Ну почему именно так?

— Блять, Чен, что за хуйня сегодня была? — начал возмущаться Сюмин, как только парни зашли в общежитие. — Эм, ты о чём, хён? — вокалист ничего не понимал от слова совсем, как, собственно, и все остальные. — Серьёзно не понимаешь? — Минсок с каждой секундой становился всё злее и раздражительнее, — Ты, блять, поцеловал меня на этом грёбанном фансайне! — Но, хён… Боже, это даже поцелуем назвать нельзя, я просто твоей щеки губами коснулся, — быстро ответил Чен. — Да похуй! Какого хуя ты вообще это сделал? — Сюмин был уже на грани. — Это же просто фансервис, ты чего так разошёлся? — тут уже влез Чонин, чтобы хоть как-то успокоить старшего и разрядить накалившуюся атмосферу. — Да потому что этот пидор ёбанный, которому внимания, блять, не хватает, — указывая на Чондэ, Минсок перешёл на крик. После этих слов Чен молча ушёл в свою комнату, а между остальными парнями повисло неловкое молчание, которое продлилось несколько минут. — Ну и зачем так грубо было? — нарушил эту давящую тишину лидер. — Это не грубо, а правдиво, — рявкнул Сюмин и тоже ушёл к себе. Когда главный гомофоб группы ушёл, парни тоже начали расходиться кто куда. Все кто куда, а Бён Бэкхён направился в комнату к своему одногруппнику и лучшему другу по совместительству — Ким Чондэ. Пока Бэк шёл в нужную комнату, прокручивая в голове только что произошедшее, он решил, что Минсок, конечно, погорячился, но Чен тоже виноват. Знал же, как старший отреагирует и всё равно полез. И только он хотел донести эту мысль до своего друга, закрывая за собой дверь, как, увидев того в очень плохом состоянии, эта мысль отправилась куда подальше. Когда Бэкхён зашёл в комнату, его взору предстал Чондэ, свернувшийся калачиком и прижимающий к себе подушку, который чуть ли не плачет. — Он теперь меня ненавидит! — выпалил Чен, завидев Бёна в дверях. — Ну-у-у-у, — протянул Бэк, садясь на кровать рядом с Ченом, — с чего ты это взял? — А по нему прям не видно было. — Это же наш Сюмин, — улыбнулся Бён, поднимая друга и заключая того в нежные объятия, — побесится и успокоится. — Зря я вообще к нему подошёл сегодня, — выдохнул Ким, расслабляясь в объятиях друга и утыкаясь ему куда-то в шею. — Тут ты прав, конечно, не поспоришь даже. — И как я умудрился влюбиться в такого гомофоба, как Ким, мать его, Минсок? — Я надеюсь, это был риторический вопрос, — ответил Бэкхён, после чего комнату заполнил лёгкий смех двух парней. Когда парни успокоились, комната погрузилась в тишину, которая не смущала никого из присутствующих. Бэк, который аккуратно перебирал волосы Чондэ, думал, как можно помочь лучшему другу и можно ли вообще. А Чен, крепче обнимая и сильнее прижимаясь к Бёну, пытался понять, как оказался в такой ситуации, точнее в такой жопе. Так парни просидели достаточно долгое время, но они даже не заметили этого, ведь, по правде говоря, они частенько так вместе засиживались, думая каждый о своём, особенно в последнее время. Но такую спокойную и уютную атмосферу нарушил громкий и внезапный для обоих друзей стук в дверь. — Чен, — сказал Сехун, заглядывая в комнату, — и Бэк, разумеется, идёмте есть. — Да-да, идём, — отмахнулся Бён, после чего макнэ скрылся за дверью. — Я не пойду туда, — устало сказал Чен, откидываясь на подушку. — Ладно, как хочешь, но я всё равно принесу тебе поесть. — Хорошо, — кивнул Ким, уходящему другу. Когда Бэкхён пришёл на кухню, все уже собрались и приступили к ужину, позднему, но всё же ужину. — А где Чен? — поинтересовался Кенсу, завидев Бэка в проходе. — Сказал, потом поест, — быстро ответил Бён, садясь на свое место. — На него это не похоже, — вставил Чанёль, который всё же немного переживал за своего одногруппника, — всё же ты переборщил сегодня, хён. — Если он не хочет есть, это не значит, что в этом виноват я, — резко заявил Минсок, после чего эту тему больше никто не затрагивал. После ужина, Бэк, как и обещал, принёс Чондэ еду, но тот так её и не съел, так как уже уснул. На следующий день у парней был выходной, так что каждый проводил этот день в своё удовольствие. Только вот всех насторожило, что Чондэ так и не появился в общей комнате ни перед завтраком, ни перед обедом. Все уже было начали переживать за одногруппника, особенно Бэкхён, но когда Чен соизволил выйти ближе к вечеру, ребята немного успокоились. На самом деле Чен не хотел выходить совсем, но так как он не ел со вчерашнего вечера и желудок требовал хоть какой-то пищи, вокалист кое-как вылез из своей кровати и поплёлся на кухню. Зайдя в общую комнату, он почувствовал на себе обеспокоенные взгляды друзей, но не придал этому значения. — Ты не заболел, — спросил обеспокоившейся Сухо, — выглядишь не очень. — Всё нормально, — отмахнулся Ким, скрываясь в недрах холодильника, а потом и вовсе уходя обратно в комнату. — Что с ним? — спросил лидер, смотря на Бэка. — Он ничего не говорит, — пожал плечами вокалист, — так что ничего не знаю. Так Чондэ и провёл свой выходной в полном одиночестве. Хоть к нему и приходил Бён, узнавая, что с ним, но долго тот не задерживался, так как Ким попросту проигнорировал вопрос. Бэк решил не доставать друга и просто ушёл. И всё было хорошо, пока у ребят не начались постоянные репетиции. На первой репетиции, после выходного, парни отрабатывали хореографию. По началу всё шло отлично, но в какой-то момент Чена будто подменили, и он стал лажать почти на каждом движении. Даже когда он с кем-то позицией менялся, парень каждый раз спотыкался или задевал кого-то из группы, сбивая тем самым участника. — Да что с тобой сегодня?! — не выдержал Чонин после очередного косяка Чондэ. — Ничего, — огрызнулся вокалист и вышел из зала. Больше в этот день он там не появлялся. В следующие дни было ещё хуже. Но потом дело дошло до записи песен. За неделю, что группа пыталась хоть что-то записать, у них ничего не получилось. Казалось бы, Ким Чондэ — ведущий вокалист, проблем с вокалом никогда не было. А тут самые простые ноты не может вытянуть. Про высокие и говорить нечего, только парень пытался вытянуть ноту, как его голос срывался. Никто не понимал, что происходит, и если первое время ошибки одногруппника раздражали, то сейчас все переживали за вокалиста и за его состояние как физическое, так и эмоциональное. И если брать физическое состояние, то всё понятно, так как Чен за всё это время очень сильно похудел и ходил весь бледный. То что творится у него в голове и на сердце, никто не мог и предположить, кроме Бэка, конечно. Но Бён не думал, что всё так далеко зайдёт, поэтому, посовещавшись с группой, ребята решили наконец выяснить, что происходит с их другом. — Чего звали? — спросил Чен с порога в общую комнату. — Чен, что происходит? — серьёзно спросил Чунмён, — и не говори, что ничего, мы все видим, что с тобой что-то происходит. — Со мной всё нормально, — устало ответил вокалист. — Да ладно, — влез Чанёль, — ты сам не свой уже две недели ходишь. — Это, — тихо начал Кёнсу, — это всё из-за слов Минсока? — А я тут причём? — резко спросил Сюмин. На самом деле, старшего меньше всех волновало, что произошло с Ченом, если вообще волновало. Он, конечно, заметил, что с парнем что-то не так, но он не придавал этому особого значение и тем более не видел связи между такими изменениями в поведении его одногруппника и собой. — Да при том, — добавил Чонин, — в последний раз ты явно переборщил. — Ничего я не перебарщивал, — Сюмин начинал злиться, — а сказал так, как есть! — Но… — лидер хотел что-то сказать, но его грубо перебили. — Подождите, — сказал Минсок, подходя к Чондэ, — да, соглашусь, что это всё началось, после нашей с ним ссоры. Но я ничего такого грубого не сказал, только если этот не является пидором на самом деле. Только в таком случае мои слова могли его задеть. Я прав, Чондэ, ты гей? — Да это бред! — выкрикнул макнэ, подавив лёгкий смешок. — Ну чего молчишь? — спросил Минсок, смотря прямо в глаза Чену. — Да, — громко выдохнул Ким, — я чёртов гей, доволен? — О, вполне, — как-то странно улыбнулся старший, — только сделай одолжение, не приближайся ко мне больше. После этих слов Минсок ушёл. Ладно он собирался уйти, но что-то его остановило, и он встал за стеной, чтобы узнать, что будет дальше. А дальше Чен медленно осел на пол, спрятал лицо в руках и громко всхлипнул. Сломался всё-таки, не выдержал. Увидев это, Бэкхён сразу подлетел к лучшему другу и начал его успокаивать, хотя это не помогало. — Эм, — Сухо, как и все остальные были в шоке, — ты всё знал? — Да, — тихо ответил Бэк, прижимающий к себе дрожащего друга. — Так это получается, Чен так себя вёл, потому что его очень сильно задели слова Сюмина? — аккуратно спросил Сехун. — Не совсем, — покачал головой Бён. — Тогда что? — недоумевал Чонин, — Стоп…он ему нравится? — Угу, — очень тихо ответил Чондэ, который понемногу начал успокаиваться. Такой ответ никто не ожидал услышать, особенно Минсок, который стоит сейчас за стенкой, всё слышит и пребывает в полном шоке. — Давно? — давящую тишину нарушил Чанёль. — Что именно? — уточнил Ким, поднимаясь с пола не без помощи лучшего друга. — Тебе нравится наш Сюмин. — Года два где-то, — не задумываясь ответил Чен. После этих слов оседать на пол настала очередь Минсока, — у кого-то ещё будут пожелания, как у Минсока? Увидев, как все одногруппники качают головой, давая понять, что никто из них не против ориентации друга, Чондэ молча ушёл к себе. — А ты давно об этом знаешь? — после недолгой паузы спросил Пак. — Меньше года, — немного отстранёно ответил Бэк, так как очень сильно переживал за друга, — это случайно вышло, он не собирался никому ничего говорить, даже мне. А про Минсока я вообще молчу, поэтому сейчас я очень сильно удивлён. — И как так получилось? — спросил Сехун, хотя интересно было не только ему. — Ну, — тяжело вздохнул Бён и продолжил, — он, правда, просил никому не говорить, но раз такое дело. Только, я вас прошу, не проболтайтесь Минсоку. — все кивнули, — В общем, это было где-то полгода назад. Мы тогда ещё все выпить решили. Чен об этом потом очень пожалел. В тот вечер он слегка перебрал и поцеловал нашего Сюму, тот, естественно, взбесился наговорил ему всякой херни и ударил в конце… — Я не помню такого, — влез Чонин. — Как рассказывал Чен, они тогда одни были, — ответил Бэк, — на чём я…а, вот и после удара Чен ушёл к себе, а Минсок дальше пить, и так как он на следующий день ничего не помнил, напился он тогда хорошо. А когда Чен уходил, эм, нет, убегал к себе, я его заметил и пошёл за ним. Лучше бы я этого не делал. Нет, я правильно поступил, но… Боже, просто я чувствовал себя отвратительно, когда увидел своего лучшего друга в крови из-за разбитого носа и в истерике. Я тогда начал узнавать что произошло, но так ничего и не узнал, потому что он не мог и слова сказать. Поэтому я узнал обо всё только на следующий день, когда он немного пришёл в себя. — Да уж, — выдохнул Кёнсу. После рассказа Бёна, в комнате повисла давящая тишина, а сам парень начал ещё больше нервничать и переживать, пока его кто-то не обнял. Это оказался Чанёль. Пак просто подумал, что так будет правильно и поддался ощущениям. Не ошибся, так как Бэк немного успокоился. Тем временем за стеной Ким Минсок уже ничего не слышал, после «…в крови из-за разбитого носа и в истерике». Он, действительно, не помнил тот вечер. Совсем. Разве что, было странное ощущение на губах. Но он, естественно, не придал этому никакого значения. Теперь понял, что зря. Хотя какая ему разница до Чондэ, он ведь пидор. Так должно было быть, но Сюмину всё равно было не по себе от услышанного. Но он решил не занимать этим голову и пошёл к себе. Когда он проходил мимо комнаты Чена, Минсок услышал громкие всхлипы, из-за которых сердце больно сжалось. В эту ночь Ким Минсок так и не уснул. На следующий день у парней была репетиция выступления на очередном шоу. Ким Чондэ отсутствовал на ней. Оно и не удивительно, у парня всю ночь была истерика, из-за чего заснул он под утро, а проснулся только под вечер, когда остальные уже вернулись. — О, — удивился вошедший в комнату Исин, — уже проснулся? — Ага, только что, — ответил Чен осипшим голосом. — Звучишь ужасно. Ты как вообще? — Так же как и звучу, — горько усмехнулся Ким. — Паршиво, — выдохнул Чжан, — есть хочешь? Получив немой кивок, Лэй помог другу подняться, и они вместе пошли в столовую. Когда парни зашли, Чен сразу же увидел Минсока, и только он уже хотел уйти обратно, как его остановил голос старшего. — Можешь остаться, — тише, чем надо было сказал Сюмин, — я уже поел. После этого Минсок ушёл, а Чен спокойно сел за стол и принялся за еду. Хотя его немного удивили слова старшего, раньше тот не подстраивался под кого-либо. Но Чондэ не придал этому значения и продолжил спокойно есть, отгоняя мысли о старшем куда подальше. — Ты как? — спросил Бэк, подсаживаясь к лучшему другу. — Паршиво, — честно ответил Ким, — хотя думаю это заметно. — Ну разве что немного, — к парням присоединился Чанёль. — Чанёль, блин. — Да ладно, я и сам это прекрасно понимаю, — слегка улыбнулся Ким. После своих слов Чен оказался в объятиях лучшего друга, которому явно было всё равно, что его друг всё ещё ест. После ужина или завтрака, тут спорный вопрос, Чен пошёл к себе, хотя Бэк просил его остаться с ними. Когда Чондэ подходил к своей комнате, хотя она не только его, из своей вышел Сюмин, и они встретились взглядами. И вроде бы понятно, что один должен был увидеть обиду в глазах одногруппника, а другой ненависть, но не совсем. Младший разглядел в таких любимых глазах ожидаемую ненависть и презрение, а старший увидел в глазах своего донсэна не обиду, которую ожидал, а любовь. Так и простояли они, смотря прямо в глаза друг другу некоторое время, пока младший не опомнился и не исчез за дверью в свою комнату. Когда Чен остался один, он долго смотрел расфокусированным взглядом куда-то в пол, пока не ощутил, как по щекам текут слёзы. Когда дверь перед Минсоком закрылась, он долго не мог понять, что только что увидел. Он не понимал, как человек, которому ты сделал очень больно, может смотреть на тебя глазами полными любовью. Да, он нравился Чену, но он же так ужасно с ним поступил. Сюмин не понимал ни Чена, ни, самое главное, самого себя. Ему должно быть абсолютно похер на какого-го там пидора, на эту ошибку природы, и не важно, что они прожили дохерища лет вместе и стали одной семьёй. Стоп. Вот оно. Это просто привязанность к своему донсэну, которая появилась за долгое проживание вместе. Найдя ответ на свой вопрос, Минсок пошёл по своим делам со спокойной душой. Он думал, что со спокойной душой и что он нашёл ответ на свой вопрос. Но в результате Ким Минсок всю ночь думал о своём донсэне. После случившегося Чен просто решил отпустить старшего, раз тот так к нему относится, хотя любовь никуда не делась. Так что на репетициях он не делал ошибки, во время записи вытягивал самые высокие ноты, на различных шоу выкладывался по полной, на фансайнах дарил огромное количество любви всем фанатам. Но, как всегда есть одно «но». На тех же репетициях и записях Ким всегда держался рядом с Бэком или Чанёлем, а после различных шоу и многочисленных фансайнов, на которых приходилось совсем немного, но всё же взаимодействовать с Минсоком, Чен возвращался домой эмоционально истощенным. Для него было очень сложно находиться рядом с человеком, которого любишь, и при этом чувствовать его презрение по отношению к тебе. Так продолжалось месяц. В начале следующего месяца Чондэ заболел, у него поднялась высокая температура. Слава богу на этот период у ребят была неделя выходных. С помощью различных лекарств и постельного режима Чен восстановился менее, чем за три дня. Но эмоциональное состояние у вокалиста было просто ужасно. Обычно жизнерадостный Чондэ, сейчас был похож на безэмоциональную куклу. Единственное на что он был способен, так это слабая улыбка на какую-нибудь шутку от одногруппника. Бэкхён, как и все остальные, видел состояние друга и всячески пытался исправить это, вытаскивая куда-нибудь погулять, покупая вкусную еду и разные подарки, но это плохо помогало. Бён знал, что нужно Чену, но он никак не мог повлиять на Минсока и его гомофобность. Сюмин тоже всё видел и понимал, но ничего не мог поделать с собой. Так было первое время. Но как-то во время очередного фансайна он словил себя на мысли, что слишком часто думает о Чондэ. Затем он начал засматриваться на младшего и переживать за него, особенно когда видел его не в лучшем состоянии, то есть всегда. В какой-то момент Минсок понял, что ему не хватает младшего, а тот лишь отдалялся от него. Хотя именно этого он и хотел. В самом начале. Иногда он думал, что, а может быть… Но каждый раз Сюмин отгонял подобного рода мысли, потому что не понимал он, как парню может нравится парень, это же не естественно, не правильно, в конце концов. Так продолжалось до тех пор пока Чен не слёг с температурой. Сюмину уже было пофиг на то, гей он или нет, ему просто хотелось к младшему, чтобы хоть как-то помочь. А когда тот поправился, старший просто сорвался. — Так, — громко сказал Сюмин, заходя в общую комнату, в которой сидели Чен с Бэком. Когда Ким увидел старшего, он сразу же собрался уходить, но нет, — нет, ты остаёшься. — Но… — Чондэ попытался что-то сказать, но ему не дали этого сделать. — Какого хрена с тобой происходит? — на громкий голос Минсока сошлись все, кого не было в комнате. — Что?! — вопрос старшего просто выбил из колеи. — Не прикидывайся, будто ты не понимаешь! — Но я действительно тебя не понимаю! Я делаю так, как ты просил… — Чен замолчал, но немного подумав, продолжил, — Или ты не это имел в виду, хотел чтобы я… — Да не… — старший хотел возразить, но ему не дали и шанса объясниться. — Хотел, чтобы я вообще не появлялся в твоём поле зрения, да? Настолько противно моё присутствие? Окей, без проблем, будет исполнено, хён! — прокричал Чондэ ушёл из комнаты. — Айщ, Чен! — выкрикнул Минсок и пошёл за младшим. — Как думаете, помирятся? — вдруг спросил Исин. — Надеюсь, — выдохнул Бэк. — Как там фанаты говорят? — спросил Сехун, — А, точно. Ребят, я за Сюченов. — Ребёнок, — усмехнулся Сухо, — мы тоже. Улыбнувшись словам лидера, парни вернулись к своим делам. — Чондэ, твою мать! — сказал Минсок, заходя в комнату к младшему. — Да что, блять?! — Прости меня, — сказал Сюмин, опустив голову. — Ты, блять… — Чен резко замолчал, — Что ты сказал? — Прости меня, — ответил старший, начиная подходить к младшему. — Но ты… — Я погорячился, прости. Я не должен был этого говорить. — Да, но… — Мне всё равно гей ты или нет, я чертовски соскучился, — начал говорить Минсок, подойдя к Чондэ и взяв того за руки, — мне не хватало твоего голоса, твоих прикосновений, тебя, в конце концов. Я много думал о тебе, о твоих чувствах, о своих и понял, что был не прав, прости меня, — сказал Сюмин и посмотрел Чену в глаза. — Ты… — начал Чен, садясь на кровать и не замечая, как по щекам начали течь слёзы, — ты сейчас серьёзно? — Серьёзней некуда, — улыбнулся Сюмин, садясь рядом с младшим и нежно вытирая слёзы с его лица, — я был не прав, прости. — То есть я тебе… — Да, — мягко ответил Минсок, притягивая к себе Чена и обнимая его. Чондэ был в шоке. Хён принял его и его чувства, наконец, взаимны. Боже, да он счастлив. Вот так в обнимку они просидели несколько минут, пока Чен не поднял влюблённый взгляд на старшего. — Чего так смотришь? — улыбнулся Сюмин. — Ты красивый. — Бо-оже, — засмущался Минсок и быстро поцеловал Чондэ в нос, — ой. — Ну как, — улыбнулся Чен, — противно? — Ну я же извинился за это, — возмутился старший, — и нет. — Тогда поцелуй меня. — Что сделать? — Поцеловать, — спокойно сказал Чен, закрывая глаза и ожидая действий хёна. Минсок сначала хотел просто встать и уйти, но, засмотревшись на своего красивого донсэна, начал медленно приближаться к его губам. Когда Сюмин коснулся губ младшего, он не почувствовал отвращения, он лишь хотел как можно лучше запомнить вкус столь мягких губ, поэтому поцелуй начал становиться более чувственным. Чондэ, ощутив табун мурашек, когда Минсок коснулся его губ своими, начал отвечать на поцелуй. Увлёкшись такими приятными ощущениями от поцелуя, Сюмин и не заметил, как начал притягивать к себе Чена ещё ближе. Чондэ же, подчиняясь воли старшего, перекинул через него ногу и оказался сверху своего хёна. Сюмин усмехнулся и проник своим языком в чужой рот, опуская руки на бёдра младшего. Почувствовав сильные руки на своих ягодицах, Чен, зарывшись руками в мякие волосы Сюмина, простонал прямо в поцелуй и начал покачиваться на его бёдрах, срывая тихий стоны с губ старшего. Насладившись ртом младшего, мокрыми поцелуями Минсок спустился к его шее и начал стягивать столь мешающую сейчас футболку с Чондэ. — Хё-ён, — простонал Чен, — ты уверен? Вместо ответа Минсок сорвал теперь уже свою футболку и впился в губы младшему, этого было достаточно для того, чтобы Чондэ опрокинул старшего на кровать, забрался сверху и начал тереться свои возбуждённым членом о пах Сюмина. И пока Минсок уделял всё своё внимание таким желанным губам младшего, Чен запустил свою руку под резинку домашних штанов и сжал член своего хёна через ткань боксёров, срывая с любимых губ громкий стон наслаждения. — Я правда хочу, но… — оторвавшись от шеи младшего прошептал Сюмин, — я ничего не… — Не беспокойся об этом, хён, — ухмыльнулся Чен, стягивая с себя штаны вместе с бельём. Если до этого Сюмин был не до конца уверен во всём этом, но, увидев как Чен сосёт свои пальцы, смотря прямо ему в глаза, а потом запускает руку назад и начинает растягивать себя и сладко стонать при этом, все сомнения испарились. Пока младший подготавливал себя для него, Минсок, избавив себя от лишней одежды, потянулся к своему члену, который уже давно стоял и требовал прикосновений. — Хён, — Чондэ прикусил губу, смотря старшему в глаза, — я готов. — Наконец-то, — выпалил Сюмин, укладывая младшего на спину и нависая сверху. Сюмин входил медленно, боясь причинить боль своему донсэну, и, войдя на всю длину, дал время привыкнуть. Но Чондэ почти сразу же подался бёдрами вперед, притягивая Минсока для очередного поцелуя. Сюмин начал медленно двигаться, выходя то на половину, то полностью. Попав по одной точке, Минсок услышал высокий и протяжный стон младшего, от которого мурашки по коже побежали, и с каждым таким стоном Чена он ускорял темп, всё время попадая по простате. Оба уже были на пределе, Чондэ только хотел прикоснуться к себе, как почувствовал руку хёна на своём члене. После такого жеста со стороны Сюмина Чен долго не продержался, кончив с именем старшего на губах. Минсок же кончил после нескольких толчков, излившись в младшего, после чего укладываясь рядом с ним. — Чондэ. — Да, — отозвался младший, смотря Минсоку в глаза. — Я люблю тебя, — улыбнулся Сюмин. — Я тебя тоже, — так же улыбнулся Чен, завлекая старшего в нежный поцелуй.