Они подождут

Питер совершенно не умеет целоваться. Да и куда ему в его-то возрасте. И несмотря на это, Паркер все равно цепляется за плечи Старка, вжимаясь в его губы своими, так порывисто и одновременно с этим невинно, удерживая его на месте и не позволяя отстраниться от себя. Все его неумение с лихвой компенсируется его старательностью, его чувственностью, и Тони лишь слегка придерживает его голову за затылок, пропустив темные вьющиеся пряди сквозь пальцы. Он не ведет, не наседает, наоборот, покорно уступает подростковым желаниям, сдержанно отвечая на поцелуй. Все, чего хотел Тони — это просто кроткое прикосновение, жест поддержки и внимания, никакой лишней пошлости, когда Паучок выглядит чем-то столь обеспокоенным. Просто подойти, приобнять его, коснуться его губ, напоминая, что он рядом, что он все так же любит его и поддержит. Но то, чего хотел Питер, было совершенно иным. Ему не нужна просто поддержка, ему не нужно просто внимание, ему нужно куда больше, и Старк просто не может осуждать его потребности, вызванные подростковыми гормональными всплесками. Не может хотя бы потому, что сам в то же время был просто несравнимо хуже. Тони приоткрывает губы, как того хочет мальчишка, уступает его невысказанной просьбе, позволяя проникнуть в свой рот языком. И уже этого достаточно, чтобы Питер шумно вздохнул через нос, ни на мгновение не отрываясь от него. Глядя на его смущенно покрасневшие щеки, очаровательно подрагивающие ресницы на зажмуренных глазах, Старк и сам прикрывает глаза, позволяя себе чуть больше, чем следует. Приобнимая Паркера за бок, он делает их поцелуй несколько глубже, показывая, как надо, и Питер млеет, прижимается к нему всем телом, и, казалось бы, готов растаять весь, расплавиться прямо тут, на месте от всех этих ощущений. Для него это все так в новинку, и Старк знает это, успокаивающе перебирает волосы, массирует кожу его головы. Он чувствует, как Питер распаляется, как горячо стелется, и знает, что уже давно должен это прекратить, но все равно допускает эту маленькую блажь, позволяя еще немного насладиться лаской. — Ах, Мистер Старк, — шепчет Питер на выдохе, когда это наконец прекращается. Его глаза томительно полуприкрыты, а грудь вздымается от тяжелого дыхания. Он все так же держится за Тони, но уже совершенно не может поднять на него взгляд. Кажется, разожми он сейчас руки, и обязательно стечет к ногам — какая метафорическая ерунда, но Старк все равно прижимает его к себе ближе, принимает вес его тела на себя, становится его надежной опорой. — Тише, Паучок, — он и сам говорит на грани шепота, большим пальцем поглаживая его горящее лицо, хотя в отличие от Паркера, его дыхание ровное. Тони отчетливо ощущает, как сильно воздействует на него, буквально телом чувствует, как чутко Питер отзывается на его ласки, и хотел бы дать больше, хотел бы дать распробовать наслаждение в его чистом виде, но крепкие рамки самоконтроля надежно сдерживают его. — Ты ведь понимаешь, что мы не можем, — он говорит как можно мягче, своими интонациями стараясь не только убедить, но и извиниться. Ему и правда жаль, хоть в этом всем и нет его вины. Подросток опускает голову. Он понимает. Он знает, что все дело в нем. И его поникшие ушки, так печально прижимающиеся к голове, лишь больше отрезвляют Старка, напоминая ему о том, чего пока что он совершенно не в праве сделать, как бы сильно этого не хотел. Он готов ждать сколько угодно, столько, сколько того потребуется, но он совершенно не уверен, что Паркер так же готов ждать. Ему жаль мальчика и видеть его таким подавленным оказывается просто невыносимо. Тони обязательно отругает себя за то, что собрался сделать, за то, что подрывает собственную выдержку еще больше, за то, что вновь изводит Питера, давая ему призрачную надежду, вместо того, чтобы успокоить, но все равно приподнимает его голову рукой, втягивая в новый поцелуй. На этот раз все бразды берет на себя он. Ведет размеренно и ровно, как и положено взрослому, позволяя в этот раз обрушить на себя весь поток несдержанных чувств, принимая их все и не пытаясь больше остановить. Наоборот, Старк одобряет эту порывистость, сгибая ногу в колене и выставляя ее вперед, чтобы было удобнее. Он слышит тягучий стон удовольствия, и руки невольно сжимают Питера в объятиях крепче, в то время как сам Питер сжимает крепче его. Его ногу в черных деловых штанах между своих бедер. Тони видит, как Паркера ведет. Видит, как выглядывает из-за спины его напряженный коричневый хвост, и мысленно оправдывает себя тем, что он-то ничего особенно ужасного не делает, что по сути он вообще не делает почти ничего, что со всем прекрасно справляется мальчишка, и все равно не может отделаться от волнений. Не может перестать думать о том, повлияет ли как-то на Питера то, что они делают сейчас. Будет ли эта небольшая вольность считаться. Старк понимает, что просто не сможет простить себе эту слабость, если с пушистыми ушками Питера что-нибудь случится. Он следит за ними, с нежностью подмечая, как они подергиваются, чуть прижимаясь к волосам, а потом снова встают торчком, и Питер в это мгновение крупно вздрагивает в его руках, роняя сладостный вскрик. Старк игнорирует то, как сам реагирует на мальчишку. Сейчас это совершенно не важно. Все еще хватаясь за его плечи, Паркер стыдливо утыкается ему в грудь, прячась в отворотах пиджака. Он ощутимо дергается всем телом и дышит так затравленно и тяжко, и Тони удерживает его, слегка двигает выставленной ногой, помогая втираться в нее. Все это так пошло, так откровенно для Питера и одновременно так невинно и целомудренно для Тони. Старк тихо усмехается ему в висок, и нежно ведет кончиком носа по самому краю уха в тон волосам. Он чувствует, как Паркер уже горячо заходится в его руках, и что-то тихо нашептывает ему прямо в ушко, пытаясь успокоить, убеждая, что все в порядке, что это правильно, так и должно быть. Он прикрывает глаза, впитывая в себя и несдержанный надрывный сиплый вскрик, и судорожную дрожь от наслаждения, чувствует, как сильно зажали ему колено между бедер, а хвост так безумно очаровательно оплелся вокруг его руки в поисках поддержки, и понимает, что безмерно счастлив. Счастлив несмотря на всех их ограничения и запреты. Старк пережидает, когда Питер хоть немного придет в себя, а его дыхание станет более равномерным. Чуть отстранив его от груди, он прижался губами к его лбу, не просто даря поцелуй, но молчаливо признаваясь в чем-то очень значимом, и Паркер прекрасно понимает его без слов. Ничего не говоря в ответ, просто поднимает голову и слабо улыбается. Устало и мягко, а в его глазах Тони видит все, что Питер только мог бы ему сказать. Так трепетно и так нежно. И Тони думает, что плевать на все. На возраст и на мнение окружающих. Они подождут. Еще хотя бы немного они подождут.