Corona Borealis

Неужели человеческое тело может испытывать такую боль? Неужели… Неужели ее может быть так много? Кит не добрался до своей каюты. Он слонялся от стены к стене, отчаянно боясь упасть. Он также боялся того, что в один момент порог боли выплеснется настолько, что все его мышцы парализует. Теперь только страх оказаться беспомощным толкал его и заставлял оставаться в сознании. Кит отказал себе в искушении возможности воспользоваться криокапсулой, не желая обращать внимания команды на свое состояние. Да тело его попросту вырубиться, и не на короткое время. Нельзя. Не сейчас. Не тогда, когда, возможно, они могут заручиться поддержкой Клинков… Он вынес все, что было уготовано. И он не предстанет им несчастным мальцом, тело которого не выдержало нагрузки. Все хорошо, он в порядке, было похуже. Да, определенно, было хуже. Надо просто добраться… Боль настолько сильна… Ее настолько много, она занимает так много, что Кит уже не чувствует себя. Адреналин, циркулирующий по венам, покинул организм слишком быстро, и все его сознание сфоркусировалось на одном убивающем ощущении. Болевые пульсации завладели каждым куском его тела, и он даже не мог дышать полной грудью, да и казалось, что гортань перехватывает нечто тяжелое, что мешает воздуху поступать в легкие. Казалось, коридор Замка не имеет конца. Перед глазами плясали мушки, которые грозились собраться в плотный, черный рой. Клинок на поясе словно бы увеличился в весе в несколько раз и казался непосильной ношей. Хотелось вспороть собственную кожу, чтобы выбраться из этого больного, ни на что не годного, слабого тела. Кит поблагодарил Небеса за то, что душевая была пуста. Брошенный клинок отозвался страшным звоном о кафельные плитки под ногами. Ему казалось, но в действительности сдирает с себя кожу. Между тканью и поверхностью тела во многочисленных местах залегла запекшаяся кровь. Гигантские фиолетовые пятна покрывали все его бедра, живот, грудь. И это только те гематомы, что он мог увидеть. Оттянув рукоятку в сторону холодной воды, он встал под тонкие струи. Он хотел усилить напор, и согнулся, подставляя шею. Контрастная температура остудила ноющее тело, но через несколько секунд позывы боли вернулись, и Кит пошатнулся под их тяжестью. Вытянув вперед руки, он оперся на стену, прибавляя температуру. Многочисленные раны жгло, но больше всего было неприятно той, самой первой и глубокой, у основания шеи. Кит, от безысходности, прикрыл ее ладонью. — Кит? Он не сразу расслышал ее. Ему показалось, ее отклик был миражом буквально перегревшегося сознания. Он обернулся через плечо и тут же пожалел об этом. — Уходи. Он не знал, сколько она стояла там. Не было сил выгонять ее. Не был сил и желания кричать и защищаться. Хотелось, чтобы вода продолжала течь и стекать с его тела, забирая с собой все раны, слезы и кровь. — Кит, тебе нужна помощь… Кажется, ее голос дрожал. Кажется. — Не надо. Кажется… Кит плохо помнил, что было после, но кажется, она сказала что-то на алтеанском. Возможно, это был особый, редкий диалект ее языка, или же это был откровенный мат, который переводчик не мог распознать. Это были короткие и резкие слова, и Кит слышал их впервые. Она ухватила его за плечи и развернула к себе лицом. Кит не смотрел на нее. Он редко моргал, его шатало. Теплая вода сменилась холодным воздухом, и он задрожал. Она провела ладонью по его лбу, откидывая влажные пряди волос назад. Ее теплые кончики пальцев, контрастом шедшие с его озябшей кожей, мягко прошлись по всей его голове. Кит тяжело выдохнул. Ладони Аллуры остановились на его шее. Она сразу обратила внимание на глубокий порез. Большие пальцы ее руки очертили его скулы. Кит, наконец, поднял на нее взгляд. Ее губы что-то прошептали. Кит не был уверен, что это было адресовано ему. Ее руки давали упокоение. Секунду назад казалось, что его череп расколется на части, но теперь отвратительная мигрень ушла. Его сознание полностью опустело, вплоть до мыслей. Он чувствовал приятное нечто, распространяющееся вниз по шее. Раздражение в ране ушло. Ему показалось, она затягивается. Аллура прикрыла глаза, между бровей и на лбу проступили легкие морщины. Ее пальцы скользили вниз по его влажной коже, касаясь каждого искалеченного участка, очерчивая ребра. Приятный холод, казалось, забирался в каждую мышцу, расслабляя и успокаивая. Дыхание вновь восстанавливалось и не приносило боли в районе легких. Руки Алтеанки замерли на его бедрах, но исцеление просачивалось ниже, касаясь его разбитых колен и исполосованной кожи. Кит наконец понял, насколько близко она стояла. Алтеанские метки на скулах неестественно горели. Ее взгляд были невероятно грустными и в то же время недовольным. От влажного воздуха и все еще невыключенного душа и струи воды, что была позади них, несвободные пряди волос принцессы намокли. Ее лоб блестел от пота. Кит не знал, что это было, но чувствовал,что обязан был быть благодарным.