Даже Если Ты Забудешь

Я не помню, чтобы мне снилось что-то особенное в детстве. Сон был либо черным мгновением в моем сознании, либо видениями путешествий по неизвестным мне городам. Однако с недавних пор каждую ночь мне снятся чьи-то глаза. Эти глаза всегда переполнены болью и страданиями. Я вижу в них одиночество и мольбу о помощи. Поглощающее меня чувство бессилия заставляет каждый раз просыпаться в слезах посреди ночи. Даже если у меня выходит заснуть вновь, то я по-прежнему вижу всё тот же сон. Я не понимаю, почему мне это снится и как избавится от этого. Ни один лекарь так и не нашел подходящего лекарства от моих видений. Я нашел его, привязанного к столбу холщовой веревкой. На площадь я пришел за провизией. На утреннем рынке можно было найти все необходимое для того, чтобы уже в обед выдвигаться в дорогу. Расплачиваясь в одной из лавок, я уронил монету, и, пытаясь подобрать беглянку, пока она не исчезла в ближайшей сточной канаве, мой взгляд зацепился за его силуэт. Опершись спиной о столб, он сидел, спрятав голову в колени. Одетый лишь в, местами порванную, вероятно, однажды белую рубаху, он напоминал больше брошенную собаку, чем человека. Примечательно, что прохожие делали вид, будто не замечали его. Словно он был мусором на обочине, который лишь портил внешний вид улицы, но и убрать его никто желанием не горел, а оттого проще сделать вид, что его нет. * Милок, ты чего там, потерял, монетку то? – заметив, что я застыл на месте, уставившись куда-то, хозяйка лавки решила окликнуть меня. * Нет, нет, вот она, - я протянул чуть больше нужной суммы. Хозяйка сразу расплылась в довольной улыбке. * Спасибо, милок. Ты захаживай еще как-нибудь, у меня для тебя всегда что-нибудь нужное отыщется. * Я здесь проездом, но при случае, обязательно загляну. Вы бы мне лучше рассказали, что это за бродяга сидит у того столба? – по нахмурившемуся лицу я понял, что она не очень-то хотела отвечать, но все же сказала: * Да кто ж его знает. Сидит, видишь ли, который день. Повезло ему, что нынче стража совсем обленилась, даже на площади не часто встретишь. Городок то у нас тихий. * Да, тихий. Ну, спасибо, пойду я, - подобрав свою переполненную котомку, я решил поскорее вернуться в таверну. Время стремительно близилось к полудню, и я хотел не отставать от графика. Забрав все свои пожитки и прикрепив их к седлу, из таверны я выехал, когда солнце палило сильнее всего. Несмотря на то, что голова была занята предстоящей дорогой, я то и дело вспоминал о том бродяге у столба. Повинуясь инстинкту, а свернул к площади. Он по-прежнему сидел на земле, но его лицо с закрытыми глазами было поднято к небу. Он не хмурился, а наслаждался палящими лучами. Худой, грязный, с чернявыми волосами. В его внешности было что-то притягивающее и вместе с тем нечто отталкивающее. Я слез с лошади, подошел на расстояние вытянутой руки и опустился на корточки, чтобы получше его рассмотреть. Он как-то почувствовал мое присутствие и расплылся в едва заметной улыбке, но не открыл глаз. * Ты пришел. Я не знал, что удивило меня больше. Его слова или его низкий спокойный голос. * Ты меня знаешь? * Знаю ли я тебя? – уголки его губ расплылись еще шире. Он улыбался, как улыбаются бессмысленной болтовне ребенка, увлеченного своими играми. После затянувшейся паузы я понял, что продолжения не последует. Не знаю, что именно подтолкнуло меня задать следующий вопрос: * Пойдешь со мной? – он медленно опустил голову и открыл глаза. На меня смотрели те самые, переполненные болью, глаза. Я почувствовал, как по спине пробежал озноб. Он не ответил, но дернул руками, показывая мне веревку. – Кто тебя сюда привязал? – я отошел к лошади за ножом, не рассчитывая услышать ответ. Почему-то я уже знал, что больше от него сейчас ничего не услышу. Разрезав веревку, я сделал два шага назад и стал ждать, что он предпримет. Прохожие начинали все больше толпиться вокруг нас, шушукаясь и бросая неодобрительны взгляды. Медленно, словно ранее у столба его держала совершенно не веревка, он встал и тихо, почти беззвучно, рассмеялся. «Что я делаю? Кто этот парень? Почему он был привязан к столбу? Кто сделал это с ним? Зачем я позвал его с собой? Все это время мне снился он?» - в моей голове роились сотни вопросов, но я не был уверен, что действительно хотел получить ответы на них. Мы покинули город в тишине, сопровождаемые несколько удивленными, но даже радостными взглядами. Пройдя сквозь городские ворота, я словно услышал единый вздох облегчения горожан, которые уже через пару часов забудут о том, что еще недавно так мозолило их глаза. Дорога пролегала через дубовый лес. Когда покинутый нами город совершенно скрылся из виду, я решился спросить: * Как тебя зовут? – мой голос прозвучал нерешительно, и он это почувствовал. * Ты меня боишься? – я буквально чувствовал, что он улыбнулся, хоть и не видел его лица. Он сидел позади меня, слегка прикасаясь своей спиной к моей, крепко ухватившись за край седла. * А должен? – в этот раз вышло более естественно, но за моим вопросом последовал тихий смех. Я больше почувствовал спиной как он рассмеялся, чем услышал его. – Почему ты смеешься? * Сеюн. * Что? * Имя. Сеюн. * Сеюн… Какое-то время мы продолжили ехать в тишине. Рядом с ним я почему-то чувствовал неловкость. Я не знал, о чем его стоит спрашивать, и не знал, как реагировать на его ответы. Когда впереди показалась речка, он вдруг произнес почти повелительным тоном: * Я хочу помыться. Останови лошадь у реки. Без лишних слов я так и поступил. Еще до того, как лошадь полностью остановилась, он спрыгнул и, не мешкая, скинул длинную рубаху, в которой было так неудобно на лошади. Я медленно слез на землю, привязал животное за поводья к ветке ближайшего дуба, и наконец заметил, что Сеюн стоял и внимательно разглядывал всего меня. – Что-то не так? * Я не умею плавать. * Ха? – по какой-то причине, это было последнее из того, что я ожидал услышать. * Я не умею плавать, - во второй раз он прозвучал настойчивее. У меня было стойкое впечатление, что я только что получил приказ от хозяина, недовольного тем, что его слуга не понял элементарного с первого раза. * Мне что, еще и помыть тебя самому? – к моему удивлению, Сеюн кивнул и не спеша пошел к воде. – Это не было предложением, вообще-то, - сказанное растворилось в шуме воды и шорохе листвы. Я уставился на его худое, жилистое, голое тело, как вдруг он обернулся: * Я не умею плавать. * С разговорными навыками у тебя тоже не очень, - он пропустил и этот мой укол, и я начал снимать с себя одежду. Я замешкался, прежде чем снять исподнее, потому что почувствовал на себе его взгляд. Сеюн внимательно следил за каждым моим движением. Раздевшись до гола и прихватив обмылок, я подошел к воде и вопросительно взглянул на него. * Я скучал по тебе. * Мы раньше встречались? – я искренне недоумевал, о чем он говорит. * Хах, можно и так сказать, – он уверенно взял меня за руку и потащил в воду. * Ты ведь умеешь плавать? – я уже знал ответ на свой вопрос. * Да. *** * Кажется, мне придется отчитываться за опоздание, - я тяжко выдохнул, представляя, как сильно мне влетит. Уже начало темнеть, и мы развели костер. Треск огня действовал на меня как снотворное. – Ах, плевать. Он меня не от большой любви к черту на куличики послал. * Теперь тебе больше не надо заниматься этим, - Сеюн сильнее прижал меня к себе. Он словно пытался удостовериться, что я не сбегу от него. В ответ я плотнее прильнул к нему, еще сильнее ощутив жар его тела. * Почему ты так уверен в том, что говоришь? – я перешел на шепот. Я не был уверен, что хочу услышать ответ. * Неправильный вопрос, - он приподнял мой подбородок и аккуратно, словно боясь разбить что-то очень хрупкое, поцеловал. С каждым его поцелуем в голове всплывали какие-то до боли знакомые, но вместе с тем чуждые картинки. В них я видел нас. Я видел его, в дорогих одежах и дорогих покоях. Подле него всегда был я, словно верный слуга. Эти видения не были моими воспоминаниями. Это были его воспоминания. Мы не просто встречались в прошлом. Мы делили единое прошлое с самого детства. Но почему я не помню ничего из этого? * Ты… был болен? – я отстранился, и заглянул в его глаза. – В этих видениях ты постоянно прикован к постели. Ты был болен? Его глаза вдруг наполнились слезами. Он сел и схватился за голову. Тишину разрезал крик отчаяния. Его крик. * Что… что с тобой? Тебе больно? – я был напуган. Я не знал, чем помочь ему, и от этого мне самому было плохо. Он вдруг стал казаться мне таким беззащитным, я хотел хоть что-то для него сделать. Я не знаю, как долго мы просидели в тишине. Одного лишь костра было недостаточно, я стал замерзать и тихонько прошептал: * Холодно… Он услышал. Сеюн медленно опустил руки и развернулся ко мне. * Я первый сын в семье, и новость о моем рождении несла с собой большие надежды. Однако я появился на свет раньше срока. Это сильно сказалось на моем здоровье, - он говорил не спеша, совсем тихо, но так, чтобы я наверняка мог расслышать каждое его слово. – По достижении 16 лет меня и тебя, в качестве моей прислуги, сослали в одно из поместий семьи, подальше от чужих взглядов и разговоров, - он остановился, тщательно обдумывая, как правильно донести до меня все то, что еще предстояло сказать. – С возрастом мне становилось только хуже. По словам лекаря, мой предел был 2-3 года. Я принял свою реальность и смерился. Но не ты, - его голос дрогнул, но он продолжил, - ты не хотел принимать такую реальность. В последующие 2 года мои покои посетили десятки лучших лекарей и знахарок. Каждый советовал разные лекарства и травы, а когда те не действовали, они разводили руками. И тогда ты привел ее, - на мгновения мне показалось, будто его глаза налились кровью. – Она сказала, что существует один единственный верный способ поставить меня на ноги. Для этого было необходимо провести обряд, в котором ты сыграл решающую роль. «О чем он говорит? Я был его слугой? Он болен? Обряд?» - в голове проносились тысячи мыслей, он словно рассказывал мне сказку, о которой я раньше ни разу не слышал. * Я не знал о деталях обряда. Мне стоило расспросить тебя еще тогда, но теперь это уже неважно. Единственное, что я знаю: она была не обычной знахаркой. Она говорила что-то про родственные души, а ты убеждал меня, что после этого обряда все наладится, и я смогу прожить долгую и счастливую жизнь… Он остановился: по его щекам текли слезы. Я чувствовал себя ужасно, но я хотел знать продолжение. Он понимал, что останавливаться уже нельзя и, закрыв глаза, вновь заговорил: * Я заподозрил неладное только когда мы начали обряд. Ты жутко нервничал и тебя заметно трясло. Она напоила меня какими-то травами, и мое сознание стало неясным, я потерял контроль над ситуацией. И тогда я услышал твой крик, - он схватился руками за голову, - ты так кричал… Я испугался. Знахарка была в ярости: твой крик привел меня в чувство, и я нарушил порядок обряда: я нарушил ее письмена. Затем я вынес тебя на свежий воздух. Ты был без сознания. Следующие 3 дня ты так и не приходил в себя. На удивление, с каждым днем я чувствовал себя все лучше. Но чем лучше становилось мне, тем хуже становилось тебе. В отчаянии, я послал за знахаркой. Она рассказала, что обряд – это обмен сил, возможный только между двумя близкими душами, разделяющими одну судьбу. Другими словами, я медленно вытягивал из тебя остатки жизни. Ты хотел избавить меня от боли и был готов заплатить за это собственной жизнью… Было уже совсем темно. Костер постепенно гаснул, и я все хуже мог разглядеть черты его лица. В ночной тиши я с ужасом внимал каждому его слову. * Если бы я не прервал обряд, это бы не заняло и двух дней. Уже отобранные у тебя силы должны были продлить мою жизнь лет на 5. Я заставил знахарку провести обратный обряд, но ценой стали твои воспоминания обо мне и о нашем прошлом. Даже после обратного обряда ты долго не приходил в себя. Несколькими днями позже в поместье случился пожар, и была большая суматоха. Узнав о случившемся, отец приказал мне покинуть поместье, а твоя семья забрала тебя у меня. Я хотел сбежать с тобой, но ты был слишком слаб… Многое произошло. В попытке найти тебя я сбежал. Последние 4 года я преследовал твои следы. А в конце концов, как и ранее, ты сам нашел меня, - он открыл глаза, - ты пришел ко мне, Бёнкван. Он притянул меня к себе – у этого поцелуя был соленый привкус его слез. В сознании вновь проносились картинки теперь уже моего прошлого. Этой ночью я больше ни о чем его не спрашивал. Мы оба словно пытались насытить тот голод, который испытывали наши тела. Его рассказ был почти нереальным, и в то же время, я был уверен, что могу ему верить. Я предпочел отдаться инстинктам. Ближе к утру, обессиленные, мы уснули. *** Когда я проснулся, его не было рядом. На мгновение мне показалось, что все произошедшее было лишь странным сном, но развевающаяся на ветру белая длинная рубаха служила доказательством того, что вчерашняя встреча была реальной. * Я не умею плавать, - он стоял у воды, и его растрепанные волосы все норовили попасть в глаза. * Мне помыть тебя? * Тебе и самому не мешалось бы помыться. Иди ко мне, - с этими словами он распахнул руки и улыбнулся, - Бёнкван, иди ко мне!