затмение

Джинсоль уже не может остановиться, когда бродит среди этих стендов и площадок, на которых люди выставлены, как тортики на витринах. Отец никогда не отпускал ее сюда, сестры же обходили это место стороной и предпочитали делать вид, что не знают о людской торговле. Это же их никогда не коснется. Папочка откупится от любой попытки продать его драгоценных дочерей… другим папочкам. Джинсоль была ошибкой его молодости, на которую деньги тратить просто приходится. Джинсоль была самой красивой его ошибкой, потому что остальные дочери были похожи на их шестидесятилетнего садовника Карла, и то Джинсоль считала его более привлекательным. Три дочери, которые сидят на шее у своего отца, которые так и не вышли замуж… Хотя мечтали о перспективных женихах из элитных семей. Какое же посмешище. Ей уже плевать, этой хрупкой и любопытной девочке, что сделает с ней отец, когда узнает, в каком месте она побывала, что видели ее глаза и что трогали ее руки. Джинсоль смеется вместе с другими, совершенно незнакомыми ей людьми, просто потому что их смех заразительный. Кто-то проезжает мимо нее на самокате, а в ее руках оказывается рожок с разноцветными шариками. Джинсоль мало чему дивится, а мороженое как-то быстро заканчивается. Все здесь для нее какое-то привычное. Бродячий цирк, торгующие собой люди, музыка и смех повсюду. Джинсоль никогда не пожалеет о своем решении, точно никогда. А потом она слышит чей-то загадочный голос в ушах. Нет, в голове. Где же он? Все вдруг становится красным. Джинсоль поднимает руку и тянется ею вверх. И рука, и небо, и мысли ее – все окрасилось в красный цвет. Оно въелось в подсознание. Оно велит ей следовать за толпой. Джинсоль и до этого следовала, но сейчас почти не осознает своих осознанных шагов. Еще немного, и она слышит одинаковый шепот со всех сторон. Это же Ким Лип! Кто-то сказал, что это везение. Кто-то и вовсе сорвал куш. Джинсоль облизывает губы, которые все еще фруктовые после мороженого, волнительно оглядываясь вокруг. Толпа местных окружила прозрачную капсулу, в которой клубился красный дым. Тот самый голос то ли в ушах, то ли в голове читал какую-то назойливую рекламу, пока обладатель голоса не прочистил горло. Щелчок пальцами – дым рассеялся, а голос произнес «извините за ожидание». Она появилась в капсуле. Та самая, о ком твердило столько людей. Послышался хруст свежих купюр за спиной, открывались кошельки. По толпе начали ходить букмекеры, но самой Джинсоль это больше напоминало аукцион. Люди делали ставки. Кто же купит сердце Ким Лип до следующего воскресенья? Перед капсулой появилась девочка в фиолетовом платье, и толпа на миг замолчала. Ее каштановые волосы струились по плечам, а голос был не таким громким, как красный в голове (или ушах) Джинсоль, но действовал на нее почти так же. Он был фиолетовым. - Меня зовут Чхверри, - улыбнулась она, - и это я на прошлой неделе купила Красное Сердце. Желаю удачи всем, кто попытается стать его обладателем сегодня. Джинсоль хотела верить, что фиолетовая девушка подмигнула именно ей, но у Джинсоль не было с собой денег вообще. Так ей и надо. Она все равно недостойна сердца Ким Лип. Как вообще можно быть достойным чьего-то сердца? Она не знала, как ухаживать за человеческими сердцами, когда они извлечены из тела… Ее глупые мысли перебила музыка. Красная девушка в черно-белом костюме наконец появилась под громкий рев зрителей. Ее блондинистые волосы были забраны в тугой хвост, а бедра уже качались в такт музыке. Джинсоль почти обиделась на себя за то, что не скопила хоть немного. Тогда она бы смогла просто попытаться завоевать ее сердце, но… Уйти отсюда было против ее воли, а здесь воля решает все. Джинсоль поджала губы и стала слушать, смотреть, растворяться в музыке и в девушке, которая покорила каждого своими движениями, своим голосом. Тот, кто не был здесь, просто проигнорировал ее голос в своей голове. Все-таки в голове. Это было шоу «Затмение». Никто не хотел, чтобы оно заканчивалось. Пока люди набивали девушке из капсулы цену, Джинсоль смотрела на людей рядом с ней и считала их деньги, разинув рот. Так бы и смотрела она на людей, если бы что-то холодное и скользкое не коснулось ее ноги. Она отпрянула от пакетика с золотой рыбкой. Тот был надежно перевязан, а рыбка – такая красивая, что не поднять, дабы посмотреть поближе, было невозможно. И снова голос фиолетовой девушки: - Что, больше не можете ничего предложить? Смелее, изобретательнее! И какой-то другой, незнакомый, темно-синий голос в голове: ИДИ. Джинсоль настолько маленькая, что практически вывалилась из толпы, прижимая пакет с золотой рыбкой к своей груди. Все смотрели на нее с удивлением и ужасом. Неужели она собирается?.. Чонын улыбнулась ей по ту стороны капсулы. Это представление никогда не надоест, хотя она видела его уже тысячу раз. Столько же раз, сколько ее продавали. Люди не учатся на своих ошибках, потому что не могут. Люди даже не думают о своих ошибках, когда им промывают мозги. Ошибки – это правильно. Ошибки – это то, чем на человеческом рынке зарабатывают деньги. Люди и их мерзкие ошибки. - Тебя зовут Джинсоль, да? - А ты Ким Лип. Когда все заканчивается, они приходят сюда вдвоем. Лип падает в большое кресло, а Джинсоль робко стоит напротив, все еще не отпустив рыбки. Кажется, ей становится плохо. Отрицание, затем гнев. Джинсоль такая добрая и щедрая, что после отрицания в ее случае идет депрессия, но как будто Лип допустит, чтобы это произошло. - Вообще-то я Чонын. Твоя до следующего воскресенья. Хотя, золотых рыбок мне еще никогда не дарили. Была же сказка такая? Исполню три твоих желания, - она кивает на золотую рыбку и закидывает ногу на ногу, покачивая носком. Джинсоль отдает ей пакет и чего-то жутко смущается. Наверное, своей реакции на происходящее. Она не боится, не злится. Она хочет, чтобы это длилось вечно. Но только до воскресенья Чонын принадлежит ей. Вот она, Чонын – распустившая свой хвост, съевшая свою красную помаду, и рядом никого. Здесь стадия принятия идет первой после отрицания, а больше уже и не хочется ничего, только Чонын. - Мое первое желание – повтори тот танец для меня. - Мое второе желание – дай мне съесть твою помаду вместо тебя. - Мое третье желание – позволь мне танцевать вместе с тобой каждое воскресенье. Чонын присвистывает, но потом улыбается и кивает. Последнее желание – самое правильное, если не хочешь отпускать. Два первых – тоже правильные, потому что эгоистичные, искренние. Джинсоль все сделала правильно. Так красный смешался с темно-синим, а семья Джинсоль не вспомнила о ней, когда та не вернулась к обеду. Чонын впервые танцевала «Затмение» не как Ким Лип, а как Ким Чонын. Из всех покупателей Красного Сердца… Джинсоль единственная смогла его по-настоящему заполучить. (а ведь, казалось бы, маленькая девочка)