Госпожа Болейн

      Звук разрывающегося полотна заставил Томаса Кромвеля вздрогнуть, пробудиться от неги и вскинуть глаза. Анна Болейн аккуратно проткнула ниткой вышивку и начала осторожно продевать её. Секретарь был готов вечно наблюдать, как её аккуратные пальцы просовывают яркую нитку и вышивают слова. Грудь, сжатая корсетом, тяжело вздымалась над неприлично глубоком для вдовы вырезом, заставляя Кромвеля сжимать руки в кулаки и стараться отвлечься, чтобы не издать какой-то странный и неприличный звук.       — Мама когда-то вышила мне этот герб, — подала голос Анна. — Сокол над гранатом. Я над Каталиной. Le temps viendra, — на идеальном французском произнесла она и у Кромвеля пробежали мурашки по телу.       Время придет. Наступит время благодати и время страха. Время любви и время траура. Время жизни и время смерти. Время королевы Анны и время королевы Елизаветы.       — Теперь вы вовсе не должны возвышаться над ней, — заметил Кромвель.       Опустив взгляд на полотно, тот заметил, что вместо граната красовалась карта. Тонкими нитями разных цветов были прошиты очертания стран. Секретарь узнал Английское королевство, Священную Римскую Империю и Францию. А золотые нити пронзали всю карту.       — Вы главенствуете над всем миром? — подавив ехидный смешок, спросил он.       — Я рада, что вы поняли мою задумку, — хмыкнула Анна. — Немного вызывающе, вы не находите?       Наступило молчание, настолько глубокое, что королева и её министр услышали крики торговцев вдалеке, отчаянно пытавшихся продать рыбу «из самой Римской Империи».       — Почему вы такой отчужденный? — высоким голосом проговорила Анна. Королева поднялась, отложив полотно, и расправила темно-фиолетовое платье. Черный жемчуг блеснул на её тонкой шее. Кромвель вскинул голову.       — Что вы имеете ввиду, мадам? — взволнованно откликнулся тот.       Анна рассмеялась и обошла секретаря по кругу, встав за его спиной. Кромвелю стало неуютно, и он весь напрягся. После его безбашенной юности, где он вечно ожидал кинжала в спину, этого он ждал и от Анны. Он явственно видел, как её изящные пальцы достают клинок и ударяют точно в спину. Тогда он умрет счастливым.       — Вы должны быть счастливы, — медленно протянула она, вытягивая гласные на французский манер. — Опасность восстания миновала, опасность вашей смерти миновала. Почему же вы несчастны?       Кромвель хмыкнул. Как наивно закрывает глаза тщеславная женщина на все, что не касается её! Анна и предположить не могла, что у него есть какие-либо заботы, кроме неё самой. Весь мир вертится перед дочерью простого рыцаря.       — Возможно, вы чувствуете беду, — вдруг посерьезнела королева. — Что с вами, милорд?       Томас Кромвель не отвечал, что совершенно не входило в планы Анны. Она, словно грациозная кошка, положила свои руки ему на плечи и вцепилась коготками. Аромат её духов щекотал секретарю нос. Ему чудилось, что он находится в солнечном Риме, где вечно кипит жизнь, так сильно он любил запах апельсиновых деревьев.       — Расслабьтесь, — прошептала Анна, касаясь его виска губами.       Кромвель вздрогнул от ощущений и попытался поймать руку Анны, но вместо этого прошелся по своим кудрявым волосам.       — Что у вас на уме, мадам? — спросил он, стараясь перевести дыхание.       Королева коротко хохотнула и обвила руками его шею, опустив голову на его плечо.       — Ничего дурного, mon cher Крэмьюэль.       Она отпустила свои руки и подошла к окну, вздыхая. Кромвель же встал и уже хотел уходить, как вдруг услышал язвительный и дрожащий голос:       — Я чувствую себя брошенной, милорд, — Анна развернулась и сжала губы. — Как моя сестра, Мария. Вы же знаете её историю? Любовница Генриха, покинутая им. Но ему никто ничего не говорил. Что же вы? Неужели и вы, mon cher, насладились мной и бросили? Неужели мое спасение было фарсом, чтобы заполучить моё тело? Неужели вы не любите меня?       Секретарь от изумления поперхнулся воздухом.       — Вы не имеете права так говорить…- возмущенно начал он, но затих. — Я никогда не бросал вас, — едва слышно прошептал Кромвель. — Я люблю вас.       Анна приблизилась к нему и с вызовом произнесла:       — Докажи это, Томас.       Её грудь тяжело поднималась. Черные глаза были широко раскрыты, и в них пылал огонь страсти. Пододвинувшись еще ближе, королева прошептала:       — Докажи мне.       Голова секретаря шла кругом от стойкого аромата духов и слов, произнесенных в этой комнате. В какой-то момент он сдался и осторожно взял пальцами подбородок Анны и приподнял него. Королева заулыбалась и млеюще закрыла глаза. Кромвель наклонился к её губам и осторожно поцеловал, словно боясь спугнуть лань. Затем он другой рукой взял её за талию и прижал к себе. Черные ресницы королевы подрагивали.       Голова шла кругом. Томас Кромвель чувствовал лишь Анну, а она- его…       — Томас! — рассмеявшись, Анна высвободилась из его объятий и провела пальцами по его щеке, к которой она затем прижалась губами. — Разве ты хочешь прогневить Господа Бога?