"Один из всех"

В веке новейших технологий, искусственного интеллекта, облаченного в сильную оболочку, уходящих за облака зданий «с мозгом» и Трёх Законов Робототехники людям стали не нужны чудеса. Ведь теперь все чудеса создавались руками и умами людей. Хотя, кто сказал, что это было нечто необыкновенное? Уже вполне себе стандартное, приносящее кучу денег занятие. Опередив всех конкурентов, этим профессионально занималась компания «Ю.С. Роботс». Вся техника, какую можно придумать, выходила из их полностью автоматизированных цехов. Все лучшие умы сосредоточились на работе именно в этой корпорации. Их здание упиралось своей верхушкой в небо, прорывая в нём дырку. Наверняка они ощущали себя богами. Но лишь один человек по-настоящему стал Богом. Правда, посмертно. Какой печальный парадокс. Альфред Леннинг сделал нечто — он создал Душу. Он — первый, кто посмел посягнуть на границу между человеком и роботом. Он создал настоящее чудо, ставшее не просто имитацией жизни, он создал практически саму Жизнь, в другом облике, самостоятельную и независимую. Никто не станет повторять это. А если и станет, кто знает, что может получиться? Доктор Кэлвин всегда думала, что роботы «чище и лучше нас». А ещё кто-то однажды сказал, что «глаза — зеркало души». И эти две истины сливались воедино, когда она смотрела на Санни. Воистину, Леннинг дал ему чистую, светлую душу, пусть даже и из обрывков кода — это великий дар, которым порой не удостаивается человек. * * * — Быстро же ты читаешь, Санни, — вздохнула Сьюзен, забирая из его рук большую стопку книг. — Попробуй… более вдумчиво, что ли… я понимаю, тебе это будет трудно, но всё же. Глупость. Какое «вдумчиво»? С его-то скоростью обработки информации? Кэлвин осмотрела корешки книг — названия каких-то старинных романов… Увлёкся он, увлёкся. Пора бы начать контролировать это дело. И убедить его начать читать электронные книги, а не обычные, уже разваливающиеся на глазах. — Всё ли тебе было понятно? — Не совсем, доктор Кэлвин. Пауза. — Что такое «поцелуй»? Я знаю, я бы мог найти ту информацию в других источниках…, но всё, что связано с вами, интереснее узнавать так. Он не подозревал, насколько был прав. Кэлвин по привычке хотела открыть рот и молниеносно ответить, но осеклась, почему-то покраснев. Можно было бы взять и выпалить длинное научное определение со множеством терминов, но это же будет как-то… бездушно. А с другой стороны… чёрт, так просто и не объяснишь! — Это знак большого доверия, — спасибо, Спунер, выручил. — Где-то я это уже слышал, — спокойно отвечает Санни, и неужели в его голосе — лёгкий сарказм? «Быстро же ты учишься!» Ну уж нет. Безвыходных ситуаций не бывает. Даже когда колотится сердце, всё внутри в приятном смятении, а кровь и не думает отливать от лица. — Это легче показать, чем объяснить… Она подходит ближе, сгорая от смущения, руки ложатся на гладкую металлическую поверхность плеч, а губы, слегка подрагивая, плотно касаются его лица, там, где у людей обычно бывают щёки. — Как жаль, что ты ничего не чувствуешь, — прошептала Сьюзан, отстраняясь и ловя непонимающий взгляд. — Я имею в виду, в физическом плане. — Должно быть, это приятно, раз Вы так говорите… — так же тихо ответил Санни, трогая своё лицо. Кэлвин слишком много думала раньше, чтобы заниматься этим сейчас. Слишком долго разбиралась в себе, чтобы сейчас сомневаться. Слишком тщательно искала термин, которым можно было назвать это безобразие. Надоело. Душа и чувства — вот что руководит ей. Спунер снова был прав. Она очнулась только тогда, когда голубые глаза стали непозволительно близкими, а мягкие и горячие от волнения губы осторожно касались гладких и прохладных… «Что же я творю?!» Сьюзен резко сделала несколько шагов назад, чем ввела Санни в полнейшее недоумение. В помещении раздался звук короткого замыкания. — Я что-то снова сделал не так, да? — быстро и взволнованно заговорил он. — Надо было тоже закрыть глаза? Треск снова повторился. Даже стала видна небольшая вспышка где-то в районе груди. — Нет-нет… это я неправа, мне не нужно было этого делать… — бормотала Кэлвин, развернувшись и пулей вылетев из кабинета. Дура. Идиотка. Сумасшедшая. Как это извращение теперь называется? Как можно было слепо поддаться иллюзии, что перед ней — человек? Но иллюзия — это иллюзия. Что-то, что невозможно близко к реальности. Каждый имеет право на ошибку. Только вот ошибка ли это?