Котёнок

Вы когда-нибудь планировали свою смерть? Скорее всего, нет. С одной стороны это нормально, вы всё равно не сможете угадать, что и как с вами произойдёт. С другой, мы каждый день ложимся спать и планируем наше завтра, хотя есть тысячи причин, по которым завтра может не наступить как персонально для нас, так и для всего мира в целом. А вот смерть наступит точно, и, если уж не получится её избежать, может, стоит хотя бы навязать мирозданию свои правила и умереть так, как хочешь? Получить от этого пользу? Размышления, подобные этим, многие однозначно интерпретируют как расстройство психики, но примерно так относятся к этому тролли Гурубаши — племя, живущее за стенами Зул’Гуруба, что на севере Тернистой Долины, знаменитое кровавыми жертвоприношениями, извращёнными ритуалами и нескончаемыми попытками призвать своих богов — Лоа — на свою твердь. В жертву они приносят как врагов, так и своих же воинов, и это всегда невероятно эффектное зрелище: бои насмерть, вырывание сердец, публичное совокупление, пытки, расчленение; всё, на что хватит фантазии шаманов — лидеров племени, или, как они себя называют, Зулов. Но, кроме кровожадных воинов и шаманов, в племени есть сотни тех, о ком не складывают легенд, только глупые истории вроде этой: кузнецы, лекари, охотники, плотники. Кстати, разрешите представить — Риджу, как раз один из них. Судьбу тролля племени Гурубаши определяют в его младенчестве Зулы; говорят, что сами Лоа шепчут им на ухо, кто для чего лучше подходит, но кто знает правду?.. Риджу нарекли плотником, и вся жизнь его с того момента была связана с деревяшками. Да, его, как и всех, учили обращаться с оружием — любой Гурубаш вне зависимости от пола, возраста и статуса должен уметь убивать, таков закон. Его учили ритуальным танцам и песнопениям, но это, опять же, умели все. Впрочем, не сказать что рубанком он владел так, будто в его руки вселились Лоа... В общем, если подбирать лучшее определение для Риджу — искомым словом будет «обычный». Как и все соплеменники, с утра до ночи занимающиеся физическим трудом под палящим солнцем Тернистой Долины, он был жилистым, тощим, заметно горбился, носил мало одежды, вовсе не носил обуви, и — чтобы хоть как-то выделиться — красил длинные сплетенные в дреды волосы ярко-красной краской. Дойди он до таверны пиратской бухты как-нибудь ночью, все местные проститутки, наверное, были бы готовы отдаться ему за так, лишь бы потрогать его мышцы вместо привычных толстых животов торгашей и костлявых тел коротышек-гоблинов, лишь бы узнать, правдивы ли рассказы об огромных троллиных членах, но здесь, в Зул’Гурубе, он был таким же, как все — обычным, и его это жутко бесило. К нему приходили Аларионы — воины Гурубашей, — чтобы заказать или забрать рукоятки для топоров, копья, стрелы, и каждый раз разговаривали с ним ужасно надменно и горделиво. Они ходили по городу в боевой амуниции, и все вокруг смотрели на них с завистью или вожделением, а на Риджу никто не смотрел. Риджу был обычным плотником, и одна мысль постоянно скребла его черепушку изнутри: «Ну почему я?». Больше всего по его самолюбию било то, что их все хотели: быть воином значило быть перманентно обеспеченным партнерами; состоять в отношениях с Аларионом, будь то мужчина или женщина, значило перемахнуть через несколько ступеней местной социальной иерархии разом, а воспитывать её или его ребенка было чем-то сродни благословению Лоа, и Аларионы не стеснялись использовать это преимущество — Риджу столько раз видел как эти зазнайки в своей раскрашенной броне придавались любовным утехам, отойдя на десяток шагов от дороги, прямо в ближайших кустах. Сколько же раз Риджу занимался любовью, можно было пересчитать по пальцам, — а у троллей их, напомню, всего три. В первый раз приятели рассказали ему о троллихе-нимфоманке, которая даёт вообще всем; он целую неделю бегал за ней и приставал с грязными намеками, так что первый опыт был больше похож на одолжение или подачку убогому, чем на акт любви. Второй раз Риджу от безысходности вообще согласился попробовать с парнем — было мерзко и больно, ничего больше. Третий раз был вроде ничего, но он смог сделать это только по-собачьи, потому в других позах было видно, что у партнёрши нет двух пальцев на левой руке и правого глаза. Так что в основном он перебивался рукоблудием, и каждый раз, утешая своё горе рукой, мысленно спрашивал: «Ну почему я?» Близился ритуал. Тролли Гурубаши задумали нечто, чего от них не ждал вообще никто — призыв кровавого Лоа Хаккара, Свежевателя Душ. Воины и следопыты крупными группами патрулировали тракты в поисках военных отрядов и торговцев — пленные должны будут драться на арене насмерть голыми руками. Охотники без продыху прочёсывали джунгли в поисках дичи и одну за одной тащили в город туши тигров и рапторов — будет пир, а что за пир без мяса? Зулы были заняты самым важным — готовили ритуалы; пока все были подготовкой к встрече с Лоа, они занимались непосредственно его призывом. У плотника же задачи были куда проще — клетки сооруди, стол сколоти, создай ещё несколько странно выглядящих устройств, на которые потом насадят пару самых хилых пленных, чтобы они в качестве декораций медленно умирали от жары, жажды и медленно проходящих через их внутренности кольев, и сделай ещё несколько больших блюд для зажаренных целиком на костре туш животных. Ничего необычного. Всё это длилось уже несколько дней, и Риджу уже порядком устал. В сооружении из палок и пальмовых листьев, которое он называл домом, его никто не ждал, руки и ноги ныли от усталости, и тролль решил заночевать на рабочем месте, — благо в этом сезоне теплые ночи. На ватных ногах он обошёл огромный центральный храм-пирамиду, уселся прямо на землю, облокотившись спиной о холодный камень стены, закрыл глаза и шёпотом пробормотал привычную мантру: «Ну почему я?». — Эй, ты чо тут? — женский голос прервал процесс погружения в сон. — А? — тролль не до конца понимал, реален этот голос или же вымышлен, придуман им во сне. Он лениво открыл глаза. Нет, не сон — вполне себе реальная троллиха, ростом выше среднего, с длинными — аж до лопаток — распущенными волосами, выкрашенными в кислотно-зеленый, глядящая на него с доброжелательной ухмылкой, оголяющей короткие клыки. Лицо у неё совсем без морщин, так что ей, скорее всего, было не больше двадцати сезонов. Платье того же кислотно-зеленого цвета, заметно выцветшее за годы на солнце, закрывало её от плеч до самых ступней, так что о её фигуре ничего конкретного сказать было невозможно. На уровне талии платье было подпоясано тонкой полоской ткани, на которой справа была закреплена фляжка с водой, а слева — нож в кожаных ножнах, явно не боевой; такими обычно пользуются скорняки и травники. — Тебе ящер чтоль уши отдавил? Чего лежишь тут? Я подумала, тебе плохо. — Я просто устал, дай поспать, а? — тролль нехотя отмахнулся от неё рукой как от какого-нибудь москита, отвернулся и снова закрыл глаза. Но та была настроена продолжить диалог, сняла с пояса фляжку и с размаху швырнула ему в живот. От неожиданного удара сон как рукой сняло. — Эй, ты чего? — Воды тебе принесла, попей, раз устал, — увидев, как скривилась физиономия Риджу, троллиха искренне засмеялась, и это был вовсе не тот смех, который тролль слышал раньше; не надменный смех того, кто считал его низшим существом, а искренний, добрый, заразный хохот. Риджу улыбнулся в ответ, откупорил флягу и сделал пробный глоток. Специфический запах свидетельствовал о том, что в воду были добавлены какие-то травы; вкус был горьковатый, но в целом терпимый, и тролль принялся осушать ёмкость. — Что это? — спросил он, оторвавшись от фляжки. — У-у-у, мой особый рецепт. Понравилось? — Ну, бывало и хуже. Так чего ты от меня хочешь? — Член. Тролль от неожиданности закашлялся и удивлённо уставился на троллиху. Она потянула за узел на поясе; последний слетел с неё вместе с ножом. Затем она освободила плечи, и платье само соскользнуло вниз. Троллиха шагнула вперёд, оставив одежду лежать на полу. Такого Риджу ещё точно не видел: узкие плечи, тонкие руки, но крупная грудь, похожая на два спелых фрукта; идеально плоский живот, а ниже — начисто выбритое манящее лоно, что есть большая редкость для троллей, — мало кто из них беспокоится о внешней красоте. Риджу просто сидел, таращился то на грудь, то на пах, то на по-прежнему улыбающееся лицо троллихи, и совершенно не знал, что делать. Так не бывает, тут точно какой-то подвох. Надо что-то делать, но что именно?.. Он совсем не знал, как себя вести в таких ситуациях. А она знала. Незнакомка плавно подошла к нему, встала на колени и потянулась к его набедренной повязке, походящей больше на старую грязную половую тряпку. Только начав развязывать ее, она уже почувствовала, что скрывающийся под тканью член уже был возбуждён, и, наконец освободив его, троллиха приблизилась к нему лицом, нежно провела вдоль ствола языком, от основания до головки, но только собралась взять его в рот, как он извергнулся прямо на ее щёку. — Ну ты даёшь, чувак, — сказала она и опять засмеялась, вытирая рукой белые капли с лица, — ты в первый раз чтоль? Это был все тот же добродушный смех без какой-либо издёвки, но Риджу было очень обидно. Такой позор!.. — Что? Нет конечно! Просто… Просто я устал! Я работал весь день, всю неделю, и такого мне раньше никто не… Слушай, прости, давай я просто уйду и мы забудем об этом, — тролль только собрался подобрать свою тряпку, как троллиха остановила его, одной рукой перехватив его руку, а вторую положив на его грудь. — Всё хорошо, просто в следующий раз предупреди, когда кончаешь. Особенно если будешь во мне. — Следующий раз? — не поверил тролль своим ушам. — Ты хочешь ещё раз попробовать? — Перед тем, как попробовать ещё раз, надо закончить этот. Пока своё получил только ты, это нечестно, — троллиха ухмыльнулась и протянулась к ножу, лежавшему рядом. Тролль испугался. Сумерки, на сотню шагов вокруг ни одной живой души, только он и эта странная троллиха, стоящая на коленях напротив него с ножом в руке. Он мог бы схватить её, задушить голыми руками, свернуть шею или просто выкрутить руки — он был вдвое массивнее её, но вид ножа и её безумный взгляд просто ввели его в оцепенение. — Почему я? — только и смог выдавить из себя Риджу. — Почему что? — троллиха вдруг отстранилась от него. — Слушай, чувак, ты странный какой-то. Я просто поострее хотела сделать, никогда не пробовал чтоль? Ты же тролль, на тебе завтра все заживёт уже, не боись, — троллиха вновь положила на грудь Риджу одну руку, а вторую с ножом в ней поднесла к его лицу. — Спокойно, будет не больно. Тебе понравится. Если захочешь остановить это — только скажи, — троллиха ждала хоть какой-нибудь реакции, но тролль только пялился на нож перед лицом округлившимися от страха глазами. «Ну и трус же ты, чувак» — подумала троллиха и приступила к задуманному. Риджу почувствовал усилившееся давление на грудь — она немного придавила его, чтобы он не дёрнулся и не насадил себя на лезвие. Затем, приложила острие к его груди, дала ему почувствовать холод металла на коже и резко провела ножом, рассекая последнюю и оставляя длинную алую борозду через всю его грудь. Внутри Риджу все сжалось; он зажмурился, предвосхищая боль, но напрасно — боли не было. Он открыл глаза, посмотрел на себя. Во всю сочащаяся из раны кровь уже стекала с груди на живот, но никаких болевых ощущений это не вызывало — только чувство липкого тепла, чем-то похожее на разморённую потливость, но гораздо более… странное? — Что это? — удивлённо спросил Риджу. — Опять странный вопрос. Чувак, ты в себе вообще? Это же кровь, — съязвила троллиха вновь обнажая клыки в широкой улыбке. — Да я знаю, что кровь. Почему не больно? — А, это из-за зелья, — незнакомка хотела опять оставить привычную загадочную недосказанность, но тролль задавал слишком много вопросов, и ей пришлось выкладывать на стол все карты сразу. — Я тебе в воду зелье подмешала, притупляет боль и делает кое-что ещё… Вдохни поглубже. Риджу втянул полную грудь воздуха, отчего рана на ней разошлась ещё сильнее, но это не имело для него значения. Ноздри заполнил запах свежей крови, бывший таким необычным, таким манящим, желанным, будто он всю жизнь шёл к тому, чтобы ощутить это аромат — в нём смешалось всё приятное, что он когда-либо чувствовал: свежесорванные цветы, надкусанные спелые фрукты, настоявшаяся десятки лет брага и запах возбуждённой женщины. Тролль дышал часто и глубоко, желая запомнить этот запах, желая вдыхать его как можно больше, чаще. Он снова был возбуждён — это тут же отметила троллиха, наблюдавшая за ним всё это время. — Хочешь ещё? — ехидно спросила она. — Да! — однозначно отрезал тролль. — Тогда ложись и доверься мне. Главное — не двигайся. Тролль отполз от стены так, чтобы облокачиваться на нее только головой, согнул шею — от этого подбородок и клыки вжались в раненую грудь, кровь с которой теперь стекала не только на живот, но и по бокам, собираясь в крупные красные капли и падая на пол. Незнакомка тем временем отложила нож в сторону и переключилась на другой инструмент — наполовину вставший член. Одной рукой она взялась за ствол и ласкала его размеренными движениями ладони вверх-вниз, другой мягко массировала яйца, но, хоть член и отвечал на стимуляцию, продолжая увеличиваться в размерах и изредка подрагивая, его владелец был больше сфокусирован на божественном запахе, заполнившем пространство вокруг него, и будто не замечал манипуляций. Незнакомку такой расклад вполне устраивал: член уже пребывал в эрегированном состоянии, пора было перейти к следующему этапу. Она встала на ноги, посмотрела на довольное лицо тролля — тот лежал с закрытыми глазами, и если бы не жадные глубокие вдохи, можно было бы посчитать его спящим. Девушка ухмыльнулась, шагнула вперёд так, чтобы его пах оказался ровно между её ног, и начала медленно садиться на корточки. Чтобы не потерять равновесие, она упёрлась руками прямо в раненую грудь, но тролль был по-прежнему нечувствителен к боли. Сев достаточно низко, троллиха опустилась на колени и ощутила, как головка члена прикоснулась к ее половым губам, но прошла по касательной. Одной рукой она обхватила ствол, измазав его кровавой смазкой, оставшейся на ладонях, и направила его в себя, насадившись сразу на всю длину. Только почувствовав, как его член плотно обволакивает что-то теплое, влажное и мягкое, Риджу отвлекся от эйфории, вызванной ароматом, и посмотрел на троллиху, которая уже начала медленно раскачиваться на нем, плавно поднимаясь так, чтобы в ней оставалась только головка, и столь же плавно опускаясь, пока её ягодицы не упрутся в его бёдра. Троллю казалось, что это происходит не с ним — за всю его жизнь ему никогда не было так хорошо. Рана, правда, перестала кровоточить — троллиная регенерация способна восстановить даже поврежденную мышцу за пару дней, а такая неглубокая царапина затянется за считанные часы, и за это Риджу был готов проклянуть сам факт того, что он родился троллем. Кровь запекалась и переставала источать желанный запах. — Хочу ещё — пробубнил Риджу и уставился на троллиху. Та прекратила фрикции, сев троллю на бёдра и оставив член внутри себя, выгнулась вперёд так, что её грудь прижалась к его, и едва слышным шёпотом переспросила: — Хочешь чего? — Крови! — воскликнул тролль. — Кровь надо заслужить. Сделай мне приятно, — троллиха вернулась в вертикальное положение, схватила руки тролля, чтобы положить их на свою грудь, и вернулась к поступательным движениям. Риджу понял, что от него требовалось, и слегка прогнулся в спине, чтобы лучше доставать до подпрыгивающих вверх-вниз полусфер. Грудь её была слишком пышной, чтобы уместиться в его ладонях; тролль пытался ухватить ее целиком, грубо и сильно мял своими мозолистыми лапищами, отчего ощущения нельзя было назвать однозначно приятными, но девушка понимала, что он ещё совсем неопытен, и не пыталась его исправлять. Вместе с тем Риджу вошёл во вкус и начал подмахивать тазом в такт движениям троллихи. Пусть всё это было не очень умело, но тролль выполнял условие — троллихе было приятно, и пришло время ей держать слово. От поступательных движений его пресс напрягся, мышцы приняли форму равных кубиков, но только верхняя пара была красной от засохшей крови. Слишком мало. Не прекращая насаживаться на член, троллиха сначала положила на живот обе ладони, потом поджала пальцы, чтобы касаться кожи только ногтями, отдаленно напоминавшими когти животного, а после со всей силы надавила и повела вниз, оставляя шесть параллельных красных полос. Как только вторая порция свежей крови ударила в нос Риджу, он в порыве удовольствия рефлекторно со всей силы сжал ладони на груди троллихи. — Ай, — вскрикнула она. — Котёнок, спрячь когти, я же не под зельем. Тролль не отреагировал, и девушке пришлось силой оторвать его лапы от груди и переложить на ягодицы. Риджу опять ушёл в кровавую нирвану и просто продолжал двигать тазом, мять ладонями упругую плоть. Тот же грубый массаж на менее чувствительном месте оказался гораздо более приятным для незнакомки, а толчки внутри ускорились — теперь Риджу неосознанно задавал темп. Троллиха стонала; её не волновало, что они на улице в середине города — пускай все слышат, слушают и завидуют. Движения становились резче, стоны сменились криками, и наконец оба партнёра достигли пика. Сначала она издала громкий крик, похожий скорее на рык раптора, впилась ногтями в его живот и вжалась в его бёдра. Почувствовав это, Риджу отпустил её; все его мышцы напряглись одновременно, он сжал горсти земли под собой с такой силой, что боль была бы невыносимой, если бы не зелье, а после зажмурил глаза и извергся внутрь партнёрши. На несколько секунд они замерли, чтобы восстановить дыхание, после чего троллиха слеза с Риджу и легла рядом с ним, так же оперевшись головой о камень стены. — Я же просила предупредить, как будешь кончать, — спокойно сказала она, будто это мало её волновало и было скорее поводом начать разговор. — Прости, — в голове тролля была только эйфория от послевкусия величайшего наслаждения в его жизни, от ещё не выветрившегося запаха крови, и она была настолько велика, что чувство вины и осознание последствий просто не могли туда уместиться. — Как тебя хоть звать, котёнок? — Риджу. А тебя? — Зул’Тика. В его голове в момент прояснилось. Приставка Зул значила, что она из высшей троллиной касты. За один пошлый намёк в сторону Зула или Зульфи провинившемуся могли вырезать глаза и вшить на их место его же собственные яйца, чтобы вид Зула больше никогда не вызвал в нём похоть, а Риджу только что, возможно, обрюхатил одну из них. Ни в одном языке Азерота нет достаточно ёмкого слова, чтобы описать, насколько это плохо. Тролль испуганно уставился на Зульфи и, не моргая, следил за её реакцией; она же просто смотрела вверх, на звёздное небо, будто её вообще ничто не беспокоило. — Не страдай так, котёнок, всё хорошо. У меня примерно такие планы на тебя и были. Правда, я думала, что это случится, когда ты согласишься принять участие в ритуале, но теперь у тебя, видимо, нет выбора. — Я? В каком ритуале? — Ты такой любопытный, — троллиха повернулась к нему и мягко улыбнулась, — я готовлю главный ритуал встречи Хаккара. Мы с тобой сделаем примерно то же самое, что делали только что, но при всех, на самой вершине этого храма. Всё племя будет смотреть на нас, боготворить нас. Звучит немного страшно, но после ритуала о тебе сложат легенды, тебя будут знать как Риджу, призвавшего пожирателя душ. Все будут восхищаться твоей смелостью. Ты станешь чем-то гораздо большим, во много раз большим, чем тот, кто ты есть сейчас. Приходи в храм в завтрашний полдень, спроси меня… только перед этим искупайся где-нибудь. Троллиха поднялась, нагнулась, аккуратно подхватила платье так, чтобы не испачкать его кровью, и, не надевая его, обнажённая ушла прочь, игриво повиливая бёдрами.