, да?       Черная повязка закрыла глаза не только Анны, но и Кромвеля. Он слышал лишь её шепот, словно все живое умерло. Осталась лишь она.       — Иисус, прими мою душу… О, всемогущий Бог, скорби о моей душе…       — Мальчик, неси меч!       Страх неизвестности резал пуще ножа. Томас Кромвель старался услышать шаги, но вместо этого лишь почувствовал теплое дыхание на своей шее.       — Томас! — краткий стон сорвался с губ Анны.       Свое имя эхом отозвалось в разуме Кромвеля, и он остро почувствовал желание утешить её. Терять уже было нечего.       — Я здесь! — крикнул он в ответ. — Не бойся! Ничего не бойся!       Звук соприкосновения металла с кожей секретарь запомнил навсегда. А еще и пугающую тишину после этого.       — Анна? — собственный голос разрезал пустоту. — Анна! Анна, прошу, — голос Кромвеля сорвался на крик. — Анна! Анна! Анна!       Томас Кромвель зашелся в крике и распахнул глаза. Привычная ему комната стояла перед взглядом. Полузавядший цветок, который сердобольная Мэри Болейн принесла перед отъездом, скопление бумаг, лампа, мягкое кресло.       — Анна, — тихо прошептал секретарь.       Это был сон. Всего лишь сон, видение. Предупреждение. Это может случиться от нерасторопности Кромвеля и вечных криков королевы.       До чего его довела служба при дворе! Потерял голову, как малое дитя. Хорошо, что хоть мать не стал звать.       От одной мысли, что его могли услышать, на щеках Кромвеля появлялся небольшой румянец и бежал холодок по телу. Неизвестно, в каком виде принесут это королю.       Отрицать очевидное теперь было бесполезно- Томас Кромвель влюбился в Анну Болейн, и один Бог знает, чему это будет стоить. Одно было известно точно- он будет бороться за её жизнь, ведь собственная будет в тягость без шутливых издевок и картавости на французский манер.       — Крэмьюэль, — шепнул секретарь и широко улыбнулся.       Наедине с собой можно не надевать маску чопорного безразличия и покорного служения королю и королеве. Все при дворе носили маски.       Можно и помечтать, хоть желания и опасны.       Генрих считал его особенно умным слугой, готовым расторгнуть и заключить брак по собственной прихоти.       Но на этот раз все изменится.

***

      Королева старательно избегала Томаса Кромвеля. Она чувствовала себя оскорбленной и униженной. Секретарь сделал свой выбор- и он был не в её пользу. Что ж, да и Бог с ним. За Анной были Болейны и Говарды, которые составляли значительную часть приближенных короля. Если его королевское величество захочет погубить её- семья не даст утонуть.       — Ваше Высочество, господин секретарь, — робко обратилась к Анне Мадж Шелтон.       Королева смерила презрительным взглядом свою фрейлину и даже не взглянула в сторону Кромвеля.       — Пошла бы ты лучше к Генри Норрису. Жених заждался тебя, — на её губах проступила злорадная усмешка. — Ах, простите, мистрис Шелтон, он же идет ко мне!       Громкий смех одной лишь Анны сотряс помещение. Смущенная и яростная одновременно Мадж удалилась, а Кромвель выразительно поправил свой черный головной убор и кашлянул.       — Миледи королева, — поклонился он.       На этот раз Анна посмотрела на него и перестала смеяться. Её колючий взгляд так и прожигал Кромвеля, но после службы королю он закалил свою выдержку до металлической.       — Зачем явились? Восхищаться мной? Уж простите, но вам придется стать в очередь, — расхохоталась она. — Компанию вам составит Норрис, Брертон, все обещающий дойти за меня до Китая…и кто там еще, Джейн?       Миледи Рочфорд была полной противоположностью своей госпожи. Худая, с черными волосами, вечно обиженная, она была похожа на ястреба, затаившегося перед прыжком.Джейн Болейн была женой брата Анны Джорджа, но это родство не придавало ей счастья. Кромвель видел это по глубоко тоскливому лицу.        -Милорд Уэстон и музыкант Марк, — сжав зубы от нескрываемой ненависти, прошипела леди Рочфорд.       Расследуй секретарь это дело по-настоящему, он бы наверняка записал эти имена в свою книжечку и с гордостью предъявил королю. Но сегодня не умрут люди. Не в его время.       Марк Смитон робко стоял в углу, держа с собой лютню и не смея даже взглянуть в сторону своей королевы. А она напротив, побежала к музыканту и с легкой улыбкой взъерошила ему кудрявые волосы.       — Играй, Марк! — засмеялась Анна и закружилась в воображаемом танце. — Ты здесь, чтобы веселить меня, помнишь? — мальчишка покорно закивал головой и забренчал струнами лютни.       Анна Болейн кружилась, и её платье цвета лазури развевалось от движений тела. Возможно, для этого люди и держат музыкантов, чтобы почувствовать себя свободным и забыть прошлые горести. Томас Кромвель не знал наверняка. У себя музыкантов он не держал и не горел желанием.        -Потанцуйте со мной, господин секретарь! — весело крикнула она и пыталась ухватить его руки, плотно сжимающие бумаги. — Не будьте таким чопорным!       С абсолютно безразличным выражением лица Кромвель покачал головой и не позволил себе даже улыбки. Как бы не хотелось, сейчас не время и не место поддаваться заигрываниям Анны. Шпионы короля повсюду. Бог милостивый, может, и тихая Мадж в их числе!       — Сожалею, миледи королева, но я не танцую ни сейчас, ни когда-либо еще. В черных глазах не промелькнуло ни капли сожаления, а лишь краткая вспышка гнева и перед продолжением пляски.       Лютня пела все громче и активнее, а королева старалась поспевать за ней, что ей, даже такому неискушенному в танцах человеку, как Кромвель, неплохо удавалось.       Вот зазвучал последний аккорд. Музыкант выдохнул и уселся на стул. Анна же спокойно остановилась и мельком взглянула на господина секретаря. Капельки пота текли по её оливковому лицу.       — Вы чего-то хотели, мэтр Крэмьюэль? — совершенно невинно спросила королева.       Французский акцент и раньше вызывал у него улыбку, но в сочетании плавного голоса Анны и своей фамилии он вызывал головокружительный эффект у Томаса Кромвеля. Под учащенное сердцебиение секретарь снова поклонился и с улыбкой сказал:       -Будьте осторожны, Ваше Величество.       И совершенно с несвойственной для своего возраста и положения походкой направился к себя, тихонько посмеиваясь.